Мы, или Рождественский переполох

— Готовы? — спросил подошедший к нам Артур — начальник службы безопасности мужа.

— Да, ответил Вандор и отдал ему чемодан, — через минуту едем.

Ещё раз посмотрев на детей, он перевёл взгляд на мать.

— Езжайте, — сказала она. — Давайте-давайте, — махнула на дверь.

Уголки губ Вандора тронула улыбка, и он, с секунду поколебавшись, приобнял её.

— Спасибо, что приехала, — сказал негромко.

— Тебе спасибо, что позвал, — отозвалась Александра.

Годы, прошедшие порознь, не прошли бесследно, и все мы понимали это. Понимали, но, несмотря ни на что, были семьёй. — И тебе спасибо, — сказала мама Вандора уже мне и тоже приобняла.

— А мне-то за что?

— За то, что доверила мне самое дорогое, что только может быть на свете, — она посмотрела мне в глаза. — Спасибо, милая.

Я кивнула. Сердце защемило, пальцы Вандора сомкнулись вокруг моей ладони.

— Идите, — шепнула Александра, и я поняла, что чувствует она примерно то же, что и я — щемящую нежность, благодарность и любовь к тем, кто рядом, к самым близким людям на свете.

Глава 2.2

Милана

Снег, начавшийся, едва мы отъехали от аэропорта, усилился и теперь падал на лобовое стекло лёгкими белыми хлопьями. Включив дворники, я свернула на очередной виток горного серпантина и немного сбросила скорость.

— Хватит, Милана, — услышала я жёсткий голос Вандора. — Дальше поведу я.

Он и изначально— то не горел желанием пускать меня за руль, а стоило первым снежинкам упасть на лобовое стекло, настоятельно потребовал уступить ему место водителя. Но я настояла на своём. Дороги были хорошими, ровными, машина, которую мы взяли напрокат по прилёту, удобной, с хорошей зимней резиной, и я чувствовала себя вполне уверенно.

— Это тебе хватит! — отозвалась я с лёгким раздражением, мельком посмотрев на него. — Я вполне способна вести машину в снег.

— Здесь тебе не ровная дорога, а горы, серпантин. — Он тоже говорил раздражённо.

Я выдохнула, едва сдержав желание цокнуть языком. Понимала, что можно бы было и уступить, но делать этого не хотела.

Несколько уроков, что дала мне Стэлла в тайне от Вандора, не прошли даром. Способная справиться со всем, что имело колёса, она как будто передала мне часть своей уверенности.

— Я знаю, Вандор, — ответила я резче обычного.

Он поджал губы, в синих глазах блеснули льдинки. Выдохнув, я преодолела ещё несколько десятков метров.

— Чтобы я ещё раз послушал тебя… — процедил он, и я, не удержавшись, всё— таки прицокнула языком.

Изначально мы собирались лететь вместе со Стэллой и Алексом на их частном самолёте, но я уговорила мужа обойтись своими силами. Всегда верила в новогоднее волшебство, любила атмосферу этого праздника и царящую вокруг живую суету. Люди, летящие к близким с подарками или возвращающиеся домой, витрины кафе в аэропорту, украшенные разноцветными гирляндами… Почему— то мне остро захотелось почувствовать это, проникнуться.

— Можем мы хоть раз обойтись без Алекса? — с лёгкой язвительностью осведомилась я.

Снег пошёл сильнее, дворники едва справлялись. Вандор промолчал, и ещё несколько минут прошли в гнетущей тишине. Дорогу было почти не видно, казалось, стоит выйти из машины и выставить вперёд руку, невозможно будет различить даже кончики пальцев, такой плотной стала снежная пелена.

— Если ты не остановишься сама, это сделаю я, — наконец нарушил молчание Вандор.

Останавливаться я не стала. Как ни странно, ни неуверенности, ни тем более страха я по— прежнему не испытывала. Ещё пару лет назад я едва справлялась на ровной дороге, сейчас же понимала — всё будет хорошо. Возможно, причиной тому было именно то, что рядом сидел Вандор. Странно, но с ним я всегда знала это — всё будет хорошо. Всё, абсолютно всё. Что бы ни случилось, он поможет, защитит, успокоит меня. Меня и наших мальчиков, нашу семью.

— Вандор! — вскрикнула я, когда он, отстегнув ремень, потянулся ко мне. Попробовала оттолкнуть его руку, но он не успокаивался. — Ты с ума сошёл?! — лёгкая тревога всё же проникла внутрь. — Ты…

— Я сказал тебе остановиться?! — раздражение его стало сильнее, в голосе мелькнули гневные нотки. — Или считаешь, что я…

Я посмотрела на него, крепче ухватила руль, но было поздно. Машину повело, нос развернуло. Вскрикнув, я вжала педаль тормоза, но было поздно. Сердце колотилось, дыхание перехватило. Единственное, что я почувствовала — мягкий толчок. Нос воткнулся в сугроб, на капот повалился снег, свет фар стал приглушённым.

— Ты совсем дурак?! — закричала я на мужа. — Ты…

Он смотрел на меня с недовольством и молчал. Отстегнула ремень и хотела было выйти из машины, но, поймав на себе его взгляд, мотнула головой. — Ты… — махнула рукой и дотронулась до лба. Шумно выдохнула, пытаясь успокоиться. Если из— за него мы застрянем в этих горах, в этом сугробе, под этим снегопадом…

— Из— за тебя мы могли… — снова начала было я, но тут почувствовала, как Вандор, резко дёрнув мой ремень безопасности, раскрыл карабин.

— Чёрт возьми, какая же ты красивая, когда злишься! — прорычал он и сгрёб меня, перетянул к себе на колени.

Я так и ахнула, вцепилась в его плечи и попыталась вывернуться, но он удержал меня.

— Вандор! — злость, вспыхнувшая внутри, ещё не отступила. Он тоже выглядел разгневанным, но помимо злости в глазах было… желание.

— Что ты творишь?! — Я ощутила его ладони под курткой, под свитером. — Вандор…

Задрав свитер выше, он погладил меня по пояснице. Льдинки глаз плавились, моё собственное дыхание стало неровным, рваным.

— Вандор, — повторила я глухим шёпотом, понимая, что лечу в синее— синее небо. В лазурь моря, на берегу которого когда— то дала клятву верности, клятву принадлежать этому мужчине.

— Мы так и не закончили с новогодним подарком… — придерживая меня под спиной, он провёл двумя пальцами вдоль моего позвоночника вниз. Резко дёрнул молнию на моей куртке, расстёгивая её. — Не люблю ждать.

— Ты с ума сошёл… — едва слышно, одними губами, глядя на него, чувствуя твёрдость его паха и понимая, что сама горю в этой зимней сказке, в окружающей нашу машину снежной пелене, в синеве его взгляда, в его руках.

Нагнувшись, дотронулась до его губ, провела пальцами по тёмным, точно таким же, как и у наших сыновей волосам. От него пахло спокойствием и морозной свежестью, вкус его поцелуев был до боли знакомым, родным и невероятно прекрасным.

Спрятанные от всего мира в тёплом салоне машины, мы были одни на краю вселенной.

— Значит, дочку? — на миг оторвавшись от него, переспросила я, расстёгивая ремень его джинсов.

— Дочку, — подтвердил он, стягивая с меня штаны. — Проклятье… — процедил, пытаясь справиться с молнией.