Мы, аристократы - 3

– Понятно. Я предполагал что-то такое со стороны грифов, но всегда лучше точно знать, чем предполагать.

– И ещё, Гарри, - продолжила ободрённая Ромильда.
– Лонгботтом, Грейнджер и младший Уизли отошли в угол и там шептались. Я...
– она помешкала, но всё-таки призналась, тем самым проявив ко мне намалое доверие: - Беспалочковое подслушивание я с пяти лет освоила, мне всегда было жутко любопытно, о чём это шепчутся взрослые. И, конечно, я стала подслушивать эту троицу. Гарри, они уверены, что это Блэк, потому что это им по секрету сказал Дамблдор. Ещё Грейнджер с Уизли считали, что Лонгботтом должен разобраться с Блэком, и уговаривали его на это. А знаешь, почему? Они считали, что он - Избранный. Это правда, Гарри?

– Смотря кем и для чего избранный, - ответил я.
– Если Дамблдором для его личных сомнительных целей, то правда. А всякие высокие слова, которыми сопровождалось избрание - не что иное, как пропаганда. У Грейнджер нет никакого иммунитета к пропаганде вышестоящих, она ловится на ржавый гвоздь, а Уизли туп ко всему, кроме своей выгоды.

– Который Уизли?
– на всякий случай уточнила Ромильда.

Я подумал.

– А без разницы.

Девчонка ненадолго замолчала, осмысливая мои слова.

– Ты рассуждаешь совсем как мой отец, - одобрила наконец она.

Если так, я не отказался бы познакомиться с этим магом поближе.

– А кто у тебя отец?

– Он - старший медик в Святом Мунго. Заведует отделом неизлечимых больных, которые содержатся на пансионе клиники.

– Значит, Лонгботтомы в его отделе?
– сообразил я.

– Да, и не только они. Туда помещают коматозников и приговорённых к поцелую дементора. После исполнения приговора, ну, ты понимаешь...

Я понял. Доктор Вейн был заведующим отделом живых мертвецов.

– Насколько мне известно, после поцелуя дементора долго не живут, - вспомнилось мне.

– Не живут, - согласилась Ромильда.
– Но не потому, что им здоровье не позволяет. Их содержание влетает Министерству в круглую сумму, потому и не живут.

– Их умерщвляют?
– без особого удивления поинтересовался я. Убить этих несчастных было актом милосердия, который, по всей видимости, входил в обязанности отца Ромильды.
– Это поручено твоему отцу?

– Нет, их только помещают в его отдел на срок, который известен среди... непосвящённых как срок жизни после поцелуя дементора. Затем их забирают в Отдел Тайн. Гарри, ты никому этого не говори, я это только тебе сказала.

Я и сам догадался, что девчонка поделилась со мной государственной тайной. Не выболтала, а именно поделилась, надеясь, что я обойдусь с этими сведениями правильно.

– Ты знаешь, что с этими телами делают в Отделе Тайн?

– Да, - прошептала она едва слышно.
– Только, Гарри, обещай, что больше никому этого не скажешь...

– Я не стану употреблять эти сведения во вред тебе и твоей семье. Слово Поттера, - добавил я малую родовую клятву.

Ромильду эта клятва удовлетворила, и девчонка зашептала мне в самое ухо:

– Там эти тела превращают в дементоров. Нужно пополнять естественную убыль дементоров, да и Министерству всегда их не хватает. Как говорит мой отец, были бы дементоры, а куда их приспособить, всегда найдётся.

– Естественную убыль...
– повторил я за Ромильдой.
– И какая убыль считается у дементоров естественной?

– Некоторые маги успевают расправиться с одним-двумя дементорами. При задержании или при попытке к бегству.

Да, Ромильда оказалась осведомленной. Она рассказала такое, чего я не мог узнать ни из книг, ни от других магов. Мне даже захотелось выйти из Хогвартса и устроить дементорам небольшую естественную убыль. Или ещё лучше - большую.

– Я рассказала тебе об этом, потому что ты расспрашиваешь про дементоров, - добавила она.
– Может, тебе это пригодится.

– Наверняка пригодится, - заверил я её настолько дружелюбно, насколько был способен.
– Ни о чём не беспокойся, я умею хранить тайны. Ты мне очень помогла.

Тусклый свет ночников позволял мне видеть засиявшее лицо девчонки. Ей было важно моё одобрение, и она была рада, что сумела заслужить его.

– Если что, можешь на меня рассчитывать, - шепнула она.

– Я учту. Ты тоже, если что, обращайся.

Ромильда отодвинулась, но, поворочавшись немного, снова окликнула меня.

– Гарри?

– Что?

– А можно, я к тебе прямо сейчас обращусь?

Я усмехнулся про себя - ничто в этом мире не делается просто так.

– Давай.

– Живоглот хочет, чтобы мы выкупили его у Грейнджер. Ты с ней хорошо знаком, может, ты уговоришь её?

– А чего же он пошёл к ней в магазине?

– Он сначала был разборчивый, но потом стал бояться, что всю жизнь проведёт в клетке. Он показал мне две зимы и три лета, когда я спросила, как долго он пробыл на продаже. Грейнджер была первой за год, кто захотел его купить.

Почти три года тюрьмы - тут, пожалуй, и к Грейнджер пойдёшь...

– Она его чем-то не устраивает?

– Грейнджер - грязнокровка, она не может разговаривать с книзлами. Живоглот для неё милый котик и детская игрушка, а это взрослый полукнизл, он разумнее многих людей. Он не любит, когда над ним сюсюкают и используют его как плюшевого мишку для сна. И живётся ему там плохо - при Грейнджер его не трогают, но когда её нет рядом, всячески стараются навредить ему. То пнуть его пытаются, то запереть в тумбочке, то толкнуть в камин, а недавно в еду битого стекла подсыпали. Это близнецы Уизли сделали, они изобретательные.

Мне стало жалко рыжего и внушительного полукнизла. Если близнецы взялись его извести, они своего добьются.

– С Грейнджер у меня сейчас не те отношения, чтобы договариваться. Но если подвернётся случай, я заберу у неё Живоглота. Скажи ему, пусть тоже постарается, чтобы Грейнджер не слишком за него цеплялась.

– Она магическая хозяйка Живоглота, он не может вредить ей.

– Кроме неё там целое общежитие грифов. Если они хором потребуют выгнать кота, ей придётся к ним прислушаться.