Мы из ЧК

Инь Кен-ху внимательно посмотрел на стоящего перед крыльцом гостя. Ничем не примечательное лицо. Скромная одежда рабочего человека. Кисти рук вот только не рабочие — узкие, с длинными, тонкими пальцами. Консул вздохнул:

— Ну что ж. Пусть работает.

— Только есть одно обстоятельство… — замялся Чжан Цзян.

— Говорите.

— Жить парию негде. Может, пристроить его у нас в сарае? Погода-то теплая.

Консул посмотрел на Чжан Цзяна, на скромно потупившегося пришельца и, улыбнувшись, в знак согласия кивнул головой.

Новый плотник оказался скромным малым. На глаза особенно не лез, в разговоры вступал редко. Охотно помогал повару и конюху. В порядке благодарности первый подкладывал плотнику лишнюю горсточку рису, а второй одалживал на ночь старую попону.

Уборщица, тетушка Лю, которая приходила в консульство по утрам, пыталась как-то заговорить с плотником, но тот буркнул что-то в ответ, отбив всякую охоту к расспросам. Тетушка Лю не узнала, как зовут нового работника. Зато она видела, что дело у плотника движется не очень-то быстро. Иногда он с утра уходил в город и возвращался только к обеду. Успела тетушка Лю заметить, что плотника охотно приглашает к себе в кабинет вице-консул, о чем-то подолгу с ним беседует. Однажды до нее долетели обрывки фраз и она поняла, что новенький просит Чжан Цзяна устроить его на работу в городе, помочь с пропиской.

* * *

В давние-давние времена, еще при основании Верного на берегу студеного ручья было заложено военное укрепление. Много воды утекло с тех пор. От некогда величественной крепости остались, как память, заметно осевшие земляные валы, поросшие травой, обрушившиеся казематы. Но как и раньше это место было занято солдатами.

В расположенных за валом постройках размещалась кавалерийская часть. Почти на все лето конники, забрав свои нехитрые пожитки, уезжали в лагеря. Не было в старой крепости ни складов с новейшей военной техникой, ни тем более огневых точек. Солдатская жизнь также не заключала в себе секретов. Подъем, учеба, приемы пищи, отбой. Оружие? Но его у кавалериста немного: шашка, винтовка или карабин. Правда, в годы Великой Отечественной войны появились у конников автоматы. Но и они никакого секрета не представляют. Что же тогда могло интересовать господина вице-консула Чжан Цзяна в старой крепости? Воинское умение командиров? Численность личного состава, оружия? Боевой дух солдат? По-видимому, и то, и другое, и третье.

Вице-консул, а точнее, гоминдановский разведчик Чжан Цзян, не мог пройти мимо столь привлекательного уголка. Старая крепость, словно магнит, тянула его к себе. И он старался проникнуть в тайны земляного укрепления.

Иван Григорьевич Кузнецов несколько раз побывал у полурассыпавшейся крепости. Ничего примечательного. По кривой неширокой улочке проходит мимо нее дорога на Талгар и Иссык. По ней с утра и до позднего вечера бегут автомашины, катятся телеги, семенят с поклажей на маленьких повозках длинноухие ослики. У тесовых ворот, прикрывавших въезд в крепость, стоит часовой. Люди проходят от него в нескольких шагах.

Один раз судьба, казалось, вознаградила терпение Кузнецова: из отделения милиции сообщили, что возле крепости задержали неизвестного. В повозке у него нашли гранату. «Гранату?» — переспросил Кузнецов и немедленно отправился в отделение, чтобы присутствовать при допросе задержанного, лично осмотреть содержимое повозки.

Предъявив начальнику отделения милиции удостоверение, Иван Григорьевич попросил показать ему гранату. Капитан милиции посмотрел на Кузнецова… смутился. Затем достал из ящика нечто невообразимо ржавое. Чекист с улыбкой заметил:

— Когда-то это действительно была граната. Вероятно, осталась со времен гражданской войны. Сейчас она не представляет опасности.

— Пожалуй, так, — согласился капитан.

— А что еще нашли в повозке?

— Пойдемте, посмотрим, — предложил начальник отделения.

Во дворе стоял запряженный в повозку маленький длинноухий ишак. Опустив голову и полузакрыв глаза, он флегматично пережевывал пучок травы. Кузнецов осмотрел кучу рухляди. В ней были ведра без днищ, ржавые обручи, кости, несколько замызганных тряпок, лошадиные копыта, обломок рога…

Вымыв руки, Кузнецов попросил, чтобы привели задержанного.

— Сейчас сделаем, — сказал капитан.

Иван Григорьевич проинструктировал дежурного лейтенанта, как вести допрос.

— Выясните, пожалуйста, почему старьевщик оказался у крепости, бывал ли он здесь прежде, для чего подобрал гранату.

Подумав, Кузнецов добавил:

— Задержанного можно отпустить. А чтобы не подумал чего плохого, предупредите, что такие железки не то что собирать, трогать опасно!

Сидя на стуле у стены, Кузнецов внимательно слушал беседу лейтенанта с задержанным. Тот говорил по-русски довольно сносно, но с ужасным акцентом. С ответами старьевщик не медлил. Когда же лейтенант стал выговаривать за гранату, он горячо, даже с обидой воскликнул:

— Моя армия служи нету! Моя не знай гранада.

— Да она ведь взорваться могла, чудак-человек. И твоя рука, нога нету! — в тон ему проговорил лейтенант.

— У нас китайски Ван Шен-гун солдата служи. Его знай гранада. Моя не знай. Умирай хочу нету!

— Это какой Ван? Тот, который на Талгарской живет? — небрежно спросил лейтенант.

— Нет, это другой Ван на Талгарской. Его Ван Чи-фу есть. А Ван Шен-гун Кавалерийская живи.

«Молодец!» — мысленно одобрил Кузнецов лейтенанта и записал в блокноте:

«Ван Чи-фу — Талгарская, Ван Шен-гун был солдатом (?) — Кавалерийская».

— Гранаты собирать не надо, — продолжал лейтенант. — Собирай лучше бумагу. Тоже утиль.

Осматривая рухлядь в повозке, Иван Григорьевич заметил, что бумаги там в самом деле не было. Ни одного клочка.

— Там бумаги лежи нету, — обиженно проговорил старьевщик.

— Ну, ладно. Отправляйся домой. Да больше возле крепости не ходи, а то еще наткнешься на такую вот железку и… взорвешься.

Поблагодарив работников милиций за помощь, Кузнецов отправился в министерство. Но что-то его тревожило. Снова и снова перебирал он в памяти вопросы лейтенанта и ответы старьевщика.

«А может, этот Ван Шен-гун и есть тот, кто снабжает Чжан Цзяна сведениями о гарнизоне старой крепости? Надо будет разобраться с ним и выяснить, что это за бывший солдат», — раздумывал Кузнецов по дороге.

Доложив Мустафину о результатах посещения милиции, Иван Григорьевич добавил, что в понедельник решил посмотреть на старого солдата Ван Шен-гуна.

Утром Иван Григорьевич предупредил жену, что ему надо отлучиться по делам до обеда, оделся в старенький гражданский костюм и пошел. Возле крепости остановился, недовольно нахмурился: возле вала толпились ребятишки. Вспомнив о гранате, Кузнецов направился к ним. Ребята о чем-то спорили и размахивали руками. Увидев взрослого, насторожились.