Музыкальный приворот

Пьянит - и выдумала же Алина такое сравнение. То-то она себя вела, как самая настоящая алкоголичка, тоскующая по любимой выпивке.

Чертов виски. Ненавижу виски! Злая на весь свет, я забежала в круглосуточный супермаркет около дома и купила себе пару шоколадок. Говорят, что шоколад повышает настроение и улучшает самочувствие. Не знаю, так ли это, но шоколад нравится мне за вкус и за то, что забавно плавится на пальцах.

С шоколадками в сумке я и попала домой. А там меня ждал сюрприз - двери мне открыл не кто иной, как брат. Это, а также громкий старый русский рок, разливающийся по всему дому, вызвали у меня кое-какие подозрения.

–  Ты почему не за компьютером?
– Спросила я Эдгара вместо того, чтобы поздороваться.

–  Занят, - скорбно проговорил он, и это "занят" звучало в его устах как "трагически погиб"

–  Кем?
– Полюбопытствовала я. В нашем доме целых три компа - наш с Нелькой, самый старый, конечно же, Эдгаров, навороченный и крутой, и Лешин - модный тоненький ноутбук. Томас технику терпеть не может.

–  Лично мой - двумя волосатыми орками.
– Сообщил брат все так же печально. Как будто бы говорил о захвате родного замка.

–  Кем-кем?
– Не поняла я, но старший брат только махнул рукой и ушел почему-то в ванну, предварительно забрав шоколадки. Через секунду, поняв, что пришел не туда, поплелся в комнату Томаса. Там он что ли собрался чай пить?

Я, пожав плечами, направила стопы в свою комнату, чтобы переодеться и была неприятно поражена, увидев в комнате вместо Нельки дядю Борю и Славона, вдвоем умудрившихся занять один стул перед столом с компьютером. Дядя Боря, не отрывая взгляда от монитора, по которому передвигался человечек в военной экипировке с автоматом в руках, яростно щелкал по мышке и клавиатуре. Человечек ловко передвигался в каком-то темном бараке и изредка перестреливался с врагами.

–  Давай, давай его!
– Подзадоривал его Славон, ерзающий рядом, - мочи его! Слева, давай, слева! А теперь справа! Там вражина сидит! Вашу кашу, стреляй!

–  Да вижу я, вижу, не лезь ты под руку, - отозвался напряженным голосом дядя Боря и заметил меня.
– Ой, Катька, привет, а мы тут рубимся в "Контру". Хочешь с нами?

–  Нет, - отказалась я вежливо, - спасибо я не хочу. И не умею.

–  Вот и я не умел, - весело отозвался папин друг, - всего три часа - и смотри, как я их делаю!

–  Смотри, смотри, впереди, за забором!
– Заорал Славон. И оба мужчины с головой окунулись а атмосферу популярной стрелялки.

Мне оставалось только развести руками и уйти переодеваться в ванную комнату.

Как оказалось, к Томасу заявился сегодня добрый десяток гостей - самых лучших его друзей из многочисленной армии приятелей и поклонников. Кто-то из них притащил с собой два ноутбука, подключенных к Интернету, этот же добрый человек предложил остальным поразвлечься с популярной игрушкой, играя в известный "Контр Страйк" по сети. Все, кроме Томаса и писателя Краба, тут же согласились и оккупировали имеющиеся в доме электронные машины. Даже не знаю, каким волшебным образом они выманили от компа Эдгара, заполучили его компьютер в пользование, и теперь, разбившись на пять команд, играли в разных комнатах, в том числе и в комнате временно отсутствующего Леши и на кухне. Томас ходил туда-сюда и со скорбным видом вещал о двустороннем вреде компьютеров на тела и умы игроков.

–  У тебя же сын двадцать часов в день сидит за компом, - возразили ему в ответ на очередную гневную нотацию, посвященную вреду электронных излучений на организм.

–  Мой сын - гений, - заявил папа.
– Ему нужен компьютер, как воздух. Или как тебе алкоголь, - обратился он к бородатому другу-рокеру, азартно пыхтящему над монитором.

–  Ты, балда от авангарда, - хмуро отозвался он, проигрывая в это время дяде Боре, - утихни. Или повозюкой кисточкой.

–  Возюкают пятой точкой по унитазу. А я пишу и создаю, - отозвался он и, задрав голову к верху, ушел.

Томас окончательно разобиделся и около двух часов промывал мозги своим детям: мне, Нельке и Эдгару. Сестрица, в конце концов, сбежала на улицу, не смотря на позднее время, откуда пришла только в первом часу ночи, брат уснул, а я пала единственной жертвой разговорчивого родственника.

–  Эти люди - как обезьяны, - вещал он мне, имя в виду гостей, - они затворники чужих интересов - они уткнулись в электронные рыла-воронки и отупели. Принесли свое здравомыслие в жертву бездушной электронике. Хм, а неплохая идейка, - сам себе пробормотал он.
– большое полотно с рванными краями… четыре ряда столов со свиньями с несуразно огромными головами и черными пяточками… около каждой свиньи - роботы с человеческими глазами, опутанные проводами, тянущимися к свинкам…

–  Томас, - спросила я через полчаса его рассуждений, думая о своем - естественно, о Кее, и о том, какой он поганец.
– А при чем тут свинки?

–  Катя! Я тебе тут распинался, а ты! Слушай, - вдруг он внимательно посмотрел на меня, - что с тобой такое? Ты опять очень грустная.

–  Я? Грустная?
– Притворно удивилась я и качая пальцем тоненькую раму одной из папиных картин, висевших почему-то очень низко.

–  С учебой что-то не то? Не волнуйся, в универе всегда можно восстановиться. Знание - не главное, я же тебе это уже говорил?

Спасибо, обрадовал. Вот она, настоящая родительская поддержка!

–  Спасибо за поддержку, но у меня с учебой все нормально. Мне вообще экзамены больше сдавать не надо - автоматы, - ответила я.

–  Молодец! Так держать! Я всегда знал, что ты очень умная девочка, - тут же обрадовался папа, не вникая, откуда у его в общем-то нерадивой дочери "автоматы".

–  Может, с Ниночкой поругалась?
– Спросил Томас.
– Что-то ее давно не видно у нас.

–  Все у нас с Нинкой отлично.
– Ответила я.
– Она пока в Ницце отдыхает.

–  Она молодец! Отдыхает не где-нибудь, а в культурном месте. Тогда что у тебя не так?
– Не унимался пытливый родственник.
– Я же вижу по твоим глазам, что что-то не так. Очень уж много в них затаенной печали. О! Может быть, это из-за любви? Какой же я недогадливый!
– Хлопнул он себя по лбу.
– Ты же юная дева, тебя сейчас интересуют только чувства! Это из-за твоего Антона? Ох, поэтому он к нам не приходит, милая? Вы поссорились? Ты его обидела? Ревнуешь к поклонницам?

–  К поклонницам?
– Медленно произнесла я, чувствуя, что что-то недопонимаю.
– Каким еще поклонницам? Что ты имеешь в виду?

–  У рок-исполнителей всегда множество поклонниц, дорогая, - принялся втолковывать мне Томас, - и избранницам музыкантов всегда приходится тяжело. Многие из…

–  Папа!
– Перебила я его чуть ли не истерично.
– Ты знаешь, кто такой Антон?

–  Ну что ты так орешь?
– Удивленно взглянул на меня Томас, вальяжно развалившийся на своем круглом диване.
– Где твои манеры, Катюша?

–  Папа, - грозно нависла я над ним, - откуда ты знаешь, что Антон - музыкант?

–  Я не слепой, - улыбнулся родитель обескураживающе, - когда твой парень остался ночевать у нас, и мы всю ночь провели в беседах, я вспомнил, кого он мне так напоминал - парня-музыканта, которого я пару раз видел в клубах, а потом и в телеке. Мы разговорились, я выразил свои домыслы, и он подтвердил, что является солистом "На краю". Я тут, - кивнул на полку с дисками он, - знакомлюсь с их творчеством и придумываю варианты обложки нового диска. Только из-за Антона согласился - прекрасный молодой человек, который знает, что такое настоящее искусство, - не без намека сказал Томас.