Мужские игры

Он выбрал две кабинки, в одной будет находиться он сам, в другой – Петр Михайлович, или как там его зовут на самом деле. Открыв дверь кабинки, чтобы собеседник знал, куда ему идти, все остальные двери Парыгин притворил. Так, все готово, можно и в окошко посмотреть. Окошко было маленьким и, как водится, до высоты человеческого роста замазано белилами, но если привстать на цыпочки, то хорошо видно крыльцо и ведущую к нему через заросли тропинку. И почему все считают, что справлять естественные надобности стыдно, и стараются спрятать туалеты подальше от глаз людских? Случись нужда, так ведь и не найдешь впопыхах заветное круглое зданьице. Парыгину это всегда казалось глупым и неправильным, хотя и удобным для тех надобностей, для которых он этот туалет использовал в ночное время.

В темноте показалась чья-то фигура, человек неторопливо шел между деревьев, и хотя лица, конечно, видно не было, Парыгин сразу узнал походку и манеру слегка размахивать руками при ходьбе. Это был, несомненно, тот человек, с которым он уже встречался в декабре. Человек шел спокойно, не оглядываясь и не делая руками никаких сомнительных жестов, которые могли бы свидетельствовать о том, что он подает кому-то знаки. Нет, уважаемый Петр Михайлович пришел один, никого с собой не взял. Это хорошо.

Парыгин отошел от окошка и неслышно юркнул в кабинку рядом с той, дверь которой заблаговременно распахнул. Послышался скрип открывающейся входной двери, потом неуверенные шаги. Вошедший оглядывался, ища открытую дверь. Наконец шаги приблизились, дверь соседней кабины закрылась, и тут же раздался тихий голос:

– Вы здесь?

– Да. Слушаю вас внимательно.

Парыгин умышленно не стал называть пришедшего по имени. Откуда ему знать, кто вызвал его на встречу? Может быть, речь идет о новом заказе. И вовсе незачем Петру Михайловичу догадываться, что Зотов смотрел в окно.

– Меня зовут Петром Михайловичем, мы с вами встречались в декабре, если вы не забыли.

– Я не забыл, – коротко ответил Парыгин.

– Мне звонила некая дама.

– Ах, вам тоже? Ну и сучка. Ненасытная тварь. Сколько она хочет получить с вас?

– Много. Вы ей платили?

– А как же. Себе дороже. От таких, как она, лучше откупаться сразу, чем объяснять, что ни в чем не замешан.

– Я не понимаю, как она на нас вышла. Это ваш прокол?

– Что за привычка сразу же искать виноватых, – отпарировал Парыгин. – Вы в прошлом, наверное, были партработником? Это не ваш прокол и не мой, это несчастный случай. С каждым может произойти, от этого никто не застрахован. Во всяком случае, информация у этой дамы отрывочная и неполная. Она знает, что я получил заказ, но не знает, что вы его отменили.

– Вы ей объяснили, что исполнитель был другой? – обеспокоенно спросил его собеседник.

– Ну зачем же. Я, Петр Михайлович, в этом бизнесе не один десяток лет, правила знаю. Коль уж эта сучка села мне на хвост, лучше взять все на себя, чем третьих лиц впутывать.

– Экий вы благородный, право слово, – раздался за невысокой стенкой короткий смешок.

– Напрасно ерничаете, – сухо ответил Парыгин, – это не благородство, а элементарные правила безопасности. Откуда я знаю, кому вы передали тот заказ? Может, это человек со стороны, шалопай какой-нибудь, недоумок, а черт ее знает, сучку эту, какие у нее есть возможности получать информацию. Сказал бы я ей, что в деле был кто-то третий, она бы и с меня деньги взяла, и его кинулась бы искать. А ну как нашла бы? Вы можете за него поручиться? Вы можете гарантировать, что он поведет себя правильно и не сдаст больше никого? Не можете, Петр Михайлович. Вот и я не мог. Я и за вас-то не могу поручиться, только за себя, потому и заплатил, не ссылаясь больше ни на кого. К вашему сведению, я до сих пор жив и свободен единственно потому, что всегда соблюдал правила наших специфических игрищ. Чего и вам искренне советую.

– И все-таки я не понимаю, как она вышла на нас, – упрямо повторил человек в соседней кабинке. – Не понимаю.

Это был самый трудный момент в разговоре. Парыгин готовился к нему, но понимал, что все его умопостроения не выдерживают ни малейшей критики. При такой системе конспирации выследить заказчика и наемника невозможно. Имеется в виду, если шантажист действует в одиночку. Конечно, если ему помогают хорошо информированные источники, тогда другое дело. Но в этом случае и платить нельзя, это уже совсем другие игры. А нужно, чтобы Петр заплатил, непременно заплатил.

– Я кое-что знаю о ней, – осторожно начал Евгений Ильич, – по крайней мере, мне удалось немного развязать ей язык. Она, если так можно выразиться, сумасшедшая технарша. Работала в каком-то закрытом НИИ, разрабатывала спецтехнику. Ну, вы понимаете, о чем я говорю. Сейчас уже второй год без работы, институт развалился, финансирования нет. А она на свой страх и риск продолжает конструировать всякие хитрые приборы, все надеется на мировую славу. Хочет рвануть за границу и там запатентовать свои изобретения. В этом парке она по ночам опробовала свои штучки. И засекла нас во время той встречи. Вы тогда сказали мне номер телефона, по которому с вами можно связаться в экстренном случае. Таким образом, о вас она знала куда больше, чем обо мне, и имя ваше, и телефон. Поэтому, когда мы разошлись, она выследила именно меня. Уж не знаю, как ей это удалось. Но подозреваю, что у нее был какой-то неизвестный очень мощный прибор ночного видения. Она просто как следует разглядела меня, когда я выходил, но следом по парку не пошла, здесь ведь совсем безлюдно, я бы сразу ее засек. Она наверняка вышла через другой выход, он намного ближе к метро, чем тот, которым пользуюсь я. И ждала меня уже в метро. Довела до дома, посмотрела, какие окна зажглись, вычислила квартиру. Дальше все понятно.

– Вы знаете много деталей, – произнес Петр Михайлович, и по его недоверчивому тону Парыгин понял, что, пожалуй, переборщил. Надо отыгрывать назад.

– Это не столько знание, сколько логика. Дедуктивный метод, как у Шерлока Холмса. Она ведь не знала моего телефона, а бросила мне письмо в почтовый ящик. И все, что она знает, она знает только из подслушанного разговора, который мы с вами вели. Увидела, что двое мужчин входят ночью в неработающий туалет, поняла, что это может быть что-то интересное, и прилепила на оконное стекло «жучок». Кстати, она мне сама сказала, что сначала приняла нас за гомосексуалистов и хотела из любопытства послушать, как это происходит у мужчин, какие слова они при этом говорят. А услышала нечто совершенно иное, куда более захватывающее. И когда мы стали расходиться, решила отследить того из нас, о ком информации меньше. Это вполне естественно, ведь ваш-то телефон она уже знала.

– Все равно непонятно, как она узнала, за кем из двоих ей нужно идти. Ведь она только слышала нас, а не видела. У вас же на лбу не написано, что Зотов – это вы.

– Это верно, – согласился Парыгин, – но вспомните, как все было. Мы закончили разговор, и я сказал: «Идите, Петр Михайлович. Вы первый. А я чуть позже». Помните?

– Да, верно, – пробормотал тот. – Припоминаю. Мне тогда еще тень какая-то почудилась среди деревьев, но я подумал, что померещилось.

«Ну слава богу, – едва слышно перевел дыхание Евгений. – Начал проникаться серьезностью ситуации. Самое главное – убедить его, что шантажистка действует в одиночку, за ней никто не стоит. Иначе он не заплатит. От группы нельзя откупаться, с группой нужно вести контригру. А с одиночками разговор другой. Или им платят, или от них избавляются».

– Значит, вы ей заплатили?

– Заплатил.

– И больше она вас не трогала?

– Нет. Она оказалась, как ни странно, человеком слова.

– И вы считаете, что мне тоже нужно платить?

– Это вам решать.

– Почему вы уверены, что за ней никто не стоит?

– Мне так кажется. Я исхожу из ее информационных возможностей. Как она назвала вас, когда звонила?

– Так же, как и вы называете.

– А что, это ваше настоящее имя?

– Разумеется, нет.

– Ну вот видите. Меня она тоже называла Зотовым. Это говорит о том, что у нее нет возможностей наводить дополнительные справки. Или желания такого нет. Или ей и в голову не приходит, что это не настоящие имена, а псевдонимы. Если бы за ней стоял сильный и опытный человек, они бы узнали и мое настоящее имя, потому что у них был адрес, и ваше, кстати, тоже. Хотя ваше имя узнать было бы куда труднее, не спорю, вы ведь пользуетесь услугами очень серьезной фирмы сотовой связи. Но повторяю, для сильных шантажистов это не было бы невозможным. Они бы узнали. Вы согласны?

– В общем-то, да, – неуверенно ответил Петр Михайлович. – Я склонен согласиться с вашими доводами.

«Так, платить он все-таки не хочет, – понял Парыгин. – Он хочет убедиться в том, что она действительно одна, и убрать ее. Ну что ж, так тому и быть, все равно заплатит, жук навозный».

– Петр Михайлович, наш разговор затягивается, нужно закругляться. У вас есть еще вопросы ко мне?

– Нет, – со вздохом произнес человек за стенкой. – Все ясно.

– Вы приняли решение?

– Я еще подумаю. Спасибо, что нашли возможность встретиться со мной.