Мужские игры
Шрифт:
Она крест-накрест легла на руку соперника.
Шофёр Керим тоже увидел две руки на предплечье обладателя златорунной туши.
Но не разобрался, чьи они?
– Ты что делаешь?! Хватаешь что попало?! – зарычал Керим, не видя, чья ещё рука внизу. – Или правил для тебя не существует?
– Где надо, там и хватаем, – спокойно ответил Сакий.
Кожомжар почувствовал, как вдруг боль отпустила его предплечье.
Тут же шофёр Керим рванул тушу на себя, а потом упёрся левой ногой в бок коня Саралы. Опять дёрнул.
И она наполовину вылезла из-под
В третий раз потянул тушу шофёр Керим не сильно.
И тут скотовод выпустил тушу и по инерции отвалился в противоположную сторону.
Мог бы, и вывалиться из седла, да белая рука Сакия на миг перехватила падающего за тушей напарника.
Правда, удержал его Сакий не рукой, а всем своим телом.
Вожделенная златорунная туша теперь была в руках у ташрабатцев.
Но ещё не всецело. Вырвать её – не значило удержать.
Она тянула эртээсовского шофёра Керима вниз, к земле, будто теперь уже сама златорунная туша хотела перебороть джигита.
Тянула, перетягивала вместе с седлом на левый бок коня.
«Что делать? Что делать? – растерялся Керим. – Ой, что за туша?»
Тогда он, упёрся подошвой в донце медного стремени, а потом привстал, чтобы удержаться в седле.
«Не подведи, Азотору!» – мысленно обратился к своему коню Керим.
Подумал о стременных путлищах.
Ещё вчера днём он обновил оба, укрепил их толстой бычьей сыромятной кожей.
Златорунная туша упорно тащила Керима вниз!
Шофёр Керим накренился влево.
Ноша оказалась тяжёлой и непослушной!
– Не имеющая души туша хочет вытянуть меня из седла своим трёхпудовым весом, – говорил Керим. – Хочет заставить меня коснуться земли, чтобы я почувствовал, что там все равны – и мёртвые и живые.
Керим из районного центра не чувствовал своих рук.
Хотя ладони по-прежнему вжимались в плечевую кость козлиной туши и правое третье ребро.
Керим знал, что туша постепенно перетянет его, если он не предпримет чего-то решительного и не ожидаемого соперниками.
Тугодум Керим спешно лёг животом на луку седла, как до него делал и его противник.
Ощутил твёрдость деревянного седла.
Это была неудобная, но опора!
А тут конь Азотору, зажатый другими лошадьми, переступил с правой на левую ногу и пошёл в обратном направлении.
Вместе с ним, на той же скорости пошли по кругу все лошади участников битвы.
5
Все четырнадцать цыплят горной куропатки ощущали тревогу.
Хотя они были под крыльями матери, гудение земли под лапками нагоняло страх, заявляя: опасность.
Опасность, совсем близко от них!
И выводок, и взрослая птица терпеливо ждали, когда перестанет или уйдёт этот грохот.
Матушка-чиль видела, как над высокими травами то возникали, то исчезали и тела каких-то громадных, ранее не виданных ею животных.
Они издавали грохот и сотрясение земли, побуждая мгновенно бежать от опасности.
Неведомые животные – вот что было самым страшным, и поэтому куропатка упорно огораживала выводок своими
крыльями.Земледелец Алсейит, до сих пор удержавший своего коня Чабдарата вне общего состязания сошедшихся в яростной схватке всадников, во всех подробностях видел, как быстро перешла туша козла из рук скотовода Кожомжара к эртээсовскому шофёру Кериму.
Он – «человек-волк», так мысленно называл своего воинственного напарника Алсейит.
Ему было не понять, почему так нелепо уступил «человек-туша» «человеку-волку».
Или свирепости Керима испугался?
Одутловатое лицо Кожомжара посерело, глаза следили за тем, как укрывает своим телом распластанную на луке своего седла златорунную тушу шофёр Керим.
– Карангюн-карангюн! О несчастный день! – как-то по-женски визгливо выкрикнул, яковод. – Уплыла!.. Останови её, останови!
Так он просил своего напарника.
А лицо Сакия, до того бледное, вдруг вспыхнуло от предчувствия поражения, став багрово-красным.
Странно было видеть руки Кожомжара.
Как только из-под живота выскользнула туша, он отпрянул назад, и не будь рядом плечистого Сакия, завалился бы на спину, а там непременно и грохнулся с коня.
Как только упустил тушу Кожомжар, всплеснув руками, обнажил свои короткие пальцы.
– Не такими коротышками воевать за шкуру златорунного козла! – усмехнулся Алсейит. – Вот и держи лапы на груди, так тебе безопаснее!
Правда, белокожие твёрдые руки рабочего Сакия всегда были готовы помочь своему напарнику.
***
Новый обладатель златорунной туши, Керим, взял курс на конечную точку Главного Пути Игры.
Джигит подтянул тушу на холку своего коня.
Пригнулся в седле, занял положение поудобнее.
Надо было трёхпудовую добычу подсунуть под ремень стременных путлищ!
Вот уж тогда мало кому удастся вырвать тушу!
Но ноша оказалась неподвластной рукам шофёру.
А тут его опять настигли разгорячённые соперники западники.
«Человек-волк» заколотил задниками сапог своего коня, обращаясь вслух к нему:
– Вытащи, друг, Азотору, вытащи!
Рук своих Керим по-прежнему не чувствовал.
Пальцы, будто намертво вошли в тушу.
Возникло омерзительное ощущение, что там, в глубине, они воткнулись в какие-то глубокие раны, в настоящие дыры.
Игрок глянул на свои руки: они были бледны и слегка дрожали.
Пошевелил правым большим пальцем: липко! На самом деле липко.
Неужели пальцы его порвали шкуру и добрались, до мякоти?
Азотору, туго поджав уши, неожиданно для всех встал на дыбы!
Беспорядочно замахал в воздухе передними копытцами, она уходила в сторону.
Одно копыто стукнуло по крупу коню Алсейита, другое ударило о край седла.
– Ну-ну, выноси друга, давай! – просил Керим своего коня. – Ты – мои крылья!
Рванулся Азотору вперёд, намереваясь с места взять высокую скорость, унести хозяина отсюда, но оторваться от преследователей, не смог.
***
Как отбирали участников, по каким критериям – это никого не волновало.