Музыкальный приворот

–  Солнышко, - проворковала Нинка, устроившись головой на коленях Келлы, - спой песню. Одновременно она принялась грызть крышку собственного телефона.

–  Какую еще песню?
– Офигел он. По-другому и не скажешь.

–  Красивую. О любви хочу. Скаааазочной.

–  Не-не. Давай я лучше тебе анекдот расскажу?
– Стал вытаскивать парень телефон из цепких зубов моей подружки.

–  Не хочу анекдот.
– Надулась подруга, заметила проколы на лице парня и потянулась к пирсингу на губе, с явным намерением его сорвать. Келла успел перехватить ее руку и тихо посетовал, что "лучше бы она была прежняя".

–  Пристегнулась?
– Повернулся тем временем ко мне Кей. Как же странно общаться с человеком, которого до этого вживую не видел не разу, а лишь лицезрел его на картинках и постерах! Теперь у меня такое чувство, что я светловолосого где-то видела, а где - вспомнить не могу. А потом сразу понимаю - где-где, в Интернете, в клипах да у Нинки в доме я его имела удовольствие наблюдать! А голос знакомый - потому что слышала его песни.

Этот Кей прямо не человек, и даже не звезда, а сплошное дежавю.

–  Пристегнулась?
– Повторил он, отбрасывая волосы со лба и не глядя на меня.

–  А? Нет, не получается… - Вздохнула я и добавила.
– Извини.

–  Ничего, ответил он и застегнул ремешок на сидении сам. Когда он был рядом со мной и касался меня рукой - стало немного труднее дышать.

Я возмутилась про себя, искоса глядя на Кея. Вот же он козел. Он обаятельный мальчик, и сам это прекрасно понимает, но своим обаянием меня смущает все равно. А какой девушке не польстит, что рядом с ней известный красавчик с выразительным взглядом?

–  Адрес?
– Не поворачиваясь, спросил блондин.

Я покорно назвала свою улицу и дом, справедливо полагая, что Нинкины родственники не сильно обрадуются, увидев среднюю дочь в немного неадекватном состоянии.

–  Ты такой замечательный человек, - говорила подруга то Кею, то Келле, - и ты, Катя - лучшая на свете подруга! Мир чудесен?

–  Чудесен-чудесен, - проворчал Келла, - ведь в этом мире ты, блин, живешь. Мышка, ты не радугой питаешься?

–  Да? Тогда спой! Нууу… спой мне, миленький! Спой! А то укушу!
– Принялась ныть Нинка на заднем сидении.

–  Да я не хочу петь! Принцесса, спи!
– Отбивался от нее Келла.

–  Спой! Я отдам тебе за это свои серьги, милый, - принялась нетвердой рукой стаскивать украшение из ушей Нинка.
– Купишь себе много красивый одежки.

–  Не надо!
– Остановил ее Келла и взмолился, - слушай, Кей, ты же у нас певун. Сбацай этой мышке куплетика два, а?

Подумав, он добавил:

–  Или я тебе морду набью, честное слово.

–  Ну, если только морду.
– Улыбнулся вдруг Кей и запел.

Молодой человек решил исполнить что-то странное, незнакомое ни мне, ни Нинке, ни его другу. Тихое, медленное, лирически-спокойное и даже приятное на слух.

И голос у него, против моих ожиданий, оказался интересным и, можно сказать, красивым - низким и бархатным. Не таким, как на концерте - там голос солиста "На краю" искажали микрофон, громкая музыка и общая акустика.

Кей не фальшивил, да и дыхание у него, как я успела заметить, было поставлено правильно, а ведь всем тем, кто хотя бы немного соприкасалась с музыкой, известно, что дыхание - это основа правильного пения.

Но лучше бы он не открывал рот, честное слово!

Успокойся и глазки, малышка, закрой,

Я сегодня всю ночь проведу здесь с тобой.

До зари буду петь, охраняя твой сон.

Я твой шут, ты - принцесса, а ночь - это трон.

–  Как здорово!
– По-детски захлопала в ладоши Нинка и укоряющее сообщила Келле, - а ты дурашка, петь не умеешь! Я ему свои серьги подарю.

Келла как-то странно поморщился - я видела его недовольное лицо в зеркале заднего вида. Но он промолчал.

Я касаюсь твоей нежно-бежевой кожи.

Ты ведь любишь меня? И я тебя тоже.

Ну и песенка, не думала, что наш рок-герой такие слащавые слова будет подбирать. Это меня даже немного развеселило. Наверняка, где-то в глубине души этот малый с вычурной прической мечтал быть поп-кумиром миллионов девчонок, а из него вышел всего лишь фронтмэн группы, исполняющей то ли альтернативу, то ли нью-метал.

Спи, пожалуйста, спи, я останусь с тобой,

Веришь, что я твой принц и что я твой герой?

–  Верю, - прошептала Нинка, приподнимая голову. Келла вдруг хмыкнул, но упорно продолжал хранить молчание. А Кей, следя за пустой дорогой, освещенной десятками в ряд стоящих фонарей, продолжал напевать, и голос его становился постепенно громче и громче.

Тонкий месяц и звезды я тебе с неба снял,

С ними вместе навечно свое сердце отдал.

Я любить тебя буду все годы свои…

Нинка шмыгнула носом от переполняющих ее эмоций, Келла произнес непечатное слово, которое я могу перефразировать так:

–  Просто капец.
– Но я так и не поняла, к кому он обращался: к солисту, позорящему славное имя группы "На краю", к восторженной Нинке или к самому себе? Точно могу только сказать - что не ко мне.

Я его вполне понимала - зачем обесславливаться такой глупой любовной лирикой, которая больше к лицу молоденькой эстрадной певице? Зачем ронять имидж брутального мэна?

Кей пел, и я осознавала, что герой песенного произведения производит впечатление не просто парня, а влюбленного дурачка. Одного из тех, которые не замечают многочисленных измен со стороны благоверных, и верят в то, что их ребенок, подозрительно похожий на соседа-грузина, уродился таким смуглым и черноволосым в двоюродную бабушку тети дядиной племянницы по отцу супруги.

Да, голос есть, слух тоже, и мелодия красива, но эта сахарность и розовые слюни все портят.

Пока моя подруга радовалась, а я с большой долей скептицизма размышляла над текстом песенки, свтеловолосый певец, видимо, решил, что с двух полузнакомых девиц хватит его бесплатного концерта, поэтому закруглился, и финал был немного не таким, каким представляли его мы с Нинкой. Конец песни воистину был феерическим.

Едва заметно улыбаясь и глядя в зеркало, отражающее лицо поднявшейся Нины, Кей спел заключительную часть своей незамысловатой песни.