Мы идем на Кубу
Шрифт:
Я вскочил. На столе лежал свёрток. А из него, похожий на громадную кедровую шишку, выглядывал ананас. Сверху торчал зелёный чубчик острых листьев. Ананас-то я пробовал! Только не знал, что по-кубински он называется "пинья".
Вскоре в каюте появился Франциско. Он вытащил из кармана громадный нож, отсек одним взмахом чубчик, потом разрезал пинью на куски, выбрал самый большой и протянул мне. И мы принялись уписывать награду за мои профессорские успехи в учёбе.
КУДА ЕДЕТ НАШ ЛЕС
– В выходной посмотрите, куда едет ваш лес, посмотрите всю Гавану! сказал нам Франциско и в воскресенье появился на пароходе
Мы с Рослым надели белые костюмы. Франциско оглядел нас и хлопнул в ладоши:
– Муй, буэнос! Молодцы, ребята!
Мы спустились на причал. Франциско поговорил с шофёром, возившим из порта лес, мы взобрались на машину с досками и помчались вдоль набережной.
Справа ветерком дышал на нас океан. От горизонта к берегу катились белые лёгкие барашки. Слева до самого неба, сверкая окнами, поднимались небоскрёбы. Франциско обнимал нас за плечи и что-то напевал.
Мы проехали сквозь длинный тоннель, промчались мимо зенитной батареи и затормозили у красивого городка. Хорош городок! Дома, как разноцветные кубики, чистые дорожки, цветы и много всякой зелени. А посреди квартала большой двухэтажный дом.
– Моя новая школа!
– сказал Франциско.
Только мы спрыгнули с машины, как сразу нас окружила толпа смуглых ребятишек.
– Руссо, руссо!
– кричали они, хватая нас за руки, но Франциско потянул нас в школу. Он застучал каблуками по лестнице, побежал по коридору, распахивая дверь за дверью. Настоящий парад дверей устроил.
Заглянули мы в один класс, а там ребятишки снуют, садятся за новенькие столы, вертятся, каждый сучок разглядывают.
– Всем места хватит, - успокаивает их Франциско.
– Всем.
Столы и скамейки пахли лесом - нашим, дальневосточным. Погладили мы столы, помахали ребятам и пошли вниз.
Вышли из школы, обошли её вокруг, видим - штабеля досок поднимаются.
Рослый мне говорит:
– Покажем им, на что ещё наш лес годится!
Взяли доску покрепче, положили её поперёк других, уселись по краям и давай качаться. Отталкиваемся, вверх подлетаем. А Рослый кричит:
– Выше, чтоб Москву видно было!
Тут и мальчишки по-нашему несколько досок положили и давай летать вверх-вниз. Глазёнки от страха закрывают, а сами смеются, кричат:
– Више! Више!
Отправились мы к автобусной остановке, оглядываемся, а сзади курчавые головы так и взлетают, так и взлетают. Мы довольны: и лес наш в дело идёт, и наше лесное веселье на Кубе пригодилось!
В АКВАРИУМЕ
– Бас! Бас!
– закричал Франциско и припустил вперёд. К остановке подкатил голубой автобус, мы вскочили в него
и уселись на свободные места.
– Куда едем?
– спросил я у Рослого.
– А я знаю?
– пожал он плечами.
– Спроси у Франциско. Франциско прислушался к нашему разговору и, будто понимая по-русски, закивал головой.
– Аквариум!
– закричал он на весь автобус.
– Мучес пескадос! Много рыб!
– и показал ладонью, как рыба прошивает воду.
На берегу океана показалось большое здание. На стенах были нарисованы рыбы. Мы догадались, что это аквариум, вышли из автобуса и направились к зданию.
Прошли мы во двор и словно оказались на дне весёлого моря. Дорожки морским песком посыпаны. Со всех сторон из-за стёкол глядят на нас удивлённо цветные рыбы. Непонятно, кто кого здесь рассматривает:
мы их или они нас. Рты раскрывают, глаза выпучили, как толпа чудаков на базаре.Остановился я, смотрю: прямо напротив меня пристали к стеклу две голубые рыбины с жёлтыми полосами, словно бы вырезанными из луны. Не рыбы, а попугаи! А вот к другому стеклу важно подплыла маленькая рыбёшка, надулась, стала круглой и распустила шипы, как ёжик. Франциско остановился возле неё, тоже надувает щёки, хохочет, пальцем тычет. Потом выкатил глаза и сделал страшное лицо. Рыба отвернулась и уплыла. Франциско потянул нас к другому стеклу. Из глубины прямо к нам приближалась акула. Она подошла, прислонила к стеклу страшную зубастую морду и вдруг юркнула в другой угол. Франциско забежал с обратной стороны и давай гнать её. Сквозь стекло кажется, что он вместе с акулой в воде, словно забрался прямо в аквариум. А Рослый с другого конца кричит:
– Братцы, сюда! Во какая!
– и разводит руки.
В бассейне плавает акула-молот. Рыло у неё, как самый настоящий молоток, хоть сваи забивай! Нырнёт акула вниз и снова вверх рвётся. Выпрыгнуть хочет. Злится, поди. Людей вокруг много, а не ухватишь.
Рядом в водоёме дельфины носятся. Головы поднимают, вглядываются, потому что прямо за аквариумом берег океана. Видно, слышат они рокот, по вольной воде тоскуют. Мне их даже жаль стало. Дельфину простор нужен...
Хоть с океана и дул свежий ветер, жара наступила невыносимая. Пошли мы напиться. Подали нам в буфете апельсиновый сок, а в стаканы бросили глыбки льда. Плавают они в стакане, как айсберги. Сидим, через соломинку сок потягиваем, а Франциско уже опять нас торопит:
– Скорей! Гавана большая! Муй гранде! Всё посмотреть надо!
– и радостно размахивает руками.
В ГАВАНСКОМ НЕБЕ
День перевалил на вторую половину, мы уже успели объездить, наверно, с пол-Гаваны, а Франциско вёз нас ещё к какой-то башне, с которой видно всю Гавану сразу.
По широким гранитным плитам мы прошли через площадь и остановились у ступеней огромной башни, как лилипуты у толстой подошвы великана. Вот и знакомая трибуна, с которой выступает Фидель. А рядом памятник большелобому человеку.
– Монумент Хосе Марти! Гранд революсионарио, гранд поэта!
– с уважением произнёс Франциско.
– Великий революционер, великий поэт!
Мы миновали трибуну, поднялись по ступеням и оказались в башне с высоченным потолком. Потом вошли в кабину лифта, пол вздрогнул, и мы почувствовали, что поднимаемся. Лифт, словно вздохнув, остановился.
Мы вышли наружу. Вокруг нас гудел ветер. Пронеслось и потёрлось боком о башню облако. За гранитным барьером балкона во все стороны разлеталась Гавана. Широкие плиты площади, по которой мы недавно шли, казались сверху маленькими квадратиками. Возле памятника Марти двигалось едва заметное пятнышко - часовой.
Вся Гавана волновалась, как яркое цветное море. По улицам лодочками плыли автобусы. Как многопалубные лайнеры, поднимались небоскрёбы. А за ними синело и катилось настоящее море.
Франциско радостно смотрел на нас и говорил:
– Теперь вы никогда не забудете Гавану!
Мы стояли тесной кучкой на самой высокой башне, словно на капитанском мостике. Шумел ветер, летели облака. И казалось, будто мы все вместе плывём на могучем лайнере. И называется он "Гавана".
МАРКА С ФИДЕЛЕМ КАСТРО