Музыкальная шкатулка Анны Монс
Шрифт:
— Что?
Анна скривилась и тонким голоском проблеяла:
— Вот найдем шкатулку, продадим, станем богатыми… и вместе уедем «в закат». Знаете, как в любовных романах бывает?!
— То есть в здание они вошли вместе с Эллой?
— Да.
— Вы хорошо ее разглядели?
— Естественно. Она, конечно, темный платочек на волосы накинула, очки надела… кто же ночью ходит в солнцезащитных очках?
— Но это была точно она?
— Да уж не спутаю я ее ни с кем. У нее такая походочка вихляющая… и штанишки светлые, льняные, помнится, она в них и в гости как-то раз заявилась, еще хвасталась, что полный эксклюзив… а
— И что вы сделали?
— Отправилась к нему, собрала свои вещи и перебралась к Виолетте.
— Почему?
— Потому что предположила: Элка на меня попытается это убийство свалить…
— То есть вы знали, что произошло убийство?
— Догадывалась. Вошли двое. Вышла одна. И Стас к утру домой не явился. Зато позвонила его маменька, со слезами сказала — бедняжки не стало… а я же не знала, что именно он этой блондинке рассказал! И за чужие грехи отвечать не собиралась.
— Что вы делали дальше?
— Ничего. Работала у Виолетты… пыталась подобраться к Светке. И — да, я ее убила! Она меня застукала. Крик поднять собиралась… я знала, как и когда Светка работает. И что работа у нее сменная. И где она ключи держит. Вот и сделала дубликат.
— То есть вы проникли в квартиру…
— И попыталась отыскать бумаги. Я предполагала, что шкатулка или у рыжей — и тогда Димка ее достанет, — или у Эллы. Но в любом случае без сопутствующих документов шкатулка стоит в десятки раз меньше.
— И Светлана вас застала.
— Ей просто не повезло. Я попыталась ее успокоить, но Светка — хабалка, она не умела слушать никого, кроме себя, заорала… а мне под руку нож подвернулся. Я ее и ударила… она упала. Непредумышленное убийство…
— А кто квартиру девушки спалил?
— Это вы у Элки спросите… я больше ничего не знаю. За свое я отвечу, а вот чужого мне не надо…
Выбравшись на улицу, Ксюша долго не могла отдышаться. Почему-то было ощущение, что легкие ее, да и все внутренности забило какой-то гнилью.
— Спокойно, — Игнат держался рядом. — Люди… они порою удивляют.
Удивления Ксюша не испытывала. Ужас. Шок. Страх.
А удивление…
— Элла призналась. Стас действительно рассказал ей о шкатулке. — Игнат приобнял Ксюшу, помогая ей спуститься по лестнице. — И с его обещаниями Анна все угадала. Он предложил Элле выйти за него замуж и уехать… Той ночью они обыскивали контору. Предположили, что ты могла просто-напросто шкатулку перепрятать. И поссорились. Стас вспылил, грубо обозвал подругу, а у нее возьми и случись прояснение в голове. Она вдруг как-то разом поняла, чего ее первая любовь на самом деле стоит. И, по ее собственному признанию, с ней случился приступ ярости. Так что убийство в состоянии аффекта.
— А бумаги они зачем взяли?
— Ну… их Стас еще раньше изъял, зачищая следы.
— Он… убил Перевертня?
— Вряд ли. — Игнат помог ей дойти до лавочки и велел: — Садись! Ваш Стас был мелкой сволочью, из тех, которые горазды скалиться из-под лавки, а вот чтобы взаправду куснуть кого-то… Думаю, с Перевертнем и правда сердечный приступ случился.
Ксюша кивнула.
Приступ, значит…
— А вот шкатулку Элла искала всерьез. И, кстати, к тебе она приходила обстановку разведать,
а заодно — и подсунуть подозреваемую.Все у Игната просто получается, складывается все — лучше некуда…
— И за домом твоим следила. И на Ленку она напала: действительно подумала, что ты на шум выскочишь, только вот не помощь Ленке оказывать, а спасаться. И пожар с той же целью устроила. Говорит, что во время пожара люди самое ценное из дома выносят. Вот она и подумала, что ты со шкатулкой выскочишь. Ксюх, не расстраивайся!
Не получается.
Почему все так вышло?
Все, буквально все, с кем Ксюша дело имела, оказались вовсе не такими, как ей представлялось!
— А Димка…
— Ну, матушка Стаса рассказывала о любовнике его невесты. Так это он самый и есть… запасной вариант. Анна куда умнее, нежели кажется. И не собиралась она сидеть сложа руки. Вот такой пердимонокль…
Ксюша вздохнула.
Пердимонокль, иначе и не скажешь!
Вот и как ей теперь быть? Наверное, никак.
— К тебе претензий нет и не будет, — поспешил успокоить ее Игнат. — Ты — человек случайный…
— А Виолетта…
— Боюсь, тут решать Луизе Арнольдовне, но она вряд ли будет настаивать на виновности внучки. Скажем так, Луиза Арнольдовна предпочтет не выносить сор из избы…
Георг Иоганн Кайзерлинг, прусский посланник, появился в доме вскорости после ареста. Он представился другом Кенигсека и, казалось, искренне радел о судьбе его возлюбленной. Правда, само это слово вызывало у Анны печальную усмешку: чересчур многого требовала от нее любовь, слишком мало давала она взамен. И оттого поначалу Анна была к гостю весьма равнодушна. Однако вынужденное одиночество и сестрино занудство заставили ее обратить взор на этого, пусть и немолодого, но достойного человека. Неспешностью, какой-то надежностью Кайзерлнг напоминал Анне Лефорта. И он, казалось, не замечал урожденной холодности Анны, был неизменно любезен и учтив. Ко всему прочему Георг обладал чудесным даром рассказчика и, повествуя то об одном, то о другом событии из далекой, существовавшей вне ее дома жизни, разыгрывал в лицах презабавные сцены.
Анна смеялась…
…оживала.
И однажды осознала, что любит этого человека. Новое чувство было спокойным, лишенным того восторга, который присутствовал в первой ее влюбленности, закончившейся так быстро. Петр, верно, не поверил бы теперь, что поначалу Анна и правда была им увлечена. Отсутствовала в этой зрелой любви и та лихорадочная, порожденная тайной жадность, которая уродовала чувство Анны к Кенигсеку.
Напротив, теперь все было… иначе.
По-настоящему.
И когда Кайзерлинг, робея и смущаясь, изложил Анне свои намерения, самые серьезные, она ответила согласием.
Царица? Что корона, короны Анна никогда и не желала, а вот тихой жизни вдвоем с любимым мужем — да. Дома, который пусть и не столь велик будет, как подаренный ею Петром, но уютен…
…эта мечта, разделенная на двоих, и подтолкнула Кайзерлинга обратиться к царю с нижайшей просьбой — разрешить ему брак с Анной.