Мы, аристократы - 2
Шрифт:
Судя по раздавшимся с балкона сдержанным смешкам, большинство членов суда было на моей стороне.
– Я протестую!
– воскликнул Дамблдор.
– Мальчик в силу своего возраста не понимает всей опасности, которая ждёт его у Малфоев! Вольдеморт не умер, он только развоплощён и скоро возродится, а метка Люциуса никуда не делась. Что бы Люциус не говорил, он остаётся Упивающимся и сразу же переметнётся на сторону своего повелителя, как только тот воплотится, и утянет за собой мальчика! Малфой, ты же знаешь, что творится с твоей меткой, покажи её собранию! Пусть все увидят, кто ты такой!
Суд, которому напомнили о главном пугале магической Британии,
– Лорд Малфой, вас не затруднит показать вашу метку?
– предложил Роули.
Малфой окинул Дамблдора взглядом, полным ледяного презрения.
– Во избежание домыслов - почему бы и нет?
– он закатал левый рукав своей официальной робы по локоть.
– Всем видно? За эти годы метка почти пропала и скоро совсем исчезнет. Если вы это называете "творится", то всё в порядке, пусть творится дальше.
Он подошёл поближе к балкону и приподнял кверху оголённую руку, на которой едва виднелся бледный след метки. Дамблдор встал и подошёл к Малфою, чтобы придирчиво обследовать метку вблизи. Малфой позволил себе снисходительную усмешку, а я полюбовался недоумевающей физиономией директора - тот явно знал, как должна была выглядеть метка Люциуса.
Судя по реакции членов Визенгамота, на этой демонстрации мы приобрели больше, чем потеряли. Если среди них и затесались рьяные приверженцы Тёмного Лорда, то таких было очень мало. Роули заинтересованно приглядывался к Малфою с Дамблдором с балкона.
– Благодарю вас, лорд Малфой. Мистер Дамблдор, вы наверняка уже проверили, что метка лорда Малфоя не прикрыта иллюзией, так ведь?
– сказал он для порядка, потому что проверочное заклинание Дамблдора не осталось незамеченным ни для кого в зале.
– Значит, у вас нет никаких оснований обвинять в приверженности к Тёмному Лорду человека, который уже был оправдан высшим судом магической Британии.
Роули встал и повернулся к членам суда.
– У кого-нибудь есть вопросы к сторонам судебного процесса?
– спросил он.
– У меня есть вопрос к мистеру Поттеру, - отозвался грузный мужчина лет пятидесяти.
– Говорите, лорд Гилрой, - разрешил Роули.
– Шеннон Гилрой, - представился тот, как требовал регламент.
– Мистер Поттер, я понимаю, что в ночь нападения Вольдеморта на вашу семью вам было только полтора года, но возможно, вы что-то запомнили об этом событии и сможете рассказать нам? Всё-таки нападение было достаточно ярким событием даже для младенца и могло отпечататься у вас в памяти.
– Этот вопрос не имеет отношения к процессу, поэтому мистер Поттер не обязан отвечать на него, - предупредил и.о. председателя Визенгамота.
– Но это интересно всем нам и мы будем признательны мистеру Поттеру, если он ответит.
Мне были доступны все воспоминания маленького Гарри, даже самые ранние, но прежде я не интересовался подробностями гибели его родителей, потому что не видел в этом необходимости, а лицезрение кровавых сцен никогда не развлекало меня. Теперь же мне задали прямой вопрос, и я машинально откопал нужное воспоминание из памяти ребёнка.
Я проснулся от того, что миловидная молодая женщина с рыжими волосами - моя мать - вытаскивала меня из кроватки. Света не было, но по стенам гуляли отблески огня, позволявшие мне разглядеть её лицо. Она успела поднять меня до уровня груди и прижать к себе так, что мне оказалась видна комната за её спиной. У входа в комнату показались две мужские фигуры, обе в масках Упивающихся и в чёрных балахонах. Одна из них сделала движение палочкой - и в спину моей матери полетело
ядовито-зелёное облако, за пару секунд достигшее цели.Моя мать стала оседать и заваливаться вперёд, её руки ослабли и постепенно разжались, плавно опустив меня обратно в кроватку. Сама она на несколько мгновений повисла на бортике кроватки, затем сползла на пол. Фигуры не приближались, они выглядели расплывчатыми, потому что, как я понял сейчас, я уже тогда был близоруким. Одна была пошире в плечах и слегка сутулилась, хотя было заметно, что сутулиться ей было несвойственно. Другая была чуть выше и стройнее, её голова была неестественно запрокинута назад. Широкоплечая фигура выполнила ещё одно движение палочкой, и от головы второй фигуры протянулся тонкий фиолетовый луч, упершийся мне в правую сторону лба. Луч продержался секунд десять, мне было немного щекотно. Я замер от неожиданности и от непривычного ощущения, пока не ощутил острую вспышку боли во лбу, после чего луч исчез, а я громко расплакался.
Фигура убрала палочку, приблизилась ко мне и аккуратно вынула меня из кроватки. От её рук пахло чем-то кондитерским, кисло-сладким - знакомый запах, что-то он мне напоминал... Усадив меня на изгиб левой руки, правой она снова вынула палочку, указала на меня и прошептала: "Сомнио". И наступила темнота...
Воспоминание только выглядело долгим, на самом деле оно пронеслось в моей памяти за пару секунд. Я поднял взгляд на ожидавшего ответа Гилроя.
– Я помню фиолетовый луч, - сказал я после недолгой паузы, во время которой я выбирал, что рассказать, а о чём умолчать.
– Длительный, секунд на десять, поэтому я его запомнил. Он упёрся мне в лоб, вот сюда, - я показал пальцем, куда.
– Здесь у меня был тот самый шрам, пока его не удалили в магловской больнице. Под лучом было щекотно, но потом я вдруг почувствовал там резкую боль и заплакал. Вроде бы всё...
– Благодарю вас, мистер Поттер, - вежливо кивнул лорд Гилрой.
– Ваше воспоминание оказалось чрезвычайно интересным.
Ещё бы не оказалось - всем магам известно, какого цвета Авада, которая якобы отразилась от меня в Вольдеморта. Пусть поразмыслят, пригодится. И мне, кстати, тоже надо бы над этим поразмыслить, тут я кое-что упустил...
– Если вопросов больше нет, начинаем голосование, - объявил Роули.
Требуемые две трети голосов в мою пользу набрались с запасом. Решением суда Дамблдор был отлучён от опекунства и его обязали вернуть деньги, взятые из моего сейфа в качестве платы за опекунство. Как оказалось, Дурслям за моё содержание он не выплатил ни кната, так что причины для неприязни у них были. С него не удержали только выплаты миссис Фигг, так как её присмотр был признан полезным для меня. Моим новым опекуном была назначена Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, и ей был выдан магически заверенный договор об опеке.
После суда я должен был вернуться в Хогвартс. Нарцисса попрощалась со мной, а Малфой доставил меня обратно, предупредив по пути, что заберёт меня из школы на пасхальные каникулы и договорится на это время с людьми, которым обещано дезактивирование меток. Напоследок он вручил мне зачарованную сумку с несколькими книгами по созданию псевдоразумных магических существ, строго-настрого наказав никому их не показывать, потому что эти книги, как и описываемые в них создания, считались тёмномагическими и были запрещёнными. Я в свою очередь передал ему для продажи стограммовый флакон с ядом василиска - как показали пробы, яд Шшесса отличался по свойствам от яда молодых василисков и стоил бешеные деньги.