Музыкальный моноспектакль 'Дневник девушки' на слова Е. Ростопчиной для сопрано в сопровождении фортепиано

Меж незнакомых групп, с боязнью робкой,

Неловко и поспешно прохожу…

Глаза мои не видят, и дыханье

Вдруг замерло от страха и волненья.

И вот Княжна Наталья предо мной,

Схватила руку мне, – и представляет

Меня кому-то.... Слышу женский голос,

И ласковый и свежий, – я взглянуть

Осмелилась, – и вижу чудный взор,

Приветную улыбку.... Mолодая

Прекрасная, блистательная дама

Меня сажает близ себя… твердит,

Что рада наконец меня увидеть,

Что ей давно, давно со мной хотелось

Сойтись и сблизиться, что мы давно

Знакомы…"

Отгадали вы, не так ли,

Елену Меховскую?.. Да, она, -

Воспитанница ваша, та, о ком

Наслышалась от вас я, …про кого

Вы с гордостью сердечной говорили…

Когда она, упомянув о вас,

Свое сказала имя, я едва

Не бросилась на шею к незнакомке,

Так хорошо знакомой; но княжна

Медузин взгляд тотчас в меня вперила

И образумила меня. Елене

По-светски отвечать старалась я

На светские приветы, но намеком

Дать тайное, душевное значенье

Пустым словам… Мы поняли друг друга!

Она взяла с Княгини обещанье,

Что будут к ней пускать меня, что часто

Мы видеться с ней будем....

И во сне

И наяву я бредила Еленой!

Вчера я провела весь день у ней....

Картиною ее домашней жизни

И взор и сердце полны. Как счастливо,

Без глупой спеси, без парадных форм,

У Меховских устроено все в доме,

Чтоб быть, не для того, чтобы казаться!

Богатство там не тяжкое ярмо,

Неволящее их, но радость жизни,

Возможность украшать по произволу -

Размашисто-гостеприимный быт.
–

Хозяин добр, хозяйка весела;

Не молод он, – но стариком не смотрит,

И не стесняет важностью брюзгливой

Живые вспышки резвости ее.

Она же откровенна, как дитя,

Доверчива, как счастье молодое.

Взор, голос, речи, стан, движенья, поступь, -

Все дышит беззаботностью в Елене.

Вокруг ее, при ней, и в ней самой

Все светится спокойством лучезарным,

Все говорит о мире благодатном.

У ней малютки-дети: что за прелесть!

Болтают и резвятся на свободе,

И всех смешат, и звонкий говор их,

Как ласточек привольных щебетанье,

Одушевляет ряд веселых комнат.

Я слушала, глядела… и сравнила

Радушный этот дом с жилищем чинным

И знатным нашей княжеской семьи....

С тех пор, как я

Отыскана, обласкана Еленой,

Как будто иначе здесь на меня

Все смотрят, и со мною обращенье

Переменилось к лучшему. Княжна

Сегодня не смеялась надо мной;

Княгиня удостоила спросить,

Не холодно ли мне в комнате моей, -

А Лиза Зурова мне предложила

Романсы новые, меж тем как Наде

Алина вдруг шепнула невзначай,

Перебирая английский кипсек,

Что я похожа профилем и взглядом

На Флору Мак-Ивор… Какая честь!..

< image l:href="#"/>

II

Не знала до сих пор я, что и север,

И холод, и снега, имеют тоже

Поэзию высокую свою.

Не знала я волшебства зимней ночи,

Ее красот таинственных и бледных,

И полных фантастических картин.

Не знала я живого наслажденья

Скользить легко и быстро, по пути,

Усеянном алмазными зыбями,

Снегов глубоких. «Сани» для меня

Лишь были неиспытанным явленьем,

Когда они мелькали мимо глаз,

Вдоль улицы пустой иль многолюдной;

А в них самой не позволялось мне

По городу беспечно прокатиться.

(Княгиня говорит, что сани должно

Плебеям предоставить!) Но Елена

Другого мненья; с ней сейчас в санях

Объехала я шумный Петербург,

Блистающий несчетными огнями,

И спящие пустынно острова,

Где дачи без жильцов и без огней

Ждут, как сурки недвижные, чтоб жизнь

С движеньем им весна бы возвратила....

Как весело, как чудно, как свободно

Нас увлекал безумно-прыткий бег

Несущихся, как вихорь лошадей!..

В высокой и прозрачной синеве

Ночных небес, плыл медленно и тихо

Полкруглый месяц; звезды-чародейки,

Как блёстки, и сверкали и метались

Вокруг него несметною толпою,

И серебром был облит лучезарным

Весь сонный мир. На кровлях, окаймленных

Опушкой снеговой, и на домах,

Белеющих, как призраки в тумане,

И по дороге, устланной на диво

Коврами снежными, – везде сиял,

Везде бродил волшебно-яркий отблеск,

Причудливо предметы изменяя,

Преображая их своей игрой.

А воздух, просекаемый санями,

Очищенный морозом, он казался

Тверд, как кристал, как облако упруг…

Все ново было мне, – все изумляло

Мои глаза, мое воображенье.

То, шибкою ездой упоена,

Я торопила словом и желаньем

Порыв неукротимых бегунов;

То вдруг пугалась я, и замирало

В груди моей тревожное дыханье

Со смелостью, еще мне непривычной…

И вот я дома, в комнатке знакомой,

Перед ночной лампадою своей,

В своих любимых креслах, как всегда

Порой ночного отдыха… уж время

Предаться сну ленивому, – но мне

Сегодня не до сна: припоминаю

Свершенную прогулку, наслаждаюсь

Минувшим наслажденьем. Мне теперь

И Петербург, и север стали любы.

Они невыразимо приглянулись

Мечте моей, живой и своенравной.

И светлую их сторону узнав,

Я не браню уж их. Сегодня я