Мы, аристократы - 3

Большинство этих существ было наделено характерными чертами менталитета прошлого тысячелетия и делило магов на хозяев и слуг. Если хозяевам они подчинялись беспрекословно, то к слугам они относились примерно так же, как их хозяева. Профессор Хагрид знал только одну сторону обращения с гиппогрифами, по которой с хозяйскими животными следовало обращаться крайне почтительно, и стал обучать ей школьников.

– И чему этот Хагрид учит...
– пренебрежительно обронил Винс, настроенный весьма критически после сегодняшнего занятия по уходу.
– Маг не должен пресмыкаться перед зверюгой, хоть какой волшебной, а зверь должен быть послушным, чтобы он выполнял приказы, даже если лебезить перед ним некогда. Да и вообще, кто для кого - мы для гиппогрифов или они для нас?

В отличие от Крэбба, нам вопрос был не близок, но мы согласно закивали.

– Или гиппогриф - птица?
– продолжил Винс.
– Башка у него птичья, крылья птичьи - значит, он птица, какая бы задница у него не была. Вон кентавры, их тоже вровень с людьми считают, потому что человек познаётся по голове, а не по заднице. Вот так и гиппогрифы...

– Ты давай рассказывай, что у вас там вышло, - поторопил его Драко.

– Ну, сначала, как водится, Грейнджер вышла. Кроме мётел, она везде лезет первая. Когда Хагрид спросил, кто тут самый храбрый, чтобы подойти к гиппогрифу и поклониться, она и выскочила. Значит, она поклонилась чуть ли не до пола, он ей тоже кивнул, Клювокрыл этот. Хагрид ей - теперь, говорит, можешь на нём прокатиться, а Грейнджер - можно, говорит, на нём не кататься?

– Правильно она отказалась, - добавил Грег.
– Она гиппогрифу не хозяйка, он её и сбросить может.

– Вот и я подумал, что Грейнджер иногда соображает, - поддакнул Винс со знанием дела.
– Хагрид, понятное дело, разрешил ей не кататься, а после неё Уизли вызвался. Кланялся-кланялся, а после захотел гиппогрифа по перьям погладить, вот дурак... Птицы за своими перьями знаете как ухаживают, они ненавидят, когда их кто-то грязной лапой щупает. Клювокрыл мотнул башкой, а она у него с тумбочку - Уизли и покатился. Хагрид поставил парня на ноги, отряхнул, посмотрел, что целый, а затем и говорит - чего это у нас только гриффиндорцы сегодня храбрые? Это как бы нам с Грегом был вызов, я и пошёл.

– Надеюсь, ты не посрамил честь Слизерина?
– осведомился Малфой, старательно изображавший из себя сюзерена.

– Чего я, не знаю, как с такими тварями общаться? У меня отец двурогов разводит, они тоже магов понимают, - напомнил Винс.
– Я, понятное дело, щит посильнее на себя накинул - мало ли что дурной скотине в голову придёт - подошёл к ней и говорю: ты гиппогриф Клювокрыл, а я родовой маг Винсент Крэбб. Не дело это, чтобы родовой маг зверю кланялся, и если ты об этом забыл, я тебе так напомню, что мало не покажется. Смотрю, он клюв так опускает вниз, значит, понял. Ну, я подхожу и кладу ему ладонь на клюв - умная, говорю, птичка, умная, жалко, что бесхозная. Потрепал его по клюву и отошёл не покланявшись. А за мной точно так же и Грег подошёл - волшебные звери, они силу чуют.

Молчаливый Грег только победоносно улыбнулся. Наши девчонки, видевшие, как это происходило, смотрели на обоих с восхищением.

– После него Хагрид Лонгботтома вызвал. Колдовство колдовством, но главная сила у мага здесь, - Винс легонько постучал себя кулаком в область сердца, - а у Лонгботтома эта сила поломанная. Сердце у него заячье, и он, понятное дело, пошёл к птичке с поклонами. Когда он подошёл к гиппогрифу вплотную, тот мотнул на него головой, Лонгботтом шарахнулся назад, споткнулся и упал - пополз от птички на четвереньках, дурак, да и пукнул со страха. Если уж ты чего боишься, к этому не надо поворачиваться задом, а уж пукать ему в морду... Гордый птиц мгновенно разозлился и клюнул Лонгботтома в задницу, а клевок у него, с таким-то клювом, сами знаете какой. Половины задницы как не бывало, кровища хлещет, парня спасать надо, а Хагрид к птичке кинулся, прощенья за Лонгботтома просит. Если бы не Грейнджер, Лонгботтом истёк бы кровью на месте - она догадалась кровоостанавливающее заклинание на него наложить. Теперь у него к ней если не долг жизни, то долг помощи, не меньше.

До меня наконец дошло, что Гермиона в это время была с нами на арифмантике и не пропадала из вида больше чем на пять минут.

– А что там делала Грейнджер?
– удивился я.

Винс непонимающе воззрился на меня.

– Училась она там. Когда мы с Грегом понесли Лонгботтома в больничку, она еще там оставалась, Хагрида утешала. Мы потом вернулись, но Хагрид уже отменил занятие и всех отпустил.

– Выходит, вы бездельничали, пока я на арифмантике мучился?
– расстроился Драко.

– Не, я "Чудовищную книгу чудовищ" читал, - ответил Винс.
– Хагрид сказал, что её надо гладить, чтобы она совсем приручилась.

– Да ничего подобного, Винс, - откликнулась сидевшая неподалёку Панси.
– Ты же сам видел, сколько я свою не гладила, она всё бегала от меня по гостиной и увёртывалась. В догонялки играла, гадина...

– Ей сначала надо тумака хорошего отвесить, чтобы силу показать, - пояснил ухмыляющийся Крэбб.
– Хагрид об этом сказать забыл, но я сам догадался. Кнут и пряник, ага - хищники, они такие.

После обеда мы пошли на древние руны, а девчонки с Забини - на прорицания. Профессор Гедда Бергквист рассказала на вводной лекции, что в магии используются руны старшего футарка, поэтому изучать нам предстоит именно их, и что начнём мы с руны Феху, как с руны новых идей и перехода на новый уровень. Гермиона, как всегда, сидела за первым столом и единственная всё время тянула руку, но в конце занятия, когда все толпились на выходе из класса, она как-то незаметно исчезла из вида.

У поворота на лестницу мы встретились с группой однокурсников, идущей с прорицаний, и Гермиона была среди них. Странно, а мне казалось, что она осталась что-то спросить у профессора Бергквист...

Мы остановились у лестницы, пережидая прорицательскую группу, и тут к нам подошли наши слизеринки.

– А что нам сегодня Трелони напророчила...
– заговорщическим тоном сообщила Панси, стреляя взглядом поочерёдно в меня и в Драко.
– В этом учебном году кто-то из обитателей Хогвартса умрёт!

– Она это каждый год пророчит, - пренебрежительно сказал Малфой, поглядывая на неё с высоты своего великолепия.
– Мне это Бран Шерман говорил - он шестикурсник, он знает.

– В прошлом году здесь Уизли умерла, значит, профессор правильно говорила, - напомнила ему Панси.

– Ну, если она только одну смерть предсказала, жить еще можно.
– Тед благодушно улыбнулся.
– Вот если бы пол-Хогвартса...

– Видно, один ученик - это ежегодная норма отсева школьников Хогвартса, - хмыкнул я.
– Трелони её каждый год предсказывает, потому что она чаще сбывается, чем не сбывается.

– Да и обитатели Хогвартса - не только ученики, но и преподаватели, - продолжил анализ Тед.
– Может, ещё в зверинце какая-то тварь сдохнет, или чей-нибудь питомец... В таком варианте и я предсказал бы, и не ошибся бы.

– Вот поэтому, Панси, мы и не ходим на прорицания, - подхватил Драко.
– Предсказывать так мы умеем, а вам еще учиться и учиться.

Подобное недоверие к словам пророчицы заметно обидело Панси.

– Трелони это не на пустом месте предсказала, - заявила девчонка, воинственно вздёрнув курносый носик.
– Она смотрела в хрустальный шар и видела там Грима.

– А что это такое?
– полюбопытствовал Драко.

– Это большая чёрная собака-призрак, которая предвещает смерть. Трелони сказала, что Грим уже здесь и что он ходит вокруг Хогвартса, подкарауливая свою жертву.