Мы еще увидимся, детка!

— Дункан не бессмертен. Стоит вам захотеть — и он быстро исчезнет с вашего пути.

— Для этого надо уступить вам?

— Вот именно.

— Не вижу, какой прок принесет мне эта перемена!

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился Дункан. Он был по-прежнему изысканно вежлив, но чувствовалось, что его нервы напряжены до предела.

— Я вынужден был оторваться от дел и оставить гостя одного, чтобы прийти за вами, Патриция. А вы, Питер, чего вы ждали?

— Она… она была не готова…

— Ваше поведение мне не нравится, Дэвит!

— А мне ничуть не меньше — ваше, Дункан!

— Вы напрасно позволяете себе говорить со мной в таком тоне. Болван, что торчит сейчас в моем кабинете, уже достаточно взбесил меня сегодня.

— Разве вам не известно, что ревность — глупейший порок?

Пощечина, которой Дункан наградил своего подручного, звонко отозвалась во всей комнате. Питер опустил было руку в карман, но Дункан уже навел на него дуло пистолета.

— На вашем месте, Дэвит, я бы не рыпался!

Оба смотрели друг на друга с нескрываемой ненавистью.

— Вы совершили ошибку, Дункан…

И Дэвит вышел из комнаты.

Джек повернулся к Патриции:

— Что вы здесь вдвоем замышляли?

— Ничего особенного.

— Зарубите себе на носу, Патриция, — еще никому не удавалось посмеяться надо мной, и не вам начинать. И вы жестоко заблуждаетесь, коли воображаете, будто Дэвит у удастся вырвать вас из моих рук.

— Я одинаково презираю вас обоих.

— Если бы шотландец и его пять тысяч фунтов не ожидали вас в моем кабинете, я бы заставил вас на коленях молить у меня прощения. Но это можно отложить на потом. Ну, вперед!

— Нет!

— Вам бы не следовало раздражать меня, Патриция!

— Я не стану помогать вам грабить этого парня!

— Вы будете делать то, что я прикажу!

— Нет.

Дункан улыбнулся, но лицо его выражало свирепую ярость.

— Вы забыли, что в конце концов всегда слушаетесь?

— Ну так вот, представьте себе, мне это надоело!

— Вы заплатите мне за это, Патриция, и очень дорого!

— Плевать!

— Кто это вас так накрутил? Дэвит?

— Возможно…

— Этот тип начинает мне надоедать…

— То же самое он говорит о вас!

— Правда? Что ж, постараюсь сделать так, чтоб он больше не испытывал пресыщения. Можете на меня положиться!

— Питер не ребенок.

— И я тоже. Но все это к делу не относится. Сейчас мне нужны пять тысяч фунтов, которые этот идиот из Томинтула таскает с собой.

— Пойдите и возьмите их у него!

— За меня это сделают другие, и в первую очередь вы.

— Даже не рассчитывайте.

— Ну-ну…

Дункан вернулся в кабинет, напустив на себя сокрушенный вид.

— Мисс Поттер очень сожалеет, мистер Мак-Намара, но она слишком устала, чтобы присоединиться к нам, и просит вас извинить ее… У бедняжки разболелась голова.

Шотландец глубоко вздохнул:

— Скажите ей: я не смогу спокойно спать, зная, что она страдает… Я ее полюбил, эту крошку… Ну да ладно. Я вернусь. Спокойной ночи, джентльмены!

— Минутку, мистер Мак-Намара, вы не дали мне договорить… Мисс Поттер просила передать, что будет счастлива отужинать в вашем обществе, если, конечно, вас это устраивает.

— Еще бы не устраивало! Но… ужин… а как же ее номер?

— Завтра у нас выходной.

— А! Тогда все просто замечательно!

— Мисс Поттер просила также передать, что ей бы хотелось видеть вас в «Старом капитане» в восемь — в половине девятого.

— В «Старом капитане»? А где это?

— В квартале Биллинсгейт, неподалеку от рыбного базара, очень живописное место.

— Не сказал бы, что очень люблю рыбу, но ради мисс Поттер готов проглотить любую гадость.

Разговор прервал телефонный звонок. Том спрашивал, можно ли уже гасить свет и закрывать заведение, а заодно предупредил, что заметил инспекторов Блисса и Мартина, которые, по всей видимости, кого-то поджидают. Дункан на мгновение задумался, потом приказал швейцару закрыть главный вход, поскольку шотландский джентльмен воспользуется служебным. Положив трубку, Джек обратился к Мак-Намаре:

— Том сообщил мне, что вокруг бродят всякие подозрительные субъекты… Учитывая, что при вас такая крупная сумма, не лучше ли переночевать здесь?

Шотландец громко расхохотался.

— Я сумею за себя постоять!

Он подхватил свой чемодан и распахнул дверь.

— Будьте осторожны, сэр, — посоветовал Том.

— Не мечите икру, старина…

Однако предосторожности ради, прежде чем выйти, житель Томинтула на мгновение замер в тени у входа и внимательно оглядел улицу, желая убедиться, что на его пути нет опасности. Инспекторы Блисс и Мартин, заметив, со своей стороны, маневр шотландца и отметив его позднее возвращение, окончательно решили, что он несет что-то чрезвычайно ценное. Поэтому, как только Мак-Намара поравнялся с ними, оба инспектора одновременно набросились на него. Дункан и Дэвит сквозь ставни наблюдали за сценой. Том тоже не желал упустить такое потрясающее зрелище. Блисс так и не понял, что с ним произошло и почему он уткнулся в угол дома и каким образом его ноги оказались выше головы. Что до Мартина, то, получив мастерский удар в солнечное сплетение, он стоял на мостовой на коленях и тщетно пытался снова обрести способность дышать нормально. Хохот Мак-Намары взорвал тишину лондонской ночи. Спрятавшиеся за ставнями Дункан и Дэвит оторопело поглядели друг на друга, а Том чуть не завопил, как болельщик на стадионе. Шотландец же, дабы отпраздновать победу над лондонскими бандитами, достал свою волынку и направился к «Нью Фэшэнэбл», играя «Колыбель горца». Это было ошибкой, потому что Блисс, едва придя в себя, достал полицейский свисток и издал резкий свист. Патрулировавшие невдалеке полицейские поспешили на помощь и быстро нагнали человека, на которого им указали инспекторы. Им это удалось без труда, потому что Малькольм и не думал торопиться — совесть его была чиста. Когда его окружили полицейские, он вежливо пожелал им доброго вечера и не оказал ни малейшего сопротивления.

В Ярде, несмотря на пламенное желание взять реванш, инспекторы вынуждены были признать полную невиновность своего победителя. Собираясь арестовать шотландца, они не сообщили, что служат в полиции, и томинтульский герой имел полное право защищаться. Когда полицейские поинтересовались причинами его чрезмерно долгого пребывания в «Гавайской пальме», Мак-Намара поведал о своей внезапной страсти к Патриции Поттер и тут же восторженно описал ее портрет. Блисс успокоился.

— Послушайте, Мак-Намара, — сказал он, — я не сомневаюсь, что вы честный человек, так послушайтесь моего совета: покупайте машинки для стрижки и как можно скорее возвращайтесь в Томинтул к своим драгоценным овцам!

— Без Патриции?

— Эта девушка не для вас! Во-первых, она живет с мерзавцем Дунканом, а во-вторых, мы подозреваем, что она замешана в убийстве, одного из наших коллег.

— Такого не может быть, старина!

«Старина» вовсе не обрадовался подобной фамильярности.

— Вас не очень затруднит называть меня «инспектор»?

— Нисколько, старина.

Блисс кинул сердитый взгляд на Мартина, который с трудом подавлял нестерпимое желание расхохотаться. Малькольм же ничего не замечал — все его мысли витали исключительно вокруг мисс Поттер.

— Я лучше вас знаю Патрицию. Ей этот образ жизни не нравится.

— Почему же она его не изменит?

— Боится Дункана.

— Пусть подаст нам жалобу!

— А вы уверены, что сумеете защитить ее, старина?

— А вы?

— Что я?

— Вы не можете помочь ей?