Мужские игры
Шрифт:
Когда его, хромающего и с залепленной пластырем ссадиной на скуле, доставили в милицию и стали расспрашивать, где он был вчера вечером, чем занимался и кто может это подтвердить, Парыгин сразу понял, что таких, как он, у милиционеров десятки, если не сотни. И заниматься каждым подробно и детально у них просто нет возможности. Отбор кандидатов в подозреваемые пойдет по старой привычной схеме. В первую очередь – нигде не работающие, не имеющие постоянного источника доходов, не прописанные в Москве, имеющие судимости или просто попадавшиеся за что-нибудь. Евгений ни под одну из этих категорий не подпадал. Приличный человек, инженер на автозаводе, ветеран, можно сказать, больше двадцати лет на одном месте проработал, коренной москвич, в пьянстве не замечен. А уж об алиби он позаботился, без этого он заказ выполнять не начинал никогда.
Его довольно
Что же теперь случилось? Ответ прост. По крайней мере ему самому так казалось. Убийство осталось нераскрытым, сыщики продолжали по нему работать, и где-то вылезла опасная для Парыгина информация. Мало ли как бывает… Дохнул кто, раскололся, проболтался. Всяко случается. И сыскари, дабы не тратить время и силы на тщательную отработку и проверку, решили применить силовой приемчик. Под видом обыкновенных налетчиков. Так-то оно проще выйдет, да и быстрее. Может быть, у них и информация слабовата, наверняка ничего не знают, но почему бы не попробовать? Там, в милиции, Парыгин вел себя тихо, спокойно, интеллигентно, никаких блатных выходок не допускал и уж тем более физическую силу не демонстрировал. Конечно, впечатление о самом себе он создал такое, что ежели виноват – расколется от легкого нажатия. Вполне возможно, что на Петровке начальство сменилось, требует интенсифицировать работу по нераскрытым убийствам, и сыскари теперь по всем тем пошли, кого когда-то с хромой ногой задержали. Он, Парыгин, в этом ряду не единственный. Просто очередной. Один из многих.
Если так, то все отлично. Больше они к нему не сунутся. И информации у них никакой нет. От него ушли – к другому пойдут.
А если не так… Если не так, тогда дело худо. Два варианта: либо кто-то действительно раскололся или ссучился и дал информацию про Парыгина, либо это вообще не менты, а кто-то из тех, других. Из стана заказчиков и их присных. Им зачем-то нужен Парыгин вместе с признанием. Зачем – вопрос второй, но уже и так понятно, что ответ на него приятностью не отличается. Не случайно, наверное, последний заказ у него сорвался. Вроде договорились уже обо всем, а потом вдруг «извините, не понадобилось». Конкуренция, ядрена матрена. Предложение превышает спрос. Зачем платить много квалифицированному профессионалу, когда можно все то же самое получить, прибегнув к услугам дурака дилетанта, который берет куда дешевле. Но ведь Парыгин – исполнитель не простой, не рядовой. За ним и опыт, и репутация. И система связи с ним сложная, защищенная от случайностей, много лет работавшая безотказно. Ни один заказчик не знает его имени и уж тем более адреса. Так что если это их проделки, то они его на связь вызвали бы. А домой прийти могли только менты. У них же адрес записан, тот самый, который у него в паспорте указан и по которому он действительно проживает. Выходит, последний заказ был и не заказом вовсе, а туфтой, дымовой завесой. Им не надо было никого убирать. Надо было вызвать Парыгина на связь и сесть ему «на хвост». Только таким путем могли они узнать его официальный адрес. Что-то, видно, вокруг него затевается. Или не угодил кому? Или сработал нечисто?
Кто осведомлен – тот вооружен, решил Евгений. И перво-наперво надо понять, кто к нему приходил и к нему ли одному. Для этого нужно выследить того опера с Петровки, который им занимался, и походить за ним следом несколько дней, посмотреть за его контактами. Если рядом с этим опером мелькнет кто-то из приходившей к нему троицы, переключиться на него и выяснить, ходят ли они со своей видеокамерой еще к кому-нибудь. Если ходят, значит, все в порядке, пальцем в небо тычут, всех тогдашних задержанных пробуют на вшивость. Если не ходят, значит, у них только на Парыгина информация. А ежели никто из троицы рядом с опером не появится, тогда придется заказчиками заниматься.
Миша Доценко выслушивал уже, наверное, пятнадцатую душераздирающую историю о печальной судьбе спортсменов. Для того чтобы добраться до этой осведомленной и готовой к длительным беседам дамочки, ему пришлось потратить два дня. Большинство спортивных функционеров, как известно, мужчины, а мужчинам несвойственно интересоваться чужими судьбами. Да и интереса к симпатичному высокому журналисту они не испытывали. Посему Мишу гоняли из кабинета в кабинет, с этажа на этаж, рекомендуя ему встретиться и поговорить с Иваном Петровичем или Петром Ивановичем,
а этот последний, в свою очередь, отправлял журналиста еще к кому-нибудь. Но мытарства окупились сторицей, когда Мише наконец попалась эта замечательная во всех отношениях дама, которая всю жизнь собирала слухи и сплетни и с удовольствием их пересказывала. Беда была, однако, в том, что ни одна из рассказанных ею историй Мише пока не подходила. Но он не терял надежды.– …совсем спился. А как выпьет – так начинает жену бить. У него же силища – сами можете представить, а она гимнастка, худенькая, легонькая, ее пальчиком ткни – она за километр улетит. Сколько раз ему говорили: Витя, не трогай ее, ведь до беды недалеко. Куда там! Однажды так напился, что выбросил ее из комнаты через балкон прямо на улицу. Сидит теперь, – она горестно вздохнула. – Хорошо еще, что детей не было. А то представляете, что было бы? Мать погибла, отец в тюрьме. У некоторых так и получалось…
Доценко понял, что сейчас услышит очередную, шестнадцатую историю, но она опять будет про мужчину. А ему нужна женщина. Женщина-баскетболистка с искалеченной психикой. И разговорчивую даму следовало вывести на интересующую его тему мягко, осторожно, чтобы ни в коем случае не обидеть.
– А почему жена все это терпела? – спросил Миша. – Неужели такая слабовольная была?
– Да что вы, Михаил Александрович, разве спортсменка может быть слабовольной? У нее воля железная. Но весь ресурс на спорт уходит. Вы понимаете, что я хочу сказать? Она в спорте с детства привыкла себя насиловать, заставлять делать то, что не хочется, потому что видит цель. Стать первой, стать лучшей. Олимпийской чемпионкой. И на этот алтарь кладет весь запас душевных сил. Поэтому ни на что другое этих душевных сил уже не остается. Тем более что и цели другой нет, которая по силе притягательности могла бы соперничать со стремлением к тому, чтобы быть первой. А все остальное кажется несущественным, неважным, и силы на это тратить жаль.
Что ж, с удовлетворением подумал Доценко, полпути мы уже прошли, говорим о женщинах-спортсменках. Теперь плавно переходим к баскетболу.
– Скажите, а у женщин-баскетболисток тоже проблемы в семейной жизни? Или это случается преимущественно с мужчинами?
– Ой, что вы, – дама всплеснула руками, – у наших девочек вообще одни сплошные проблемы с любовью. Они же высокие! Высокому парню жену найти – нет проблем, ему любая подойдет, лишь бы он ее любил. А девочкам-то что делать прикажете? У них один выход: искать мужа среди своих же братьев-баскетболистов. А мальчики наши высоких девочек не любят, вот ведь в чем парадокс. Вот я вам только что про Витю рассказывала, который жену-гимнастку из окна выбросил. Так вы ж подумайте: гимнастку! Она ростом метр с кепкой. И так все время. Двухметровые дылды обожают миниатюрных женщин. А двухметровым девочкам каково?
– Неужели они все двухметровые? – недоверчиво прищурился Доценко.
– Да нет, это я так, образно… – Дама засмеялась и вмиг помолодела лет на десять. – Метр девяносто в среднем. Но тоже немало, согласитесь. Бывают и совсем большие, за два метра, но это крайне редко.
– Как же они замуж выходят?
– По-разному. Они, кстати, пользуются немалым успехом у мужчин, которые ниже их ростом. Те, кто сумеет не обращать внимание на разницу в росте, вполне удачно создают семьи. Но это, конечно, не всем удается. Многие боятся выглядеть смешно рядом с маленьким мужчиной. Стараются найти высокого, а высокие, как я вам уже говорила, любят миниатюрных. В общем, замкнутый круг.
– Скажите, а характер у девушек от этого не портится? – невинно осведомился Миша.
– О, еще как портится! Не у всех, конечно. Но если наша девочка вбила себе в голову, что обязательно должна выйти замуж, иначе она будет как бы неполноценной, тогда пиши пропало. Соперничество, ревность, даже до драк, случается, дело доходит.
До драк. Это уже ближе. И кто же это среди баскетболисток оказался такой агрессивной?
– Неужели до драк? – Доценко изобразил на лице недоверчивость пополам с изумлением.
– Представьте себе. Да за примерами далеко ходить не надо. Вот взять Мариночку Тихвинскую… Только вы потом фамилии не пишите, когда статью будете готовить, ладно?
– Конечно, – пообещал Миша. – Фамилии и не нужны будут для статьи. Я же пока только собираю фактический материал, а на его основе потом буду делать анализ, обобщать и выявлять закономерности. Так что насчет Тихвинской? Это та, которая во время матча с кубинками выиграла решающее очко?
– Да-да, та самая. А вы смотрите матчи?