Мы, аристократы 5

– Надоели...
– сильно разозлённый на брата и кузена, он буквально прошипел это сквозь зубы.
– Смешно им, видите ли, что я колдун. "Я юрист, он финансист, а ты, братишка, у нас фокусник," - передразнил он кого-то из них.

– Похоже, они разочарованы, что я приехал к вам не в ночной рубашке и резиновых сапогах, - заключил я.

– Нет, я не обещал им, что ты приедешь в таком виде, - поспешил сказать он.
– Но я видел, как у вас одеваются, и ожидал что-то более "ретро". Ну как тебе комната, устраивает?

Комната была просторной и уютной, в бледных золотисто-бежевых тонах, с полупрозрачными белыми занавесками и пушистым бежевым ковром на полу. Её окна выходили на большую луговину, полого спускавшуюся к мелкой речонке.

– Устраивает, - подтвердил я.

– Тогда идём, я познакомлю тебя кое с кем из прислуги, чтобы ты знал, к кому обращаться, если тебе что-нибудь понадобится. А затем пройдёмся по поместью, я покажу тебе, где у нас что, - он толкнул дверь и вышел в коридор, я последовал за ним.
– Запоминай свою дверь, чтобы не заблудиться.

Я посмотрел в обе стороны, запоминая положение комнаты в коридоре.

– У нас к дверям гостевых комнат прикрепляют таблички с именами. Когда гостей много, это удобно.

– А много - это сколько?

– Десятка два-три. Но даже если на каникулах у Малфоев только мы вшестером, таблички всё равно появляются. Домовики обязаны создавать их для каждого временного жильца.

Джастин заинтересовался и стал расспрашивать, почему вшестером и как мы вообще проводим каникулы. Что можно было рассказать, я рассказал. За разговором мы спустились на первый этаж и после моего знакомства с прислугой пошли смотреть конюшню и поле для гольфа. Пришлось разочаровать его, сказав, что я понятия не имею, как играть в гольф, и никогда в жизни не сидел на лошади.

От меня не укрылось, как поспешно Джастин свернул к речушке, увидев издали, что его старший брат с приятелем направляются к конюшне.

– Избегаешь их?
– кивнул я туда.

– Это только сейчас, а обычно я с ними. Нормальные парни, но относятся ко мне, как к маленькому, а ты мой ровесник - вот и к тебе соответственно. Выставляют меня дураком перед тобой.

– Они слишком мало знают о магии и магах, - примирительно сказал я, видя, что ему неловко за своих родственников.

– А что я могу сделать? Даже если бы можно было что-то показать им, вспомни, чему нас учат. Таранталлегра... Вера Верто... Мелофорс...
– напомнил он с издёвкой в голосе.
– Я для них фокусник и мне нечего на это возразить. Может, кому престижно и такое, но у нас престижно быть деловым человеком с серьёзной профессией, а быть фигляром считается позорным. Мне стыдно перед родными, где и на кого я учусь.

– После учёбы ты можешь вернуться в... в мир магически неодарённых людей и освоить какую-нибудь профессию, с которой справляются магически неодарённые люди, - я с упрёком посмотрел на Джастина, хихикнувшего над моими потугами политкорректности.
– А как ещё мне сказать? Просто "в мир людей" не скажешь, мы как бы тоже люди, добавить "обычных" или "простых" людей - таких и среди магов сколько угодно, а на "маглов" ты обижаешься.

– Ладно уж, говори "маглы", так в самом деле короче, - разрешил он.
– Но только при мне, а при моей семье не надо. Нет, Гарри, вернуться сюда работать для меня не выход. Когда я закончу Хогвартс, у меня здесь не будет ни нужного образования, ни нужных связей. Я не смогу поступить в Оксфорд, а это значит, что здесь меня возьмут только на неквалифицированную работу и я буду таким же третьим сортом, как у вас. На первых курсах я ни о чём таком не думал, а с прошлого года волей-неволей задумался. И так и эдак прикидывал, спрашивал наших старшекурсников, но они сами ничего не знают. У нас на Хаффлпаффе никто о карьере не думает, зато все хором указывают на слизеринцев как на карьеристов. Вот скажи, что плохого в желании сделать карьеру?

– Ну ты нашёл, у кого спрашивать - у слизеринца. Разумеется, здоровое честолюбие - вполне достойная черта характера. Спроси лучше грифов, это у них бранное слово.

Мы посмотрели друг на друга и засмеялись. Широкая пешая дорожка, присыпанная мелким гравием и отделанная каменным бордюром, тем временем привела нас к речке, и мы отвлеклись от беседы.

– Идём сюда, направо.
– Джастин кивнул вдоль речки, по берегу которой тянулась такая же аккуратно отделанная тропинка.
– Там подальше за кустами есть скамейка с навесом, можно посидеть.

Скамейка оказалась недалеко, футах в трёхстах от поворота. Когда мы уселись, Джастин глянул на свои наручные часы, скоро ли идти на обед. Как и у Малфоев, здесь питались в определённое время, четырежды в день.

– Это ничего, что я вот так... откровенничаю?
– осторожно поинтересовался он.
– Может, у вас на Слизерине это недостаток?

– Да нормально, - успокоил его я.
– Слизеринцы не лгут по пустякам, они берегут свою репутацию. Хитрость и лживость - всё-таки разные вещи, что бы там ни думали остальные. Ты, кстати, "Пророк" читаешь? Тебе известно о последних событиях в Министерстве Магии?

– Только то, что я узнал в последний день в Хогвартсе. Своей совы у меня нет, в магических районах я на каникулах не бываю, на доставку "Пророка" я не подписывался, потому что мы сразу же уехали в Италию и вернулись только три дня назад, а издательские совы через пролив не летают и почту они отдают лично в руки. Нет такой услуги, чтобы сова оставила газету у меня дома до моего возвращения.

Да, система доставки прессы, как и система связи вообще, в магической Британии далека от совершенства. Причина банальна - магического населения слишком мало, поэтому подобный бизнес не окупается. Его потолком были отделения совиной почты в посёлках и совятни при крупных учреждениях и предприятиях. Это у маглов счёт населения пошёл на миллиарды, а у магов он идёт от силы на десятки тысяч. Поэтому у нас и инфраструктуры не развиты, и производство в лучшем случае на уровне мануфактур.

– Значит, ты слышал, что случилось с бабушкой Лонгботтома?

– Слышал, - лицо Джастина помрачнело.
– Бедняга Невилл... Я хотел написать ему, но не знал, куда и как.

Я отметил про себя, что Джастин достаточно дружен с Невиллом, чтобы называть его по имени, и решил рассказать побольше.

– Лонгботтом уже приходит в себя после гибели бабушки. Понятно, что он тяжело переживает потерю, но теперь у него много дел, которые отвлекли его от несчастья.

– Ты общаешься с ним?

– Немного. Я написал ему письмо с соболезнованиями и предложил помощь. Ему понадобились кое-какие советы, поэтому мы встречались пару раз. Лонгботтом эмансипировался неделю назад, на следующий день после своего пятнадцатилетия. Теперь он считается совершеннолетним, на нём родовое хозяйство, родовые соглашения и вдобавок ограниченно дееспособные родители. Ему некогда скорбеть.

Джастин ненадолго замолчал, пока эти сведения укладывались у него в голове.

– Но как же Невилл будет вести свои дела, если ему еще учиться в Хогвартсе?
– было первым его вопросом и, нужно сказать, весьма деловым.

Мы с Невиллом уже разобрались с этим, поэтому ответ я знал.

– Новый директор даст ему разрешение покидать Хогвартс на выходные и персональный пропуск в каминную сеть. За его поместьем и теплицами присмотрят домовики.

– У него есть домовики? Подожди...
– Джастин изумлённо уставился на меня.
– Ты сказал - новый директор?

– Плохо не читать газеты, - подколол его я.
– Теперь директором Хогвартса будет Ранкорн, а Дамблдор сейчас в бегах и вне закона.

Не дожидаясь расспросов, я вкратце пересказал ему основные события, в последнее время освещавшиеся в газетах.