Мы идем к монстрам

— Восхитительное высвобождение, — сказал Зенас.

— Бля! Да что с твоим голосом?

— Голос? — Кеззи прошептала мне, эта сучка всё ещё держала меня за голову у своего живота. — Твоё желание знать такое сильное, такое мучительное.

— А что это за книга? — крякнула я.

Она похлопала меня по голове и только усмехнулась.

— О, чувак, ты когда-нибудь перестанешь? — закричала я, когда посмотрела вверх и снова увидела Зенаса.

Он стоял прямо между ног Кеззи, делая из неё отбивную со скоростью света.

— Зенас — очень плодородный молодой человек, Энн, — сказала Кеззи.

— Почему бы тебе просто не дать своему хую отдохнуть! — закричала я, но когда я это сделала, Зенас зарычал и снова прижался к моему лицу.

— Вот и она! — усмехнулся он своим обычным деревенским голосом. — Ещё больше дождя из спермы для толстухи…

Во всяком случае, этот мудак кончал каждый раз ещё больше. Было ощущение, будто десять брызг попали мне прямо в лицо. Когда он, наконец, закончил, он пару раз ударил меня по щеке своим вялым мясом. Шлёп, шлёп, шлёп. Приятное прикосновение, ага. Он действительно знал, как заставить девушку почувствовать себя желанной.

— Я ценю это, Зенас, — простонала я. К этому моменту мне казалось, что всю мою голову окунули в ведро со спермой. — Почему твой голос вдруг вновь стал похож на деревенщину?

— Скажем так, — ответила Кеззи, потирая пальцами моё обконченное лицо, — что эта часть Зенаса вновь вернулась.

— Что? Что это за хрень?

— Ничего, дорогуша. Я просто играю с тобой.

— А меня толстуха злит. Не думаю, что я откажусь от очередного траха, точно так же, как и ты, Кеззи.

— Нет, нет, нет! — заорала я.

— Хм-м-м, перспектива звучит интересно, — промурлыкала Кеззи. — Давай, конечно, Зенас. Попробуем установить наш личный рекорд.

Кроме шуток. Парень был там и снова начал её ебать! Не может быть, чтобы через тридцать секунд у него был ещё один полный стояк.

— Ради бога, чувак! — крикнула я. — Ни один парень не может кончить четыре раза за пару минут! Это невозможно!

— О, Энн, — сказала Кеззи, — в такие чудесные ночи, как эта, всё возможно…

Сука не шутила, потому что минуту спустя Зенас выплюнул ещё четыре или пять больших порций спермы. Господи, откуда всё это взялось?

— А-ага, — проворчал он. — Это то, что мы называем серьёзным кончуном, — а затем он засмеялся.

— Ты подходящий мужчина на все случаи жизни, Зенас, — сказала ему Кеззи. — Спасибо.

— Ага! — крикнула я. — Спасибо!

Он ушёл в темноту заднего двора; Кеззи позволила мне встать, и я почувствовала, как вся эта грязь начала спускаться по моему лицу, затем по шее, затем по груди.

— Теперь можешь идти, Энн, — сказала Кеззи. — Больше никаких «любопытных прогулок», да?

Это уж точно. Кеззи наклонилась, чтобы взять книгу, но, прежде чем она подняла её, я на долю секунды мельком её увидела.

Две страницы, которые я могла видеть, были написаны от руки большим причудливым курсивом. Бумага пожелтела, она была такой старой. Вверху читалось:

Транскрипция на фонетический английский, страницы 115–130.

Что, чёрт возьми, это значило?

— Но прежде чем ты уйдёшь, Энн? — Кеззи улыбнулась мне, её обнажённая грудь была всё ещё возбуждена, вся блестела от пота. Она взглянула на книгу и сказала: — Хеб ф'ульф м'гир ее'а глуб.

И следующее, что я помню, я уже лежала в постели, усталая как дерьмо, но морщилась от смертельной головной боли. Я почувствовала быстрое головокружение, от которого голова только ещё больше разболелась, но потом я открыла глаза и увидела там Кеззи. Она меня трясла.

— Энн? Энн, проснись. Мне нужно знать, что случилось.

— Что… — я наклонилась и прищурилась. — Мисс Кеззи? — а потом воспоминание ударило меня прямо в лицо.

Беседка. Кеззи и Зенас. Эта книга.

— Что случилось?

— Вы имеете в виду в беседке? — сказала я. — Вы мне расскажите…

— Беседка? Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Но почему Мерси уезжает? — сказала она и снова потрясла меня.

Я посмотрела на койку Мерси. Она была пуста, а её чемодана не было.

— Уезжает? Я…

— Энн, она сейчас стоит снаружи и ждёт такси. Она сломалась?

Я встала.

Такси?

Я была в замешательстве. Всё, о чём я могла думать, это о дожде из спермы в беседке.

— Она… говорила странные вещи. Её религия или что-то в этом роде. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что нам пришлось делать.

Ханна спала на своей койке; она действительно сосала свой большой палец, и мне показалось, что она прошептала: «Мамочка, она заставила меня сосать собачий член…» Я подошла к окну и выглянула. Конечно же, в конце дороги стояла Мерси со своим чемоданом. Я выбежала наружу.

Как раз когда я подбежала к ней, подъезжало такси.

— Мерси, не уходи!

— Я должна, Энн. Я погрязла в грехе, — она потащила чемодан в такси. — Тебе тоже следует уйти. Этот дом злой. Кеззи злая.

— Да ладно тебе! Это просто посвящение, Мерси. Признаю, это немного экстремально, но… если ты уйдёшь сейчас, ты не попадёшь в женское общество.

— А если я не уйду сейчас, я не попаду в рай.

— Но мы на полпути! Можешь ещё немного потерпеть?

Но по долгому взгляду и интонации её голоса я могла сказать, что она была готова. Грубые дрессировки Кеззи прикончили её.

— Пойдём со мной, Энн.

— Нет, я зашла так далеко, я собираюсь закончить…

Она положила чемодан в такси.

— Мы можем искупить себя вместе в церкви.

— Я действительно не хожу в церковь, Мерси. Думаю, ты слишком остро реагируешь.

Когда она села в машину, её большой неуклюжий крест засверкал.

— Прощай, Энн. Я буду молиться за тебя, — она закрыла дверь, и такси уехало.

Кеззи стояла у входной двери в своей короткой ночнушке Victoria's Secret.

— Ну, как?

— Она ушла. Она сломалась, — сказала я ей, как бы сдерживая то, как я была зла.

— Это так странно. Она очень хорошо преуспела.

— Она верующая христианская девственница, мисс Кеззи, — чуть не крикнула я. — Сколько вы можете заставлять такого человека лизать столько грязных задниц и отсасывать столько членов у собак, бомжей и дерьмовых стариков, прежде чем он просто потеряет себя? Что вы думаете? Она не смогла вытерпеть это.