Мы будем жить

Смерив профессора презрительным взглядом, Джеймс откинулся на спинку стула. И чего только привязался?!

– Не пришлось бы. Если бы вы не вмешались, – гнул свою линию Поттер, – я бы разоружил Снейпа. В следующий раз можете не волноваться, сэр. Я справлюсь.

В учителе ЗОТИ Джеймса бесило все: его манера держаться, манера говорить, его походка, даже его одежда, хотя, казалось бы, что раздражительного может быть в темных брюках, плотных куртках и ботинках на толстой подошве? С чего вообще Дамблдор взял, что этот придурок может преподавать? Реакция у Моррисона, стоит признать, что надо! Джеймс до сих пор не понял, как профессор проделал сегодня этот трюк: щит, отталкивающие чары, обезоруживающее…

– Идиот… – пробормотал Моррисон.

Сначала Джеймс решил: ему показалось.

– Что? – переспросил он, закипая.

Скрестив руки на груди, Моррисон деловито продолжил:

– Я тут посмотрел ваше личное дело, Поттер. Полюбопытствовал. Вы заявили перечень экзаменов, необходимых для поступления в Мракоборческую Академию. Не передумали?

«Нет, какой все-таки урод», – размышлял Джеймс. Вот бы еще понять, когда именно он умудрился Моррисону насолить. Подумаешь, к потолку приклеил, тогда профессор сам нарвался, это была честная дуэль. Но он и до этого прикапывался, вечно ему все не нравится! Привыкший иметь по ЗОТИ высший балл, Джеймс был готов из кожи вон лезть, чтобы не допустить ни единого промаха. Но Моррисон всегда находил к чему придраться!

– Не передумал. А какая вам разница? – Джеймса несся вперед без тормозов. – Это мое личное дело. Вас не касается.

Черт побери, да половина всех выпускников хочет стать мракоборцами! Даже девчонки! Потому что сначала нужно разобраться с этим маньяком, отомстить ему за все, а потом уже жить дальше! И только такой тупица как Моррисон может этого не понимать! Министерство сейчас не нуждается в садоводах, переводчиках с древних языков и секретарях, Министерству нужны бойцы!

– Полегче, Поттер! – голос Моррисона не предвещал ничего хорошего. – Ты, наверное, считаешь, что война это игра вроде квиддича? – Моррисон сменил тон на фамильярный. – Нет, Поттер. Война – это кровь, грязь и смерть. И первыми там гибнут такие безголовые отчаянные сопляки как ты, которым не терпится себя проявить!

Решив, что с него хватит, Джеймс резко поднялся на ноги.

– Сядь! – заорал Моррисон, стукнув кулаком по столу.

Хватило всего одной секунды, чтобы растерянность внутри Джеймса сменилась на гнев.

– Кто вам дало право судить обо мне? – теперь Джеймсу уже было наплевать, он намеревался высказать учителю все, что давно вертелось на языках у семикурсников. – Вы демонстрируете всем свою форму, а сами спрятались от войны в Хогвартсе, укрылись за спиной Дамблдора, вы струсили, а я…

Лицо Моррисона побледнело. Он, размахнувшись, занес руку. Джеймс инстинктивно отшатнулся, врезаясь спиной в парту.

– Закрой рот! – вряд ли кому-то из учеников удавалось довести его до такого состояния. Джеймс никогда не считал себя слабым, но сейчас многое отдал бы, чтобы оказаться подальше от своего преподавателя. Моррисон, сделав глубокий вдох, медленно опустил поднятую руку, провел ладонью по лицу и вдруг посмотрел на Джеймса без прежнего раздражения, без привычного пренебрежения и издевки. Почувствовав себя увереннее, Джеймс выпрямился, надеясь, что на его лице не успел отразиться быстрый испуг. Напряженное молчание нарастало, Моррисон все еще внимательно смотрел ему в глаза, Джеймс упрямо не опускал голову.

– Что сказал бы на это ваш отец, Поттер?

Наверное, момент, когда при упоминании родителей у Джеймса внутри все перестанет переворачиваться, не наступит никогда. Ему вдруг стало душно, Джеймс потянул узел галстука и, не сумев скрыть удивления, переспросил:

– А причем здесь мой отец?

Август, 1977

На кухне пахнет оладьями, рисовой кашей и кофе. Мама, одетая в свою любимую нежно-голубую домашнюю мантию, кажется совсем молодой: ей идет новая стрижка, она улыбается, моет крупные красные яблоки и наполняет ими стеклянную вазу. Джеймс и Сириус жуют завтрак, перебрасываются шутками, иногда позевывают и потягиваются. Карлус Поттер, вернувшийся с ночного дежурства, выглядит усталым, но не подавленным. Он смеется, рассказывает жене о каком-то общем знакомом, который собирается жениться в четвертый раз. Эльф, обвязанный цветастым фартуком, приносит мистеру Поттеру газету и утреннюю почту. Папа тут же принимается листать «Пророк». Все эти маленькие ритуалы происходили изо дня в день, давно стали привычными и обыденными, но без них не было бы ни уюта этого дома, ни свежести августовского утра, которое на этой кухне всегда доброе.

– Как вчера все прошло? – потихоньку спрашивает Джеймс, склоняясь к Сириусу.

Сириус фыркает.

– Ее родители были дома. Она, конечно, пыталась затащить меня к ним, познакомить, но, – Сириус вновь усмехается, – я же не идиот… Поэтому и вернулся так рано.

Это тоже давно перестало удивлять. Каждое лето Сириус заводит себе подружку, а уже в сентябре с легкостью забывает о ней.

– Ты смотри там, осторожнее, – насмешливо предупреждает Джеймс. – Ее старший брат – здоровенный детина, правда, мне кажется, что он ненормальный, как-то я его видел в костюме со здоровенными желтыми пуговицами, вот здесь на плечах какие-то штуки, и круглый значок на груди приколот…

– Она что-то говорила о брате, он солдат, кто-то вроде наших мракоборцев, а еще у него есть такая железная дудка, которая плюется огнем, это называется…

Резкий, странно натянутый голос Карлуса Поттера прерывает их разговор. В руках он держит конверт с министерской печатью.

– Джеймс, что это?

Внутри екает, Джеймс дергает письмо из рук отца.

– Это мое!

Сириус вытягивает шею. На столе лежит еще один такой же конверт, но взять его прямо из-под ладони мистера Поттера Сириус не решается.

А Джеймс уже торопливо пробегает глазами по строчкам.

«Уважаемый мистер Поттер! Министерство Магии рассмотрело вашу заявку… ваша кандидатура… при определенных условиях… не ниже «выше ожидаемого» по Защите от Темных Искусств и... при успешной сдаче… Мракоборческая Академия оставляет за собой право…»

Радостная улыбка появляется сама собой. Но мистер Поттер сурово сдвигает брови, миссис Поттер торопится коснуться плеча мужа ладонью.

– Когда ты отправил запрос? – продолжает отец. – Хотя нет, спрошу иначе. Как тебе могло в голову прийти подать документы в Мракоборческую Академию?

Тон папы ставит Джеймса в тупик. Он рассчитывал на другую реакцию, ожидал, что получит похвалу, одобрение, ведь он собирается по его стопам, собирается сражаться за будущее магической Англии, помогать людям, спасать их!

– Папа, а почему ты…

Отец поднимается на ноги.

– И думать забудь, ясно? – он игнорирует возмущение Джеймса. – Сириус, тебе я запретить не могу, но надеюсь на твое благоразумие. К тому же я догадываюсь, кому из вас первому в голову пришла эта идея, – Карлус смотрит на сына.

Сириус тут же торопливо вставляет:

– Я сам! Мистер Поттер...

Больше ничего сказать Сириус не успевает. Джеймс растрепывает волосы и запальчиво выкрикивает:

– Прекрасно, папа, а моей жизнью ты можешь распоряжаться?

Теперь вступает мама.

– Родной, ну зачем тебе это? Ты ведь всегда мечтал играть в квиддич, у тебя отлично получается, ты сделаешь блестящую спортивную карьеру!

– Верно, послушай маму…

И тут терпение Джеймса с треском лопается.

– Просто замечательно! – кричит Джеймс. – То есть вы считаете, что мне лучше спрятаться и переждать, пока все закончится?! Думаете, я смогу играть в квиддич, пока мои друзья будут рисковать жизнью?! Чудесно! Вот какого вы обо мне мнения! Спасибо, папа! Спасибо, мама! – он раскланивается. – Мои собственные родители толкают меня на подлость! Вы каждый день твердите, что нужно быть смелым, честным, учите справедливости, а сами… Значит, пусть гибнут другие, пусть все горит огнем и рушится, лишь бы я был в безопасности? Так, пап? Да ты просто лицемер! – бросает Джеймс в лицо отцу.