Мы из ЧК

ГОД СПУСТЯ

Проездом в Москву в Петропавловске побывал Дьяконов. В губернском отделе ГПУ он не застал многих, с кем вместе трудился в суровую зиму 1921 года. Владимир Бокша встретил его в том самом кабинете, где Дьяконов с Порфирьевым разрабатывали планы ликвидации эсеровско-белогвардейской организации Шантурова.

— Далеко ли едешь, Виктор Иванович? — спросил Бокша.

— В Москву. Назначен в транспортный отдел ГПУ. Феликс Эдмундович, когда в Омск приезжал, сказал, что я нужен там. Ну, а как здесь, у вас?

— Трудимся помаленьку. Люди в основном новые. Твои питомцы ушли на партийную, советскую работу. Молодые учатся: такая возможность появилась. Виктор Иванович, говорят, ты был на процессе Бакича в Красноярске.

— Да, а что?

— Ведь там же Токарева судили, и наверняка всплыли какие-то подробности о подготовке заговора, о трагедии в Каркаралинске.

— Очень немного. Токареву, по-моему, помогли изнутри. Эти же люди с ним потом и ушли. Трагедия для наших товарищей, видимо, заключалась в том, что заговорщики поставили под свой контроль военкомат и телеграф. Не случайно же с бандой добровольно ушло большинство сотрудников военкомата, юстиции, телеграфа. Мне как-то Порфирьев говорил о бедах Альфреда, там почти две трети аппарата уездных учреждений составили дутовцы и анненковцы. Естественно, они проникли в военкомат и милицию.

— Так ты, Виктор Иванович, думаешь, причина трагедии заключается в многочисленности заговорщиков ив том, что они имели возможность вводить в заблуждение уездных руководителей?

— Вот именно. Предатели подали мысль вывести из города коммунистический отряд особого назначения, направить, его из Бугрового в Сенное. Они же просили Липина, Малашкина, Базилевича не верить гонцам Семененко о приближении врага. Чигович арестовал головку заговорщиков, но не успел добраться до тех, кто пристроился в военкомате. Вполне возможно, что они принадлежали к другой организации заговорщиков, например, Семипалатинской.

— Да, могло быть и такое. А Токарева где взяли?

— В Монголии. Свою дивизию он привел сначала в район Чугучака. Недавно я одну книжонку прочитал, так в ней о прибытии банды Токарева в расположение войск дутовского генерала Бакича вот что говорится: «Красный флаг, с которым явились пришельцы, поверг штаб отряда в большое смущение. Но у «токаревцев» имелось оружие, их было более двух тысяч и надо было поладить. Больших затруднений не встретилось. Здесь на Эмильхо были готовые формы, распростертые объятия, и «токаревцы» (что-то вроде эсеров), признав над собой командование Бакича, влились в корпус». Вот тебе и борцы за народную Советскую власть без коммунистов. В июле прошлого года Бакич и Токарев по приказу Унгерна стали готовиться к вторжению в нашу страну. Токарев подсказал генералу, что нужно сменить лозунги. Бакич отдал приказ по корпусу, в котором объявил, что все части должны иметь красные знамена.

— Забавно! Крепко он решил перекраситься.

— Ну, не совсем. Левый верхний угол знамен оставили трехцветным. Подготовку вели под наблюдением японцев. Сначала, конечно, ограбили местных, разоружили крепость Шара-Сумэ. Местные власти перепугались, губернатор обратился к представителю реввоенсовета Сибири с просьбой помочь разгромить Бакича. Семипалатинская группа войск выделила 1400 человек, и они разбили десятитысячную группировку Бакича. Он, правда, вместе с Токаревым и своим атаманским полком удрал в Западную Монголию. В районе озера Толбонур ему удалось окружить экспедиционный отряд Байкалова, но местные казахи сообщили об этом в Семипалатинск. Прибыла помощь, и Бакича снова разбили. Так он, старый хитрец, снял с себя оружие, нацепил на грудь крест, взял в руки посох и под видом бродячего монаха вновь улизнул. Однако монгольские друзья его поймали и передали нашим властям. Вместе с ним на скамье подсудимых оказался и Токарев.

— Конец закономерен, — заметил Бокша. — К этому все и шло. Жаль только, что не дожили до этого дня Чигович, Порфирьев, Дульский…

— Да, — задумчиво сказал Дьяконов. — Нашего брата — чекистов — во время мятежа погибло много. Иногда вот думаю о себе, товарищах, таких, как Порфирьев, Чигович. Революция возложила на чекистов величайшую ответственность за судьбы десятков и сотен тысяч людей, которые здесь, в степных просторах, по зову партии, строили новую жизнь. Опыта, особенно первое время, было мало. И чтобы ростки новой счастливой жизни не растоптал враг, они делали все возможное, отдавали делу победы все, что имели. А имели подчас только собственную жизнь и, не задумываясь, жертвовали ею во имя торжества революции. Только поэтому и выдержали трудное испытание, победили!

Ю. Кисловский В ОГНЕ

Очерк о работе органов ОГПУ по ликвидации политического бандитизма на территории Казахстана и, в частности, банды Серова, действовавшей в 1921—1922 годах на западе республики и сопредельных Самарской и Саратовской губерниях, освещает лишь отдельные эпизоды сложной и опасной чекистско-воинской операции.

Из здания Киробкома полпред ОГПУ Даниловский и командующий войсками ЧОН Воротков вышли вместе.

— Ты куда сейчас, Степан Ильич? — спросил Даниловский.

— К себе, в штаб, — ответил Воротков, принимая лошадь от коновода и готовясь вскочить в седло. — А что, Иван Кондратьевич?

— Сводку не забудь мне прислать.

— Не забуду!

Воротков ловко вскочил на коня и пропал в темноте ночи. Даниловский постоял, пока был слышен цокот копыт, затем подошел к фаэтону и сказал кучеру, чтобы тот возвращался в полпредство один.

В Киробкоме на заседании президиума Даниловский делал доклад о борьбе с политическим бандитизмом в Киргизской республике. И теперь, после многочасового напряжения, ему хотелось побыть на свежем воздухе одному, подумать, собраться с мыслями.

Осень 1921 года в Оренбуржье выдалась солнечной и теплой. Лишь редкие порывы ветра да падающие с деревьев пожелтевшие листья напоминали о том, что лето уже прошло.

— Не первое лето с начала революции, — вслух сказал Иван Кондратьевич. — Еще немного, и наступит мир для нас, чекистов.

…Экономические трудности, вызванные прошедшими войнами и неурожаем, резко осложнили политическую обстановку в республике и особенно в областях, прилегающих к Оренбургу. С каждым днем росло число голодающих. Недобитые в гражданскую войну эсеро-кулацкое охвостье и контрреволюционные элементы из мелкобуржуазных слоев поднимали голову. Одна за другой образовывались банды. Террористы убивали партийно-советских работников, грабили заготовительные конторы, вывозили и прятали хлеб, уничтожали скот.

Обдумывая план по организации более активной борьбы с шайками бандитов, полпред не заметил, как подошел к зданию ОГПУ и, привычно отдав честь часовому, направился в свой кабинет. На столе его ждала оперативная сводка. Прочитав ее, Даниловский подошел к висевшей на стене карте, отметил расположение войск ОГПУ, ЧОН, Красной Армии. Затем вызвал начальника военного отдела Клейменова.

— Дмитрий Иванович! Доложите о работе разведотрядов.

Когда на карте были отмечены места расположения банд, полпред поинтересовался работой разведотрядов, созданных из казахов-добровольцев, их нуждами, организаторскими способностями командиров. Это была надежная и весьма эффективная сила. С помощью разведотрядов органы ОГПУ получали точную информацию не только о передвижении банд, но и об их численном составе, вооружении.

— Обком партии, — сказал Даниловский, переходя к следующему вопросу, — поставил перед чекистами задачу ускорить ликвидацию банд, и в первую очередь банды Серова, как наиболее крупной и опасной. Опасной потому, что к ней тянутся мелкие бандитские шайки, примыкают кулаки. Наряду с чекистско-воинскими операциями следует организовать через наших разведчиков работу по отрыву от банд случайно попавших туда людей. Мы должны наперед знать о всех намерениях их главарей и своевременно применять силу. Ищите людей, способных войти в доверие к атаманам, их ближайшим помощникам. Мобилизуйте сотрудников своего отдела на решение этой неотложной задачи. Всем органам на периферии дайте по этому вопросу исчерпывающие указания.