Мы больше не твои – Казбек!

Казбек стоял у окна, спиной ко мне, как будто не заметил моего появления. Я сделала шаг вперёд, собирая все свои силы, чтобы начать разговор.

– Нам нужно поговорить, – произнесла я. Мой голос дрожал, но я старалась говорить уверенно.

Он повернул голову и посмотрел на меня через плечо, явно недовольный, что я нарушила его спокойствие. Я почувствовала, как страх сковал меня ещё сильнее. Но теперь отступать было поздно.

– О чём? – его голос был равнодушным, почти безразличным. Он отвернулся обратно к окну, словно не считал этот разговор важным.

– О нас, – я сделала ещё один шаг вперёд. – О том, что ты сказал Тимуру. Ты… Ты действительно так думаешь? Что я просто удобная? Что наш брак – это долг?

Казбек выдохнул, словно уже устал от разговора, который ещё даже не начался. Он медленно повернулся ко мне и прислонился к подоконнику, скрестив руки на груди.

– Алина, я не вижу смысла в этом разговоре, – сказал он спокойно. – Я не обязан тебе что-то объяснять.

Эти слова резанули меня сильнее, чем я могла ожидать. Не обязан? Неужели я действительно ничего для него не значу? Я сжала руки в кулаки, чтобы не разрыдаться прямо перед ним.

– Как это не обязан? – голос начал дрожать. – Я твоя жена! Ты не можешь просто так говорить обо мне за моей спиной, словно я какая-то вещь! Я хочу знать правду!

Он смотрел на меня холодным, отстранённым взглядом, словно эти слова его совсем не касались. Никаких эмоций, никакого сожаления. Просто пустота.

– Ты знала, на что шла, когда выходила за меня, – его голос был ровным, спокойным, будто он говорил о чём-то обыденном. – Этот брак – это долг перед семьёй. Я никогда не обещал тебе любви.

Я сделала шаг назад, словно он ударил меня. Никогда не обещал любви? Я не могла поверить своим ушам. Он действительно был настолько равнодушен?

– Ты действительно так думаешь? – я едва слышала свой голос. – Мы живём вместе уже три года, у нас есть ребёнок… и ты по-прежнему считаешь, что это просто долг?

– А что ещё это должно быть? – он посмотрел на меня с лёгкой усмешкой. – Ты слишком идеализируешь наш брак. Это просто жизнь, Алина. Мы заключили договор, чтобы выполнить свои обязанности. Не нужно было строить иллюзий.

Иллюзий? Я не могла сдержать слёзы, которые снова подступили к горлу. Я шагнула к нему, пытаясь найти хоть какой-то признак чувств, хоть что-то, что могло бы доказать, что он не такой холодный, каким казался.

– Я не строила иллюзий, – сказала я, едва сдерживая рыдания. – Я верила, что со временем ты полюбишь меня. Я думала, что мы сможем стать настоящей семьёй.

Казбек выпрямился и посмотрел на меня, как на ребёнка, который не понимает, как устроен мир.

– Ты действительно верила в это? – он усмехнулся, его глаза оставались холодными. – Алина, любовь – это не то, о чём стоит думать. Ты мать моего ребёнка, и этого достаточно. Я сделал, что должен был.

Я больше не могла слушать. Каждое его слово ранило меня всё сильнее. Он даже не пытался смягчить удар, не пытался понять мою боль. Для него это был просто факт, обыденная реальность.

Я закрыла лицо руками, с трудом сдерживая слёзы. Всё рушилось. Всё, во что я верила, всё, за что боролась. Он не видел во мне ничего, кроме матери его дочери. Никаких чувств, никаких эмоций.

– Я больше так не могу… – прошептала я, чувствуя, как мир вокруг меня рушится. – Я не могу жить с человеком, который видит во мне только долг.

– Это твой выбор, – ответил он равнодушно. – Но мы связаны ребёнком. Ты не можешь просто так уйти, не подумав о последствиях.

Я смотрела на него, раздавленная и униженная. Он даже сейчас пытался меня контролировать, манипулировать моими чувствами ради дочери. Он знал, что я не могу просто так уйти. Но как я могла жить дальше, зная, что для него я всего лишь обязанность?

Слёзы навернулись на глаза, и я отвернулась, чтобы Казбек не увидел, как они текут по моим щекам. Но скрыть их было невозможно – я вся дрожала от обиды и боли.

– Ты думаешь, что я не понимаю? – мой голос начал дрожать, но я продолжала говорить. – Думаешь, я не понимаю, что ты никогда не любил меня? Что для тебя это всё – лишь обязанность? Думаешь, я не вижу, как ты каждый раз смотришь на меня с холодом?

Казбек не ответил, но я почувствовала, что его взгляд всё так же равнодушен. Для него я просто была «удобной», и мои слова не имели значения. Эта мысль ещё больше углубила мою боль.

– Но я не обязана это терпеть! – неожиданно для себя я повысила голос, развернувшись к нему. – Я не вещь, Казбек! Я человек, который заслуживает больше, чем холодную пустоту!

спасибо вам за лайки и комментарии!

Я смотрела на него сквозь слёзы, ожидая хоть какого-то ответа, но он только молча смотрел на меня, не двигаясь с места. Казалось, что я говорю в пустоту.

– Ты всегда была свободна делать выбор, – сказал он наконец, сжав губы в тонкую линию. – Но я сделал то, что должен был. Я дал тебе дом, ребёнка, стабильность. Ты хотела большего? Это не моя проблема.

Эти слова ударили меня с новой силой. Как он мог говорить это так спокойно? Как будто всё, что между нами было, не имело никакого значения? Я стояла перед ним, полностью разбитая, осознавая, что все мои надежды на будущее с этим человеком разрушены.

– Я любила тебя, Казбек, – мои слова были почти шёпотом, но я знала, что он слышит. – Я действительно верила, что ты тоже когда-нибудь полюбишь меня. Я ждала этого каждый день, надеялась, что мы станем настоящей семьёй. Но для тебя это всего лишь… долг?

Он ничего не сказал. Его молчание было ещё больнее, чем его холодные слова. Я стояла перед ним, вся в слезах, и вдруг поняла – больше нет смысла пытаться что-то изменить. Он не изменится. Для него это никогда не было чем-то важным.

– Я больше не могу, – повторила я, осознавая, что мои слова стали последним шагом. – Я не могу жить с человеком, который видит во мне только долг. Мне больше нечего здесь искать.

Казбек посмотрел на меня, наконец-то с выражением, которое я не могла понять. Возможно, ему стало некомфортно, но не более того.

– Ты знаешь, что у нас есть дочь, – сказал он холодно. – Ты не можешь просто взять и уйти.

Эти слова словно ударили меня в грудь. Он говорил это с таким спокойствием, как будто считал, что его контроль надо мной был непреложным. Я понимала, что он использует это, чтобы удержать меня, чтобы снова заставить задуматься о своей ответственности перед дочерью.