Музыка Гебридов

— Что ты делаешь, глупая? Ты хоть понимаешь, что творишь?

— Оставь меня! — воскликнула Амелия и попыталась вырваться, но нянька настойчиво удерживала её за запястье. — Он умирает, Магда! Он умирает! Он бросает меня одну и всё, о чём он может думать — это его дурацкое завещание! Да будь оно проклято! Как он может так поступать со мной?

— Сейчас же вернись к своему дяде и скажи ему то, что он желает услышать! Не будь эгоисткой, побойся Бога! В последний час дай ему покой! Что же ты творишь, безбожница?! Ты хочешь повторить то, что сделала со своей несчастной тёткой перед её кончиной?

— Я ничего не сделала!

— Вот именно!

Тогда Амелия закричала, громко и надрывно, так что Магдалене пришлось ударить её. Пощёчина получилась хлёсткой и сильной, и девушка схватилась за покрасневшую щёку, уставившись обезумевшим взглядом перед собой.

— Боже, помоги этой несчастной! — произнесла Магда, прижав руки к груди, и поспешила в графскую спальню.

Амелия вернулась в свою комнату и заперла дверь. Она взглянула в зеркало, но увидела там лишь своё отражение — опустошённый и невесомый бледный призрак. Затем уселась на пол возле постели, прижала ладони к ушам и закачалась из стороны в сторону, желая лишь одного: чтобы вихрь голосов в её голове поскорее стих, чтобы они все оставили её в покое. Но они не уходили, и она слышала их безумные речи, распознав в этой какофонии голосов только одно слово: «peacach».

Грешница, грешница…

***

После долгих дней горя, подготовки к похоронам и погребения, Амелия ощущала себя разбитой. Она не могла заниматься бумагами дяди, и финансовый вопрос её наследственности оставался открытым. Графиня погрузилась в скорбный траур, понятный любому; она принимала слова сожаления от знакомых и соседей, а также пожелания видеть её на скорых мероприятиях. Амелия ещё никогда не была так убеждена в намерениях окружающих заполучить её в качестве невестки, хотя Магда пыталась заверить её, что то были банальная дворянская учтивость и вежливость. И всё-таки с каждым днём она ненавидела своё приданое лишь сильнее.

Граф Монтро был похоронен в городке Данди, что находился чуть южнее Форфара, и Амелия вместе со своим сопровождением осталась здесь на неделю. В своё время Джеймс Гилли спонсировал восстановление местного кафедрального собора Святого Павла, поэтому панихиду по нему отслужили здесь с большим уважением и страстностью. Племянницу графа местные клирики принимали, будто святую, и обещали молиться за её здоровье.

В соборе царило какое-то особое умиротворение, даже в вечернее время, и чтобы окончательно не пасть жертвой собственных кошмаров и видений, Амелия решила чаще здесь бывать; для неё врата всегда были открыты. Этим же вечером даже Магдалена не сопровождала её, и девушка осталась наедине с собственными рассуждениями посреди огромного нефа собора, склонив голову и сложив руки в молитве, хотя и не молилась по-настоящему.

Когда позади послышались тяжёлые неторопливые шаги, она не обернулась. Лишь только мужчина присел рядом, Амелия выпрямилась, подняла глаза и узнала Фредерика Халсторна. Он молча перекрестился и внимательно взглянул на графиню.

— Неожиданно видеть вас снова после похорон, — сказала Амелия, и он чуть заметно улыбнулся.

— Вы же знаете, это не так. Я пришёл ещё раз выразить вам свои соболезнования и передать послание от моего лорда. Ходят слухи, у графа обнаружили атеросклероз, это правда?

— В последнее время его сердце действительно ослабело, но я ничего в этом не понимаю. Медицина для меня — далёкая наука.

— Сочувствую, мисс Гилли. Лорд Стерлинг вам очень сопереживает…

— У вашего лорда едва хватает средств передвигаться по стране, выполняя важные указания короля. Чем же он вам платит при его положении, что вы столь охотно за мною следуете? — девушка думала достаточно, прежде чем забрать из его рук тонкий конверт. — Ах, да! Видимо, он уже пообещал вам небольшую долю из суммы моего приданого, как только он им завладеет.

— Вы очень скрупулёзно относитесь к этому вопросу, графиня, я бы даже сказал… чрезвычайно педантично. Не стоит быть настолько чёрствой в вашем-то возрасте. Мой лорд не торопит вас и не заставляет принимать решение прямо сейчас.

— Но вы так и не ответили на вопрос.

Халсторн угадал её настроение, и на его губах возникла лукавая улыбка.

— Случаются в жизни происшествия, которые оставляют в нашей памяти глубокий след. Есть иная причина, не касающаяся денег, почему я настолько ему предан.

— Вы о ней не расскажете? — поинтересовалась Амелия.

— К сожалению, я не вправе этого сделать. Это касается не только меня, но и лорда Стерлинга, а он бы этого не хотел. Не сейчас.

— Как занятно!

Амелия разглядывала некоторое время конверт и молчала, о чём-то раздумывая. Мимо прошли двое священнослужителей, оставив после себя ароматы ладана и мирры. Когда Халсторн начал рассуждать о Семилетней войне[12], попутно подводя к тому, насколько Томас Стерлинг был занят судоходными перевозками грузов, и как тяжело оказалось осуществлять торговлю во время столь крупного военного конфликта, Амелия едва его слушала. Она вспоминала о своём недавнем сне, о таком реальном и впечатляющем видении, что так сильно напугало её. Она снова видела страшного чёрного рыцаря, только в этот раз он не просто явился ей: он занёс огромный меч над её головой, и проснулась Амелия в тот момент, когда ощутила его ледяное прикосновение к коже. Разумеется, никого рядом с нею не было, но страх, оставленный жутким кошмаром, не позволил ей заснуть той ночью. Она думала о дяде, о сестре и своём маленьком племяннике, которого ещё ни разу не видела. Тревожное предчувствие заставило Амелию пересмотреть некоторые планы, и она решила не задерживаться в Данди.

— Вы получили письмо с соболезнованиями от Его Величества?

Вопрос Халсторна заставил её очнуться, и она быстренько припомнила королевскую печать среди десятка прочих.

— Да, да, я читала его. Меня удивило, что король удосужился вспомнить о моём существовании.

— О покойном графе он был весьма высокого мнения. Лорд Стерлинг говорил с его внуком Георгом и поведал о вашем горе. Будущий король вам очень сочувствует, поскольку сам находится в подобном положении. Его дед болен и вряд ли проживёт более трёх лет. Принц обеспокоен вашим положением, он советует вам не взваливать на себя дела покойного графа, а поскорее…

— Поскорее передать их в крепкие мужские руки! Да, я знаю, уже слышала об этом от десятка-другого советчиков, благодарю. Принц не первый, кто так рассуждает. Надеюсь, вам не выдали письменного приказа, по которому я должна выскочить замуж здесь же, в этом соборе? Или ваш лорд не догадался об этом попросить?

Амелия поднялась, и Халсторн последовал её примеру, предварительно кивнув в знак почтения. Всё время, что ему довелось провести рядом с ней, он не мог отделаться от мысли, что столь юное и очаровательное создание, стройное и гибкое, с великолепными рыжими локонами, похожими на языки бушующего пламени, может быть такой холодной и пугающе рассудительной.

— Если бы мой лорд желал титула и богатую супругу, он получил бы всё это ещё несколько лет назад, не покидая страны, — сказал мужчина весьма строго. — Вам ли не помнить?

Графиня Монтро обернулась в проходе, остановившись между рядами скамеек, и смерила собеседника тяжёлым взглядом.

— Чего же он тогда желает, ваш лорд? Мы с ним далеки, а я была ещё ребёнком, когда мы впервые встретились, и совершенно ничего о нём не помню.

— К сожалению, его желания остаются скрытыми даже для меня. Да, он, несомненно, нуждается в деньгах, но ещё больше его заботит воля вашего дяди, который отнёсся к нему с отеческим пониманием. А граф не просил ничего, кроме вашей защиты.