Музыка жизни (стихотворения)

* * *

Когда-то, в первой половине срока,как поводырь, я вел свою судьбу,тащил ее настырно и жестоко,я был тогда нацелен на борьбу.Но годы шли, и все переменилось,теперь кручусь как белка в колесе.Я не заметил, как это случилось,что я теперь такой же, как и все.Но мне не по нутру, что я – ведомый!Пытаюсь снова захватить штурвал,чтоб убежать из колеи знакомой.Да, очевидно, слаб в коленках стал.Не стану я тащиться на буксиреи доживать послушно, как живу.Хочу еще покуролесить в мире…А не смогу, так просто трос порву.

1990

Монолог кинорежиссера

Я в своих героях растворялся,вроде, жизнь я протопал не одну.И, хоть сам собою оставался,был у них заложником в плену.Вкладывал в героев силы, соки,странности, характеры, любовь…Да ведь дети всякий раз жестоки,с легким сердцем пили мою кровь.Жизнь мою не длили – сокращали,с каждым шли упрямые бои.Мне близки их раны и печали,словно это горести мои.Чужаками стали персонажи,на мои невзгоды им плевать.Не сказали мне «спасибо» дажеи ушли куда-то кочевать.Только и созданья мои бренны,не было иллюзий на их счет.Вымысел иль созидатель бедный —кто из них кого переживет?Персонажи, встретясь у могилыавтора, который их творил,может, скажут: «Ты прости нас, милый!Гран мерси за то, что нас родил!»Но возможна версия иная:всё живет убогий, дряхлый дед,а его фантазия смешнаяпомерла тому уж много лет.

* * *

У природы нет плохой погоды

Э. Рязанов

Когда повышенная влажность,я проклинаю свою жизнь,я чувствую себя неважно,меня мытарит ревматизм.А если в атмосфере сухо,то у меня упадок духа.Но вот свирепствуют осадки,и учащаются припадки.Живу в кошмарной обстановке,едва на ниточке держусь:погода пляшет, как чертовка,для организма это жуть.Ведь перепад температуры —погибель для моей натуры,поскольку градусов скачкиввергают в приступы тоски,а смена резкая давленьямне ухудшает настроенье.Когда несутся тучи быстро,безбожно голова болити желчи целая канистраво мне играет и бурлит.А если ветер засквозит,то тут как тут радикулит.Иль даже воспаленье легких.Жизнь, прямо скажем, не из легких!Зима! И снег валит, как каша,грудь разрывает гулкий кашель,боль в горле и течет из носа.А усиление жарыприводит, виноват, к поносуи усилению хандры.Приходит атмосферный фронт,и сразу в сердце дискомфорт.Но вот прекрасная погода —так отравленье кислородом.А если налетит вдруг смерч?Неужто рифмовать мне «смерть»?С такой природою ужаснойжить глупо, вредно и опасно.И от погоды нету жизни!А может, дело в организме?

* * *

Живем мы на износ,хоть нас никто не просит.Не знаю, кто из насскорей другого бросит.Уйдет в последний сони больше не вернется…Кто выиграет: ониль та, что остается?Иль станет лучше той,что первою истает?Что там за той чертой,пока никто не знает.Рулетки кончен бег,и в проигрыше оба:и кто исчез навек,и кто стоит у гроба.

Рабочая лошадь

Рабочая лошадь не пишет стихов,не пишет, а пашет и возит.И ей, прямо скажем, не до пустяковв труде, и еде, и навозе.Работа, известно, удел дураков,и лошадь ишачит до дури,до грыжи, до крови и до синяков,до соли и пота на шкуре.Рабочая лошадь – увы! – не поет,ну, нет музыкального слуха.Случается, лошадь чудовищно пьет,в себя заливая сивуху.Рабочая лошадь идет на метро,к трамваю бредет еле-еле.Вчерашнее пойло сжигает нутро,глаза бы на мир не глядели.Понурая лошадь кряхтит в поводу,крикливый возница у всех на видуее погоняет вожжамии лживыми в ласке словами.Так тащится эта коняга,она, во всех смыслах, бедняга.Здоровьем своим лошадинымза жизнь заплативши сполна,с доверчивым глазом, наивным,проходит в оглоблях она.Стареет, и слепнет, и глохнет,покуда совсем не издохнет.Рабочая лошадь не пишет стихов,здесь нет никакого сомненья.И ей не до песен, не до пустяков.А эти стихи – исключенье!

* * *

Почти обшарен шар земной,хотя не до конца изучен.Но что мне мир, коль сам собойя недоволен и измучен.Не смерил всех своих глубин,во мне немало белых пятен.Пускай я дожил до седин,но не во всем себе понятен.Стараюсь жить я по уму,заверить, что благоразумен.Но мне-то ясно самому,что я – увы! – непредсказуем.У расписания в пленуя следую привычным рейсом.Вдруг неожиданно взбрыкну —поеду поперек по рельсам.Нормальный, вроде, не чудной,и знаю правила вожденья.Но вот я левой сторонойпрусь против встречного движенья.Корят и гладят по плечу,чтоб поведение исправил.Да я и сам-то не хочубыть исключением из правил.Я обещания даю,я соглашаюсь, соглашаюсь:мол, изменюсь, пойду в строю!Но – бац! – и я опять срываюсь.

1984

* * *

Вроде бы люди умирают не сразу.Смерть – многоточие в большом предложении.Кажется, это – предпоследняя фаза,когда угасают тепло и свечение.Мы знаем, что и звезды не сразу меркнут,свет их доходит, но с большим опозданием.Давно нет планеты, а луч ее мерныйвсё к нам пробивается сквозь мироздание.Но после смерти лишь отдельные людипродолжают светить, согревают приветно…Как мало, как мало, как мало иллюзий!Как горько, как скорбно и как беспросветно!

1986

* * *

Пора поставить всё на место,вернуть первоначальный смыслвсем тем понятиям известным,кои наш век перекосил.Теперь не я кино снимаю,меня снимает новый фильм.Не я машиной управляю,а мною мой автомобиль.Меня читает эта книжка,в меня уставился пейзаж.Теперь не мне, а смерти крышка!Да, да… оставьте скепсис ваш.Еда меня вконец сжирает,схожу на нет, судьбу кляня.Меня и деньгам не хватает!Короче, жизнь живет меня.

Постаревшему другу

Ну какая же это заслуга —спрятать душу свою под замокоттого, что ты сверзился с круга,изнывать от тоски и недуга,слушать, как надрывается вьюга,упиваясь, что ты одинок.Ну какое же это подспорье,что ты доступ друзьям перекрыл,что ты пестуешь горюшко-гope,проживаешь в обиде и вздоре?Ты, как крест на глухом косогоре,под которым себя схоронил.Ну какая же это отрада —не дождавшись финала парада,разломаться, сойти, уступить?Годы – горе, а мысли – отрава…Но на то и мужская отвага,чтоб с улыбкой навек уходить.

* * *

Я, к сожаленью, в чем-то недоразвит,возможно, даже кое в чем дебил.Жизнь хороша в своем многообразье,а я свою донельзя обеднил.Я не скользил на быстрых водных лыжах,на дельтаплане в небе не парил,и если рассмотреть меня поближе,то очень многих я не долюбил.Не сумасбродствовал, не колобродил,вокруг Европы не ходил в круиз,не плавал я на волжском пароходеи паруса не ставил в летний бриз.Я отдыхал лишь для того, чтоб выжить,набраться сил для будущих затей.Как на курортах много разных выжиг,как я завидовал их легкой пустоте!Увы, субъект не светский, а домашний,томлюсь среди премьерной толчеи,и я не завсегдатай вернисажный —все это тоже слабости мои.Нет времени ходить по ресторанам,хоть мне приятны шутки, болтовня.А посидеть с друзьями над стаканомнесбыточная радость для меня.Работа – крест, анафема, проклятье.Она, как ржа, что разъедает сталь.Меня угробил собственный характер…Как я распорядился жизнью – жаль!И это всё не поза, не кокетство,от идиотства оторопь берет,я получил шикарное наследствои промотал его наоборот…

* * *

Ты, как дом с пооблезшим фасадом,с потускневшими окнами глаз.Неказист с новостройками рядом,что витринно блестят напоказ.У тебя с чердаком не все ладно —паутина там, рухлядь и хлам.Стало делать уборку накладно,а ремонт – это жуть и бедлам.Между тем перекрытья подгнили,кое-где отложения пыли,коридоры, углы и чуланынаселяют – увы! – тараканы.Поистерлись от времени трубы,электричество вяло горит,и о прежних жильцах-жизнелюбахничего уже не говорит.Шутки, песни, признанья и сказкиотзвучали и стерлись следы.Стены нынче в ободранной краске,да и нету горячей воды.Был неплохо построен когда-то,много буйных годков перенес.Да, видать, приближается дата,когда всех нас отправят на снос.Мы – дома с неприглядным фасадоми усталыми окнами глаз.Чтоб не портить нарядность парада,на задворки задвинули нас…