Музыкальный приворот

Через месяц бешеного и тайного поклонения этой группе, а также всему «тяжелому стилю» Нинка нашла себе что-то вроде местного заменителя «Red Lords», который буквально за пару дней смогли из категории Заменитель» перерасти в категорию «кумиры» - так сильно они понравились моей взбалмошной подружке.

Итак, кто же понравился Журавлику? Те, кто жили в нашем городе и исполняли ту самую музыку, от корой балдела подруга и закрывал уши я. В городе все больше набирала популярность группа, чем-то неуловимо похожая на парней из Красных Лордов. Они играли почти такую же музыку - некую смесь тяжелого альтернативного мелодичного рока с мрачными готическими и психоделическими мелодиями, одевались почти так же эпатажно и странно (видимо, это современная тенденция в мире неформальной музыки), имели глупое название «На краю» и кучу проколотых ушей, носов и даже щек (если пересчитать все пирсинги участников группы, то наберется больше двадцати).

Начинали все пятеро музыкантов «НК» в каких-то непрезентабельных местных клубах (в одном из них мне пришлось побывать вместе с неугомонной Нинкой, которая едва ли не каждую неделю перевоплощалась из модно и со вкусом одетой блондинки в какое-то подобие неформалки, но больше я с ней по ночным заведениям никуда не совалась), а теперь уже выпустили несколько крутых и жутко популярных синглов, целый альбом, а также сняли целых три клипа, которые с удовольствием крутили по телику главные музыкальны каналы России. Какие-то кретины из журналистской братии даже называли «На краю» отечественным ответом «Красным Лордам», которые действительно, как я с сожалением убедилась, были известны едва ли не всему миру. Еще одни критики из другого модного музыкального журнала пророчили новым Ниночкиным любимцам не меньшую славу и частенько упоминали, что группа «На краю» сможет выйти на международную арену без особого труда и станет «первой ласточкой» российской музыке на западе, где, как известно, российских исполнителей не особо знают.

Естественно, критиков у группы тоже было немало, и я, наверное, назло подружке, была одной из них, правда, по большей части я молчала.

А Нинка была полностью согласна с тем, что ребятки из нашей, российской группы очень талантливые и дадут фору этим самым Лордам. Я же говорила, она словно сошла с ума.

–  Если бы я не любила Гектора, я бы точно влюбилась в Кея. Хотя Кея я и так люблю. До галлюцинаций.
– Мечтательно говорила она, сидя на паре в университете. Немолодой преподаватель что-то силился нам рассказать о великой русской литературе периода реализма, а мы, будущие юристы, совсем его не слушали.

Поясняю, Гектор - это тот самый длинноволосый фронтмэн Лордов, который так запал в железное сердце Нины в тот самый вечер. Кей - лидер группы «На краю», высокий малый с проколотыми ушами и странной татуировкой на щеке. Кроме того, он обладал пепельными волосами (наверняка крашенными!) и ледяными глазами цвета «замерзшего моря» (это не я так сказала, это Нинка выдала! И сколько я ее не убеждала, что море не замерзает, она все равно стояла на своем и даже стих написала, посвященный Кею, где словосочетание «глаза цвета ледяного моря» повторилось целых три раза!). А когда я напомнила ей, что «кое-кто говорил, будто любит только темные глаза у парней», блондинка только сказала, что ее вкусы поменялись.

–  Ты чокнутая.
– Все-время говорила я подруге. Но она только отмахивалась, с маниакальным упорством собирая фото своих любимчиков и кучу информации о них. Плохо говорить про этих рок-ребят мне запрещалось - Нинка пообещала, что если я буду обзывать ее ребяток, то она выдерет мне все волосы. Охота мне было по такому поводу с ней ссориться? Естественно, нет. Мне оставалось только молча дивиться изменениям в ее поведении - раньше она терпеть не могла тяжелой музыки и представителей неформальных культур.

Итак, мы сидели на паре, совершенно не слушая старичка-литератора. Я рисовала какие-то закорючки и одновременно слушала Нинку, которая распиналась о том, что скоро «На краю» даст «мего-улетный концерт», на котором она, Нина, обязательно побывает.

Перед нами расположились две подружки, наши одногруппницы, которые о чем-то шептались. Нинка, обожающая чужие секреты почти так же, как и ужастики, навострила ушки. Она даже чуть подалась вперед от предвкушения того, что у нее есть возможность узнать чужие тайны. Она слушала, фыркала, недоверчиво косилась на сидящих впереди девочек. При этом ее глаза становились все больше, а на лице расплылась странная полуулыбка.

–  Ты чего?
– Спросила я ее, отрываясь от написания конспекта.

–  Не мешай.
– Прошипела она, продолжая усердно подслушивать. Всегда изумлялась тому, какой у нее хороший слух. Все прекрасно слышит, да и зрение у нее острое. А вот с музыкальным слухом у подруги просто ужасно. Мне, как выпускнице музыкальной школы, было очень тяжело слушать завывания подруги в домашнем караоке, но я всегда терпеливо молчала. Сама Нинка считала и считает свой голос великолепным. Кстати, однажды, еще в школе, когда мы учились в классе десятом, наша одноклассница, только что пришедшая в наш недружный и большой класс, сказала на Новогоднем вечере, что голос у Нинки противный, и ей на ухо медведь наступил, потоптавшись там для порядка. Девочка продержалась целую четверть. Моя хитрая и злопамятная подружка сумела выжить ее не только из класса, но и из школы.

После занятия, когда опечаленный нашим равнодушием к классике реализма, преподаватель ушел, Нина вдруг стала любезно ворковать с впередисидящими девчонками. Еще недавно она называла этих двух Мисс Кривой Нос и Ботаничка с приветом, а теперь щебетала с ними, словно все они втроем были лучшими подругами. Опять, наверное, она что-то задумала. Просто так тратить свое драгоценное время на других она не будет. И крутится около одногруппнце не просто так.

Когда завершилась последняя, третья пара, и все мы вышли из раздевалки, Нинка сказала мне, загадочно улыбаясь:

–  Пошли ко мне. Я тебе такую новость скажу, Кать! Закачаешься.
– Внезапно ее тон переменился, сделался очень кротким и уважительным.
– Здравствуйте, Александр Борисович!
– Пропела она. Наш декан с улыбкой кивнул нам и поспешил дальше по своим важным делам.

–  У, пень трухлявый.
– Зло сказала ему Нинка. Преподавателей она не любила за то, что они были преподавателями.

–  Забей на декана. Что у тебя за новость?

–  Пошли ко мне, тогда скажу!
– Схватила меня под локоть Нинка.

–  Мне домой надо.
– Сопротивлялась я.
– Нелька скоро из художки придет, а у нее ключей нет - вчера где-то потеряла.

–  Вот дура твоя Нелька. Ладно, тогда к тебе пойдем.
– Решила Журавль.
– И вообще, у вас семья большая, неужели дома никого не буде, кроме тебя?

–  Не будет.
– Вздохнула я.
– Папа уехал рисовать натюрморты к друзьям на дачу…

–  Представляю, что за натюрморты получаться.- Хихикнула подруга.
– Очередная гадость. Например, зеленое небо в полоску и невидимые обычному глазу инопланетяне с хоботами, вместо деревьев. А вместо солнца - большой-болшой глаз навыкате.

Да, родитель и не такое может изобразить. Фантазия у него большая и странная.

–  А чего ты тогда при нем его работы хвалишь? Сказала бы, что он дерьмо рисует. Ты его похвалишь, а он мне потом три дня мозги проедает. Мол, Нина такая чудесная, и художественный вкус у нее имеется, и работы мои она понимает. А ты…

–  Я говорю так, чтобы любили.
– Опять хихикнула она.
– А остальные где?

–  Брат оторвал таки задницу от стула, а очи от монитора и поперся на какой-то флешмоб. А потом он пойдет к другу. Леша еще позавчера уехал на какой-то показ мод в Петербурге. Возомнил себя крутым дизайнером.
– Я улыбнулась.