Музпросвет

Феликс Кубин (Felix Kubin): "Есть удивительный японский фильм, который называется "Сын..." э-э-э... как я мог это забыть? В мире существуют всего два главных монстра, один Кинг Конг, а второй..."

"Годзилла!" - подсказывает кто-то из публики.

"Да, Годзилла! Так вот, на острове резвится сын Годзиллы и огромными камнями убивает группу японских исследователей. Ученые гибнут один за другим. При этом сын Годзиллы просто играет в футбол обломками скал. Собирается экспедиция возмездия, но победить сына Годзиллы никакими военными мерами не удается - ни снаряды его не берут, ни бомбы. Тогда японцы решают изменить на острове климат. Они используют пульты дистанционного управления, небо заволакивается облаками и наступает зима. Сын Годзиллы двигается все медленнее и медленнее, слова медленно и тяжело вылетают из его пасти и падают в снег - такие большие надувные баллоны, которые не стремятся вверх, как в комиксах, а тяжело падают вниз. И сам сын Годзиллы не может бежать, он скользит по льду, падают снежинки, они покрывают его - такие красивые снежинки падают на глаз сына Годзиллы. Мы видим этот глаз во весь экран, он покрыт инеем, как ветровое стекло автомобиля, и нет дворников, чтобы его очистить. Из-за слоя инея мы видим взгляд сына Годзиллы... потом он затухает. Вот этому моменту, этому взгляду я посвятил свой следующий номер".

Музыкант нажимает кнопку, звучит неспешно-задумчивый диско-бит. "Это медленная музыка, - добавляет Феликс Кубин, прежде чем отложить микрофон и опустить пальцы на клавиши, - потому что на холоде бывает только печальная музыка".

Джими Тенор (Jimi Tenor) не чужд киноискусству. О чем должны быть его фильмы? Открывай любой дешевый журнал для одиноких женщин или толстых мужчин и легко найдешь массу сногсшибательных историй, которые только и ждут, когда по ним снимут боевик.

В качестве примера такой вот сюжет. Сорокашестилетний мужик работает на фабрике по солению огурцов. Он стоит на конвейере и запихивает огурцы в стеклянные банки. А на дворе тем временем - пятница, шестнадцать часов. Все остальные рабочие уже ушли домой. Он загружает последнюю банку, и его штанину втягивает в машину. Он пытается оттолкнуться от агрегата, опирается рукой о ленту транспортера, кисть руки соскальзывает и тоже попадает в машину. И вторая нога сжевана. Мужика крепко заклинило. Весь уикэнд он должен питаться солеными огурцами. Его никто не бросается разыскивать, его жена оттягивается где-то на Тенерифе.

В следующей сцене он получает кучу денег от страховой компании. Он едет в Швейцарию на лыжный курорт. Он учится управлять искусственной ногой и искусственной рукой и кататься на горных лыжах. Теперь он стал клевым парнем, а был придурком и неудачником. Happy End.

Entertainment

Феликс Кубин: "Да, мой новый период - это энтер-тейнмент, но это такое развлечение, которое не так легко потреблять. Многие мои вещи начинаются очень гармонично, но постепенно доля шума в них увеличивается, и конец не похож на начало. Это далеко не статичная ситуация. Меня часто упоминают в одной обойме с Джими Тенором, якобы я имею отношение и к моде на easy listening, но это совсем не так. Easy listening просто воспроизводит клише ретро-эстрады, не ставя их под вопрос и не пытаясь их видоизменить, исказить, переместить в иной контекст. Мне же интересно столкновение и взаимопроникновение разнородных элементов, скажем, абстрактных звуков и шума - и свинг-ритма. Для easy listening интересна старая эстрада сама по себе, такая, какая она есть - милая, наивная и стильная, мне же интересна ситуация искажения и агрессии... вообще странная и неадекватная ситуация, в которой музыка оказывается не тем, чем она поначалу кажется. Я проводил настоящие деструктивные опыты - играл на электрооргане в компаниях, которые мертвецки напивались, дрались, ходили по рассыпанному по полу стеклу, потом лежали без чувств в крови. Это не то, что можно вспоминать с удовольствием, но мне очевидно, что дело тут в агрессии и в контрасте, а вовсе не в ностальгии. Это не музыка для коктейль-бара, мне очень жаль, что тенденция easy listening была воспринята в качестве Muzak".

"Музыка раскрывает свое настоящее лицо? Деструктивный поп?" задумываюсь я.

Поклонники джаза продукцию Джими Тенора за музыку не считают, и очень часто ему приходится слышать совет прекратить мучить саксофон и флейту, дескать, Колтрейна из тебя не получится. Он же ненавидит всех джазменов и полагает, что это из них не получится Колтрейнов.

Джими Тенор: "После моих выступлений ко мне подходит самая разнообразная публика говорить свое "фи". Каждый джазовый музыкант, привлеченный слухами о том, что я делаю какой-то новый и ужасно модный джаз, считает своим долгом заявить, что саксофонист я никуда не годный. И мне не следует прикасаться к духовым инструментам. Когда же я вежливо интересуюсь, когда можно будет послушать новую пластинку моего придирчивого критика, то оказывается, что у него пластинок и в помине нет, а деньги он зарабатывает тем, что озвучивает музыкальные вставки в телевизионных ток-шоу. Есть саксофонисты, которые непрерывно репетируют и ничем другим не занимаются. Кое-кто из них способен воспроизвести соло Колтрейна уже лучше самого автора. Для меня это звук денег. Само стремление к такого рода совершенству - это проявление неуважения к идеалам Джона Колтрейна. Чтобы иметь шанс еще как-то соответствовать духу джаза, современный саксофонист особенно белый - должен играть неумело и неграмотно. Он должен брать фальшивые ноты, чтобы попасть в тон. Сегодня нет никакой возможности играть правильные ноты".

Вот уже не первое десятилетие ведутся упорные попытки облагородить поп-музыку, подталкивая ее к огромному черному и довольно непрозрачному монолиту, на котором написано слово "джаз". Чаще всего речь идет о чистой пропаганде. Когда какая-нибудь разновидность поп-музыки, до того считавшаяся примитивной, вдруг начинает претендовать на некоторую изысканность форм, на нее тут же лепится этикетка, намекающая на родство с джазом.

Джими Тенор скептически относится к возможности реального оджазивания поп-музыки: "Электронная музыка функционирует крайне индивидуалистично, все делает один человек: никакая коммуникация ему не нужна. А джаз, наоборот, строится на взаимодействии музыкантов друг с другом: каждый из них незамедлительно реагирует на то, что в этот момент делают его партнеры. Поп-музыканты и продюсеры охотно говорят о "джазовых элементах" или о jazz feeling. Но при этом имеются в виду лишь характерные звуковые эффекты, то есть джазовые пассажи, вклеенные в поп-номер или, в лучшем случае, последовательность аккордов из джазовой пьесы. Из джаза заимствуют саунд, а не мясо".

Acid Jazz

Раз уж зашел разговор о фальшивом джазе, не кинуть ли нам взор на acid jazz?

В конце 80-х была предпринята очередная попытка скрестить фанк, джаз и синти-поп. Эсид-джаз во многих отношениях походил на ритм-н-блюз конца 60-х: белые англичане, укурившиеся травой, но не имевшие никакого отношения к духу оригинальной черной музыки, с нечеловеческим энтузиазмом принялись ваять из нее современный психоделический поп.

Эсид-джаз появился в 1988 году в Лондоне в виде двух фирм грамзаписи Talking Loud и Acid Jazz. Поскольку именно в тот момент в Лондоне разгорался психоз по поводу эсид-хауса, то приставка "эсид" казалась как нельзя более уместной для любой новой музыки. Это легкая танцевальная музыка, ориентирующаяся на фанк, соул и совсем немного - на джаз. В начале 90-х появилась группа Jamiroquai, которая явно передирала Стиви Уандера. Вообще же, эсид-джаз - это якобы независимый, честный и клевый вариант белого фанка 80-х, скажем, Simply Red. Близостью мэйнстриму 80-х годов и объясняется живучесть этого явления.

Одновременно эсид-джазом называли неагрессивный хип-хоп, который, в отличие от непристойного гангстерского рэпа, всячески демонстрировал свою культурность, для чего воровал звуки с джазовых пластинок 60-х годов.

Проект такого рода - группа US3, вклеившая в хаус-номер пару джазовых семплов. Вопреки ожиданиям, фирма Blue Note от выдумки ребят пришла в восторг и предложила им контракт. Мало того, их даже пустили в бездонный архив, разрешив использовать все, что они там найдут.

Blue Note решила, что наконец поднимается долгожданная волна нового интереса к старому джазу и группа US3 выполнит функцию троянского коня, то есть продемонстрирует молодежной аудитории, какая это клевая вещь коммерческий хард-боп тридцатилетней давности.

Надо заметить, что к тому моменту джаз уже не менее двадцати пяти лет находился в коммерческой яме и энергетическом кризисе, поэтому срастание хип-хопа и ретро-джаза вдруг стало казаться долгожданным выходом из тупика. Более того, хип-хоп был объявлен наследником джаза, вернувшимся блудным сыном. Рэп-перы стали вытаскивать на свет божий всеми забытых саксофонистов, самый известный пример - альт-саксофонист Дональд Берд, который сотрудничал в широко разрекламированном проекте Jazzmatazz. В свою очередь, ведущие джазовые музыканты - как, скажем, саксофонисты Брэнфорд Марсалис или Стив Коул-мен - стали выпускать альбомы с хип-хоп-элементами, то есть с рэпом и царапанием грампластинок, правда, эсид-джаз при этом уже не упоминали.

Году в 94-м энтузиазм по поводу эсид-джаза и помеси джаза с хип-хопом заметно спал. В лондонских клубах эсид джаз был вытеснен драм-н-бэйсом.

Electronic listening

Easy listening и его многочисленные ответвления и разновидности предполагают использование ретро-саунда. А можно ли представить себе "легкое слушание", ориентированное, наоборот, футуристически? Еще как можно!

Более того - это одна из важнейших тенденций середины 90-х. Ее называли home listening ("домашнее слушание"), electronic listening ("электронное слушание") или intelligent techno ("умное техно").

Вопросы, как музыка доходит до конкретного потребителя и. до какого именно потребителя она доходит, очень важны.

Не секрет, что техно покидает дискотеки: психоз вокруг безумных танцев к середине 90-х уже в значительной степени рассосался, чем же занять себя техно-продюсерам? Казалось бы, ответ очевиден - записывать музыку, которую можно слушать. Это была поистине революционная идея.

Долгоиграющие альбомы, выпущенные на компакт-дисках - это новый рынок сбыта, новые потребители и новая обстановка, в которой музыка воспринимается. Компакт-диски люди слушают в автомобиле, дома, во время уборки, глажки белья, в перерыве футбольного матча, на сон грядущий... А это совсем другая музыка, другой темп, другие звуки, другие аранжировки. Для подавляющего большинства техно-ди-джеев и продюсеров темп сто тридцать ударов в минуту (довольно быстрый) до сих пор является своего рода священной коровой, к которой не подойди.

Флагманом новой тенденции выступил британский лейбл Warp. Главная фигура "техно, которое можно слушать" - это, конечно же, Aphex Twin. Aphex Twin - первый и, как говорят, единственный харизматический персонаж в техно-мире, все остальные - безлики и ординарны.

Electronic Listening начинался как техно-эмбиент, но к концу 90-х становился все более и более разнообразным. Это "домашнее электронное слушание" явно тяготело к тому, чтобы подражать поп-песням или по крайней мере звучать не беднее их.