серые спешат,как мыши полевые шарятпо даче с выводком мышатозябших, неуёмных, сирых.Как жалко ставить под комодподобье гильотины с сыром.А может, к вечеру возьмёти распогодится? И яснойпроступит запад полосой,и солнце сентября, что ястреб,на окна бросит взгляд косой.И бабье лето будет длиться —как женщина, отъезда блажьзабудет и на половицыпоставит собранный багаж.И две, а то и три недели —живи, не разнимая рук.Но ветер гнёт в коленях ели.И дождь, и плачет всё вокруг.
Beaujolais Nouveau
Умнее осень суеты:вино и груши – не цветыобрадуют порой угрюмой,когда, несвежи, нечисты,срываются, летят листыи падают. Достань из трюмахолодного на кухне сейвина, дождись своих гостейиль
музы ветреной прихода —гораздо ближе новый годи светочи иных высотв сырую, тусклую погодунелепым улыбнутся нам,растерянным по временам.Наутро про тебя расскажут,что с музой пил на брудершафт,что видел музыки ландшафт,что, может, был поэтом даже…
«Живёшь навзрыд, а плачешься втихую…»
Живёшь навзрыд, а плачешься втихую.Как раскусить гармонию такую…снаружи август, а внутри тосканезримо зреет ядрышком ореха,прорехой вечности. Утешит человекане божия, но женская рука.Пройдёт по волосам, обманет снова,но различима осени основа:сгоревший дом, а через крышу хрампобеленный. И всякий пьян и молод,и строится в потёмках старый город,и нищета гуляет по дворам.А где-то есть гармония на свете,шаги в густом, медовом этом лете, —и красота доступная проста.Паук плетёт из живота седуюраздвоенную прядь, и ветер дуетглухие ноты с чистого листа.