Мы друг друга не выбирали
Шрифт:
Слезы.
Бесконечные слезы… И не надо сейчас говорить, что девушка обязана быть сильной, современной, стойкой. Кто хотя бы раз сталкивался с буллингом, с травлей, с преследованием, такого никогда не скажет.
Потому что это треш. Потому что сначала человек не понимает, насколько все серьезно.
Особенно девочка. Особенно, когда ей тринадцать и ей кажется, что мальчишка просто дразнит, прикалывается. Что она сейчас скажет: «Нет», и он отстанет.
А вот когда он не отстает… Начинается кошмар. Самый что ни на есть настоящий.
И длится он уже не год. И даже не два. И каждый
В школе… Кажется, с класса девятого. Потому что Рустам Умаров начал распускать руки. Не сильно, но начал.
Алексия даже не помнила, когда пришло понимание собственной слабости, осознание тотальной беспомощности. Она давала отпор, а Умарову хоть бы хны! И кажется, что ни одного реального шанса противостоять никогда и не было.
И тут ей заявляют, что Рустам, оказывается, ее.
Боже.
Сглотнув подступивший к горлу ком, Алексия мотнула головой, втянула голову в шею и решительно продолжила путь к двери.
Но не тут-то было.
Один из Дагаевых – она до сих пор не научилась различать близнецов, – шагнул к ней.
Именно в этот момент, точно по заказу, во двор с юзом, едва ли не сшибая полусферы, влетела тачка Рустама. Алексия ее узнала. Да и как не узнать! Она ей в кошмарах снилась.
Воздух вокруг девушки мгновенно загустел, наэлектризовался. Она застопорилась. Вместо того чтобы воспользоваться заминкой, паузой и шмыгнуть в подъезд, она, как дура, застыла истуканом.
Рустам едва не врезался в внедорожник Дагаевых.
– Ебать! – закричал один, когда Умаров затормозил едва ли не бампер в бампер. – Пизда ему…
Услышав мат, Алексия инстинктивно шарахнулась к двери, вжалась в нее.
Не глуша мотор, Рустам вылетел из машины с таким с лицом, на которое лучше было не смотреть. Перекошенное от ярости, оно не обещало ничего хорошего. Причем, никому. Ни ей, ни Дагаевым.
– Какого хера, – процедил он и выдвинулся к близнецам.
– Эй! Вы чего творите?! – Из окна первого этажа высунулась бабка Нюра. Местная старожилка, долгожительница и вообще. Тот самый незаменимый подъездный житель-контролер, который неизменно за всем бдит.
– Бабуль, окно закрой, – посоветовал Рустам, даже не посмотрев в ее сторону.
– Я тебе сейчас закрою! Я сейчас в полицию позвоню! А ты… Алешка, твои, что ли, хахали? Разобраться не можешь, да? Я так и знала! Я сразу матери сказала, что ничего из тебя путного не выйдет и…
– Бабуль, я сказал – окно закрой.
На этот раз Рустам посмотрел в ее сторону. И что-то, видно, было в его взгляде, что безоговорочно подействовало на бабу Нюру. Продолжая сыпать угрозами обращения в полицию, она шмыгнула за стекло, но со своего наблюдательного поста не ушла. Да и куда там, когда тут такие страсти намечаются.
У Алеши на глазах выступили слезы. Снова. Она уже ничего с ними не могла поделать. Кажется, последнее время она только и делала, что плакала.
Потому что все обострилось вдвойне. Нет, втройне.
Сначала вернулся в город Рустам. Дед отправил его учиться в Лондон, и она вздохнула с облегчением. Но на
ее улице праздник длился недолго.Вернулся…
Две недели назад.
Стало не просто хуже, стало невыносимо. Потому что в городе появились некие Дагаевы, враги семьи Умаровых. И они очень быстро оценили степень «увлеченности» Рустама Алексией.
Она оказалась не просто между двух огней.
Она оказалась в самом пекле.
И день ото дня ситуация только обострялась.
Рустам вплотную подошел к одному и отчеканил:
– Я, кажется, сказал – отвалили от нее. Кому что непонятно?
И чтобы уже никто не сомневался в серьезности его намерений, он с силой толкнул парня.
Но Дагаев устоял. Оскалился в ответ.
– А ты ничего не попутал, Рустамчик? А? Ты чего такой нервный? Думаешь, мы твою кралю обидим? А что?.. Может, и обидим. А может, она сама нам даст. Посмотрит-посмотрит, да и приголубит.
Все, тушите свет…
Алексия, стоя в нескольких шагах, видела, как дернулись желваки на лице Рустама. От злости, от едва сдерживаемой ярости. Видела, как сжались его кулаки.
Они уже дрались на днях. Прямо в универе…
И если сейчас сцепятся здесь, у нее во дворе…
Горло свело судорогой. Ей бы вдохнуть-выдохнуть и, наконец, зайти в подъезд, но она стояла, как зачарованная, не в состоянии сдвинуться с места.
Она смотрела на ситуацию словно со стороны.
Двор стареньких застроек… Две дорогущие тачки, стоимость каждой как квартиры на одном этаже. Трое молодых парней. Агрессивных. Злых. Стоят, набычившись, готовые в любой момент сорваться и пойти врукопашную.
И она… Ничем не примечательная девчонка, отчаянно сжимающая лямки рюкзака.
– Ладно, ладно. – Марат Дагаев поднял руки, демонстративно отступая. – Твоя игрушка – твои правила.
Губы Алексии невольно растянулись в ухмылку. А вот тут Дагаев прав. В нее Рустам именно играл. И очень давно. Сколько лет уже? А? Пять? Шесть? Да вечность, черт побери. Она прислонилась к холодной стене дома, не в силах больше стоять без опоры.
Абсурдность ситуации зашкаливала.
– Алексия.
Голос Рустама прозвучал на этот раз глухо.
– Зайди-ка в подъезд.
Он даже не взглянул на нее. И это хорошо.
Дважды Алексии повторять не пришлось. Она дернула ручку двери. Та поддалась… Снова сломали домофон, а значит, в подъезде теперь будут тусоваться все кому не лень. Мало им забот, теперь и в квартиру без всяких напутственных речей не попадешь.
Оставалась слабая надежда, что УК починит. Но… Она у них не спешила что-либо исправлять прямо-таки сразу. Сначала скандал в общедомовом чате, причем, недельный и уже потом только какие-то действия.
Оказавшись внутри подъезда, Алексия поспешила к лифту.
Пусть Рустам задержится! Пусть даст ей возможность уйти по-настоящему!
Если бы все было так просто…
Он последует за ней. Она не сомневалась. Поэтому Алексия ускорилась. Нажала на кнопку вызова. И почему они живут на седьмом этаже? Можно, конечно, по ступенькам… Успеет? Нет?
В этот момент створки лифта разъехались в стороны, и Алексия поспешно шагнула внутрь. Глупо не воспользоваться представленной возможностью. Теперь, главное, чтобы лифт успел закрыться.