Музыка андеграунд или одиночки по жизни

А потом она встала, отшвырнула неизвестно когда стиснутый в руке камушек и пошла к Селике. Села за руль, прикрыла темными очками уставшие, воспаленные глаза, вернула на лицо свою обычную улыбку - ослепительно-яркую, как солнечный блик на лезвии ножа, и уехала, оставляя неизвестному исполнителю право на одиночество.

Глава 11.

Перед тем, как уйти на работу, Андрей решил пойти на риск и разбудить брата, чтобы напомнить об обещании. Однако, оценить его смелость было некому. Заглянув в комнату Лёши, он увидел аккуратно заправленную кровать, вместо обычного "вороньего гнезда". Парень озадаченно почесал затылок и набрал номер брата.

– Странно, - вслух сказал Андрей, услышав в трубке механический голос, сообщающий о недоступности абонента.
– Похоже, дома этот оболтус не ночевал.

Тут же раздался лёгкий скрежет, словно кто-то аккуратно проворачивал ключ в замке. Старший брат вышел в коридор и увидел, как младший осторожно закрывает дверь.

– Ну и что ты крадёшься?
– громко спросил Андрей, а Лёша от неожиданности вздрогнул и выронил ключи.

– Блин, Конь, что тебе не спится?

– То, что я не сплю в семь утра - норма. А вот ты... где шатался всю ночь?

– Надо было. Ты меня старше всего на два года, а мозг иногда выносишь почище матери!
– немного недовольно отозвался Лёша и, сняв кеды, прошёл в свою комнату.

– Теперь понятно, - хмыкнул Андрей, оглядев при свете внешний вид младшего брата: немного осоловелые глаза, умиротворённое выражение лица, вчерашняя одежда и гитара в руках.
– Опять всю ночь играл где-то на природе и вспоминал Оксу?

– Играл, - согласно кивнул брат.
– Но её не вспоминал.

– Врёшь ведь. Но это ладно, твоё дело. Я на работу погнал. Ты про Кристи-то хоть помнишь?

– Помню, - подавив зевок, кивнул парень, наблюдая, как брат спешно собирается. Понимая, что задержка произошла по его вине, Лёша, внезапно даже для себя, предложил:

– Тебя подвезти может?

– Спи уж, филин!
– отмахнулся Андрей и выскочил за дверь, увернувшись от Лёшкиного подзатыльника.

Когда за братом захлопнулась дверь, Лёша вернулся в комнату, задёрнул плотные шторы цвета индиго и, завернувшись в одеяло, лёг в постель. Но, несмотря на бессонную ночь, сон не приходил, а парень лежал и улыбался, ощущая лёгкое жжение на кончиках пальцев. Так было с десяти лет, тогда он впервые взял в руки гитару. Нашёл её на чердаке с разорванными струнами и тут же пристал к отцу с требованиями восстановить и научить играть. Начиналось всё банально с "В траве сидел кузнечик" и прочей дребедени. Потом, лет через пять, появились первые песни, посвящённые девушкам, родителям или каким-нибудь дням. Со временем гитара стала его спутницей, подругой и антидепрессантом. Он был самоучкой - не хотел разрушать то, чего добился сам, учебными штампами, никогда не играл по нотам и не различал, где какой бой, но его музыка всегда была отражением чувств и мыслей. Любое настроение он пропускал через гитарные струны и делился получившейся мелодией с дождём и ветром, но редко когда она сохранялась в памяти и выливалась в песню. Обычно он даже не слышал за мыслями свою игру, просто находил своеобразное успокоение в переборе струн, давным-давно ставшими для него чётками. Так и сегодня... Как обычно, присел на скальный выступ, взял в руки гитару и прошёлся пальцами по струнам. Дальнейших действий Лёша уже не осознавал... мотив полился сам собой. Только тут на берегу, он мог отпустить все свои чувства и плыть над рекой, вплетаясь в туман тихими гитарными переборами, не беспокоясь, что кто-то нарушит эту идиллию своим вниманием. Но что-то было другим... Сквозь собственные мысли он слышал, что обычно спокойная музыка сменялась резкими ударами по струнам и неслась рваным потоком куда-то в небо. В этот раз она была какой-то злой, выжигающей, но всё такой же действенной. Всё так же она очищала мысли, выкидывая из памяти последние воспоминая, отравляющие и раздражающие душу. Через эту музыку он отпускал амбициозную Оксану, освобождал место в сердце для чего-то нового. Пару раз он проиграл смутно знакомую мелодию, а потом в голову пришла идея новой музыки, на этот раз своей - тихой, спокойной и умиротворяющей. Такой, словно выплюнув всю горечь прошлого, он заполнял пустоту чем-то новым, приятным и тягучим как мёд.

Так он встретил рассвет, потом вернулся к Клипсе и прижался к холодному металлу, как бы напоминая, что она тоже не чужая и не менее важна. Сел в салон, завёл двигатель и пару минут наслаждался этой своеобразной, но приятной музыкой. Потом, шурша колёсами по гравию, Леша плавно проехал мост и вырулил на трассу, отправляясь домой с целью поспать, перед нелёгким для него извинением.

***

– ...так что прости, что вчера сдернула. Я честно не думала, что ты придёшь, просто предлог нужен был быстрее уехать, - закончила виноватую речь Кристина, выжидательно глядя на друга.

Миша, все это время сидевший за столом и разглядывавший девушку, очнулся от своих мыслей, и машинально кивнул, принимая извинения. Все что угодно, лишь бы не говорила его девочка таким голосом. Он уже окончательно запутался в её поведении за последние дни. Всё время она куда-то спешила, неожиданно появлялись какие-то дела, о которых девушка умалчивала. О челлендже так и не рассказала. Правда, в начале недели она активно доставала парня на тему поездки на следующую гонку с ней в качестве штурмана, но у Миши в тот момент голова была забита немного другим, поэтому он довольно жестко отказался. После этого Кристи сникла и больше о челлендже не заикалась, а переменить решение просто так парню не позволяла гордость.

А сейчас его девочка и вовсе выглядела странно: принеся извинения, спокойно прохаживалась по кухне, накрывая стол к обеду, тихонько мурлыкала какую-то невнятную мелодию и мягко улыбалась. Миша решительно предпочитал видеть её воодушевленно рассказывающей о чем-нибудь, по её мнению, интересном. Вот такой, притихшей, она обычно бывала, когда расстраивалась, но тогда откуда эта неосознанная улыбка?

"Да что ж с ней такое? Была б она парнем, подумал бы, что провела хорошую ночку с весёлой тёлочкой" - подумал Миша. Но это была его Кристи, к подобным вещам вовсе не склонная, особенно учитывая ту старую историю. А значит, дело в другом. В конце концов, его посетила некая догадка, но парень отмахнулся от неё как от бредовой, и предположил более вероятный вариант:

– Крис, ты опять на речку моталась?

– Ага, - легко согласилась девушка, вынимая из шкафа три тарелки.

– Понятно. Опять дурью маешься. Вот что ты там забыла, можешь мне объяснить?

– Не знаю Миш, мне легче там становится. Успокаивает.

– Оно и видно, - проворчал недовольный парень.
– Только мне ни фига не спокойней. А если что-то случится, если там будет кто-то?

– Миш, перестань, - недовольно дернула плечом Кристи, нарезавшая овощи для салата.
– Я уже жалею, что рассказала тебе про речку.

Миша открыл было рот, собираясь сказать, что она вообще в последнее время стала слишком скрытной, но назревающую ссору прервало появление невысокого, плотно сбитого мужчины средних лет.

– О чем спорим, дети?
– спросил он, оглядывая ничуть не изменившуюся за много лет картину: дочь хозяйничает на кухне, а её друг любуется девочкой, одновременно отчитывая в своей обычной манере.

– О, пап, ты вовремя, - оглянулась Кристи на вошедшего.
– Садись обедать, у меня всё готово.

Беседа на некоторое время прервалась, но немного позже Кристи спросила:

– Кстати, пап. Егор ведь увольняется. Я подумала, может объявление о вакансии автомеханика дать? А то у нас вроде бы с наличием клиентов проблем нет, мы справимся без него?

Мужчина прожевал и ответил.

– Не нужно. Я уже, кажется, нашел ему замену.

– Когда? Ты не говорил ничего, - удивилась девушка, привыкшая быть в курсе всех дел сервиса.

– Забыл. Тут на днях парень заезжал. Я ещё созвонюсь с ним, но в принципе, не думаю, что найдем лучше. Он мне понравился. Толковый малый. Я с ним немного пообщался, похоже, дело знает. Да и честно признался, почему с прошлой работы уволился.

Кристи только кивнула. В том, что касалось выбора работников, отцу она полностью доверяла.

– А что у нас по поставкам запчастей?
– спросила девушка, и отец с дочерью погрузились в обсуждение текущих мелочей.

Миша досадливо вздохнул украдкой, не вмешиваясь в разговор. С тех пор, как Кристи начала заниматься бумажной стороной дел "Форсажа", он ненавидел такие моменты - чувствовал себя лишним. Хотя и знал, что к нему здесь относятся как к члену семьи, а все же не мог отделаться от ощущения, что ему указывают место - простого работника со стороны.