Мужская работа

– Диверсанты имеют план резиденции? – спросил Махджуб.

– Да, – повинился Юрий. – У меня не было другого выхода, Амер. Не исключаю детальные снимки района, сделанные со спутника-разведчика. Возможно, резиденция – это один из объектов группы спецназа ГРУ, который она хорошо изучала в течение нескольких месяцев.

– Где базируется диверсионная группа?

– Не знаю.

– Ее состав?

– Не думаю, что больше десяти человек.

Генерал задал еще несколько вопросов и, выжав из коллеги необходимую для принятия срочных мер информацию, начал закругляться.

34

Около сотни бойцов отряда специального назначения «Алькор» блокировали квартал, где все еще могли находиться курды. Иракские спецназовцы действовали быстро и бесшумно. С момента побега генерала Тихомирова прошло около двух часов, однако прикрытые створки рамы остались в том положении, в каком он их оставил. Две пары снайперов заняли места за приоткрытыми окнами антикварной лавки и овощного магазина, загнав хозяев в глубь комнат. Они были вооружены снайперскими винтовками «PSG.1» с оптическими прицелами «Hensolt» 6х42 и магазинами на двадцать патронов. Отличные винтовки – с деревянным цевьем, которое крепится только к ствольной коробке, а не к стволу, что улучшает точность стрельбы, и, что очень существенно для подразделений спецназа, с бесшумным запиранием затвора во время выстрела.

В соседнем окне расположился штатный хроникер с видеокамерой. Ее объектив уже запечатлел слаженные действия спецназовцев. Одна штурмовая группа проникла в квартиру, снимаемую курдами, через окно, другая рассредоточилась у входной двери. Еще несколько бойцов блокировали выходы из соседних квартир этого трехэтажного, считая жилой полуподвал, дома и чердак (запасного выхода и окон с тыльной стороны в этом кирпичном здании не было). Не исключено, что четверка курдов имела сообщников.

Руководил операцией командир «Алькора» майор Аднан Аль-Хадиси. Тщеславие – не самое худшее качество – понуждало Аднана верить, что курдов окажется больше. Что его элитарное подразделение, имеющее собственное имя и символику на шевроне, подняли по тревоге не напрасно.

Когда командиры подгрупп доложили о готовности, майор отдал приказ на штурм.

Запертая дверь комнаты, ставшей временным пристанищем Тихомирова, слетела с петель. Разбиваясь на пары, в просторный зал ворвались шестеро «алькоровцев», одетых в черные штурмовые комбинезоны и бронежилеты. Красноватые пятна лазерных целеуказателей метались по комнате, готовые в любой момент замереть на цели.

Двое курдов спали – один на тахте, второй в кресле, беспечно отложив оружие в сторону. Другую пару стремительное вторжение спецназовцев застало за игрой в нарды.

Штурм вызывает лишь две крайности – либо ожесточенное звериное сопротивление, либо шок и полное бездействие. Находясь в ступоре, сидящий за столом курд буквально зубами поймал пулю, вторая и третья разворотили ему глазницу. Его товарищ, сидящий к штурмовикам спиной, вначале ощутил жгучую боль в плече и дернулся так, словно хотел схватить автомат. И достаточно резко для того, чтобы стрелок промахнулся: командир этой группы спецназа, получивший приказ взять одного курда живым, хотел обездвижить его, но второй выстрел оказался роковым для обоих – пуля попала в основание черепа и на выходе образовала безобразную брешь в районе переносицы.

Лучше бы ему обездвижить спящих...

Но то были несбыточные мечты: его товарищи отработали по дремлющим курдам на совесть. На тех местах, где замирали пятна целеуказателей, образовывались аккуратные отверстия, будто проделанные не пулей, а лазером.

На втором этаже распахнулось окно, и снайпер, получивший приказ стрелять во все, что движется и одето иначе, нежели бойцы «Алькора», потянул спусковой крючок винтовки. Ладонь стрелка удобно вписывалась в пистолетную рукоятку полуортопедической формы, со сменным грузиком, что дает оптимальную балансировку; приклад с регулируемым резиновым затылком и подщечным упором едва ли не повторял линию плеча. И стрелок просто не мог промахнуться. Он наповал сразил хозяина обувной мастерской, который бездумно отреагировал на серию выстрелов, раздавшихся, как ему показалось, и с улицы, и из-за двери.

Следующие две минуты прошли в относительной тишине.

Только работа снайпера на этом не кончалась. Он проглотил ком, подступивший к горлу, и скосил глаза на хроникера, который остановил запись. Затем чуть опустил ствол и увидел в оптический прицел голову генерала Тихомирова...

Майор Аль-Хадиси проводил бывшего узника этого ненадежного острога, которого стерегла беспечная охрана, в полуподвал. А вот и сама комната – уже без двери, с распахнутыми окнами и решеткой, которая все так же опиралась одним краем о подоконник.

– Здесь вас держали, господин генерал? – Аднан уважительно относился к Тихомирову и считал его толковым офицером.

– Да, здесь, – ответил он, не понимая, к чему этот майор затеял столь скорые следственные действия: раны на телах курдов еще не перестали кровоточить, едва развеялся пороховой дым, а спецназовцы с возбужденно подрагивающими ноздрями продолжали ощущать на себе короткие мгновения штурма.

Ответ на этот вопрос знали несколько человек, включая командира «Алькора» и генерала Аль-Махджуба. Последний разумно посчитал, что несколько пленных диверсантов ГРУ, уничтоживших двенадцать бойцов из личной гвардии Саддама и посягнувших на резиденцию президента страны, стоят одного генерала. В штабе тот занимался боевым планированием, однако ощутимой пользы от него справедливо ждать не приходилось – такой громкий успех, что сопутствовал ему во время «Бури в пустыне», дается лишь раз в жизни.

Ко всему прочему выявилась и была пресечена деятельность одной из курдских группировок в Багдаде, тесно связанной с разведслужбами и силовыми структурами России. Что можно посчитать и заговором, и предательством, но никак не преследованием Россией своих интересов в этом неспокойном регионе.

Только мертвый – точнее, убитый во время штурма – генерал Тихомиров давал Багдаду возможность нанести скрытый, но ощутимый удар по Москве и преподать ей урок. Живой – он либо добровольно давал показания, либо под давлением, что срывало планы диверсионной группы и ответственных за операцию.

А дальше можно было ожидать чего угодно: отказа от диверсии, поскольку охрана дворца увеличится в несколько раз, а самих химиков переведут в другое место; совместных действий Москвы и Вашингтона на уровне взаимодействия их разведок: британско-американская группа связи получит от русских «достоверную» информацию (а на деле дезу) о размещении в резиденции «Хранитель пустыни» или ядерных боеголовок, или ОМП. Немедленная реакция Пентагона, и ракетно-бомбовый удар сровняет «хранителя» с пустыней. Они в обычные РЛС мечут бомбы, а тут...

Но это самый крайний вариант.

Перекрестье оптического прицела на винтовке снайпера поделило голову Тихомирова на четыре части. Стрелку казалось: попади пуля в центр, и голова генерала распадется, как разрезанный апельсин, на равные доли. Усилие спуска снайпер отрегулировал под себя давно, сейчас оно составляло не больше одного килограмма, однако палец едва справлялся с давлением. Трудно стрелять по заказу, а в генерала – особенно. Стрелок едва свез этот непомерный груз неожиданно занемевшим пальцем. Отдача сдвинула панораму, но через несколько мгновений та вернулась. Все на месте: распахнутые окна с пыльными стеклами, гордый профиль с седоватым виском, кожа под которым вдруг расползлась...