Мы – драконы
Шрифт:
– Вы были так добры, что подарили его мне на мои семь лет.
– И ты до сих пор хранишь это? – принц явно был польщен. Дастиан хорошо знал друга и поэтому рассматривал Ивейну с искренним сочувствием.
Если бы ей навязать на лицо повязку, чтобы скрыть нижнюю часть, ее вполне можно было принять за красавицу. Черные блестящие глаза, стрельчатые темные ресницы, густые волосы. Но слишком тонкие черты на треугольном личике все портили.
– Ладно, Иви, я прилетел не за тем, чтобы предаваться воспоминаниям. Я приглашаю тебя во дворец пройти обряд сияния, чтобы определить, можешь ли ты быть моей избранницей, – повернулся к девушке
– Правда, Эйнар? – зашептала Ивейна восторженно. – Ты правда хочешь, чтобы я стала одной из избранных?
– Ну я же здесь, – нашелся принц. Ивейна радостно вскрикнула и бросилась ему на шею. Дастиан укоризненно посмотрел на друга и покачал головой. Тот, стоя с болтающейся на шее Ивейной, лишь беспомощно развел руками, а затем принялся успокаивающе похлопывать ее по спине, как испуганного морава. – Вот видишь, так и называй меня дальше Эйнаром, а то от твоего «ваше высокородие» меня скоро стошнит.
Эйнар приехал, чтобы забрать ее! Ивейна готова была взлететь к небесам даже без Арчи с Лерром, так она была счастлива. Пресветлая Матерь, какой же сегодня чудесный день! Матушка не разделяла ее радостного настроя, но это все из-за отца, она никак не может смирится с его смертью. Ивейна тоже скорбит об отце, но сегодня такой счастливый день, что скорбеть у нее никак не выходит.
Тона испекла блинчики и нагрузила Ивейну подносом, чтобы та отнесла их в гостевые покои, девушка сайраном запрыгала по ступенькам, мать только головой вслед покачала.
– А, Ив, входи, – обрадовался блинчикам Эйнар, – Дастиан, бери пока я все не приговорил, уверяю тебя, ты в жизни не ел ничего вкуснее! Иви, подойди ближе, мне нужен твой совет. Посмотри, это мои невесты, Амарилия и Тальяна. Как думаешь, кого же мне все-таки выбрать?
Эйнар лежал, развалившись на широкой мягкой софе, перед ним стояли две магические рамки с портретами прекрасных юных девушек. Кровь разом отхлынула от щек Ивейны, она едва расслышала, что там говорит принц.
– Ив, ты что, оглохла? – он возмущенно тряс ее за руку. Сириданский наследник смотрел на Иви странным сочувствующим взглядом, будто на той вдруг проступила какая-то хворь. – Я спрашиваю, какая из девиц тебе больше нравится?
– У вас есть невесты, ваше высокородие? – еле выдавила из себя Ивейна.
Эйнар воззрился на нее, как на диковинную зверушку.
– Конечно, Ив! Почему тебя это удивляет? Через два года я должен жениться, отец уже сейчас начал присматривать мне невест. Амарилия и Тальяна подходят мне больше всего, они прошли обряд сияния, и у них у обеих примерно одинаково проявилась иллама. Вот я и ломаю голову, на которой из них остановиться.
– Что ж вы, ваше высокородие, словно не жену, а морава себе выбираете, – негромко проговорила Ивейна, глядя куда-то в сторону.
– Снова я высокородие, – возмутился Эйнар, – да что с тобой, в самом деле? И нечего мне читать морали, Иви. Я наследный принц Героны, и не могу жениться на ком попало. Если бы Элисса Болигард сейчас была жива, мне бы не пришлось вообще никого выбирать, наш брак был бы делом времени, и Дастиан стал мне родственником. А так приходится ломать голову.
– И вы никого из них не любите? – в голосе Ивейны мелькнула надежда.
– А зачем
мне это? – искренне удивился Эйнар. – В нашем браке все заранее определено. Моя задача как можно быстрее заделать супруге наследника, а ее – этого наследника родить. И все, дальше каждый живет в свое удовольствие. Осталось только определить, кто из них, Амарилия или Тальяна.– За два года все еще может измениться, – Ивейна говорила, а у самой уши и щеки залились красным.
– Ты права, – подумав, согласился с ней Эйнар, – может подвернется кто-то еще более подходящий.
– Я… Я сочувствую тебе, Эйнар, – твердо проговорила Ив, забрала поднос и, поклонившись принцам, вышла из комнаты. Но она не пошла к выходу, а подбежала к небольшой двери. За ней была комната, где хранилось белье, она одной стеной соприкасалась с гостевыми покоями.
Ивейна сгорала от стыда, думая, что сказал бы отец, если бы увидел ее, подслушивающую разговор двух наследных принцев. Да ничего не сказал бы, сразу бы умер. Она помнила, что здесь плохо держится один из кирпичей, быстро нашла его и достала из ниши. Голоса сразу зазвучали четче.
– Я был против, я уже говорил тебе Дастиан! – звучал голос Эйнара. – Но что я мог сделать, если отец насел на меня. Это всего лишь обряд, я Ивейну никогда не назову невестой, я даже избранной ее называть не собираюсь.
– Зачем ты тогда морочил ей голову, Эйнар? – кажется, его высочество не на шутку разозлился. – Она приняла все за чистую монету, разве ты не видел, как светились ее глаза?
– Что за глупости, друг мой, это же Ив! – в голосе Эйнара сквозила уверенность. – Неужто ты не видишь, как она некрасива? Да она сама знает, что ее никто никогда в невесты не выберет! Почему же тогда сайраном должен остаться я?
Ивейна поднялась на трясущихся ногах, медленно поставила кирпич на место и, держась обеими руками за лестницу, начала спускаться вниз.
Глава 6
Скрипнула половица, Ивейна скоренько вытерла глаза и затаилась. Пусть матушка думает, что она спит, а то стоит ей увидеть красные, как зубчатый хмель, глаза дочери, тут же обо всем догадается. Глазастая у нее матушка и догадливая.
Тона подошла к лежащей на кровати Ив, села на край и положила ей на плечо теплую руку.
– Тебя позвали на обряд в королевский дворец, Иви?
– Я не поеду, матушка, – прошептала Ивейна, тут же позабыв, что собиралась притвориться спящей.
– Ты не можешь отказать наследнику, дочка, – начала было Тона, но тут же осеклась, увидев горящий взгляд Ивейны, вскочившей с постели.
– Он не звал меня, матушка! Его король заставил! Он сказал, что не собирается меня даже избранной называть, зачем мне тогда проходить обряд там, в Леарне?
Тона с тревогой вглядывалась в заплаканное лицо дочери.
– Но почему ты так думаешь, доченька?
– Он так сказал, – Ивейна сжала кулачки и закрыла глаза, – потому что я некрасивая. Я сама слышала… Подслушала… – и в слезах бросилась ей на грудь.
– Бедная, бедная моя девочка, – прошептала Тона, – да ты никак влюбилась в нашего Эйнара?
Утробный стон, сопровождающийся захлебывающимся плачем, подтвердил ее слова. Тона растерянно гладила рыдающую Ивейну, и сердце ее сжималось от жалости к своей маленькой девочке. Она еще немного поборолась с собой, а затем оторвала от себя дочь, встала решительно, одернула юбку и повернулась к Ив.