Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) [СИ] (Прода от 28.01.2013)
Шрифт:
Нож и топорик воды не боялись, а вот одежонку надо было просушить быстро, нельзя ходить в мокром, простынешь даже на жаре. Развесила одежку по кустам, проверила харчи, подмокшими лепешками и сахаром тут же перекусила, покормив и собачонку. Как на грех начался довольно сильный дождик, пришлось выбираться из низинки и устраиваться под раскидистой елкой. Вот и устроилась, сделав навес из старой офицерской плащ-палатки, распалив маленький, но жаркий костерочек и пристроив выжатую одежонку и берцы так, чтоб сохли, а не горели.
Штаны и куртку пришлось под дождем замыть в ближайшей луже, чтоб снять налипшую при падении в чертову лужу грязь. Дождь припустил посильнее, пришлось забираться под елку.
В сухости и уютности даже вздремнула наконец
Прикинула по времени. Обратно пешком до темноты не успеет точно. Обратный путь теперь до-о-о-олгий. На шоссе… На шоссе, пожалуй, сумеет выбраться. Если не встретит ничего этакого – от речушки до зомби. А вот что дальше на шоссе делать? Это раньше машины перли в обе стороны круглосуточно, и шум транспорта она бы уже точно услышала. Теперь-то на шоссе ее никто не ждет. А если ждет, то ну его на фиг, ждущего. Видывала уже таких, ну их к черту, зубастых.
Дождь все так же шелестел по деревьям, капли шлепались на навес из плащ-палатки, стекали оттуда стеклянными струйками. Похолодало. Немного поприкидовав варианты, Ирина решительно взялась за обустройство ночлега. Сгребла слой пахучей старой сухой хвои, чтоб улечься не на голую землю и не замерзнуть. Разложила на хвое сумки так, чтоб ноги засунуть в одну из них. Пожалела, что не взяла с собой спальник. Придется просыпаться, огонек поддерживать. Напялила на себя подсохшую одежонку, почесала за ухом утомившуюся от впечатлений собачонку и, собрав в корзинку нарубленных топориком сухих веток, расположилась на ночлег. Тепло от костерка отражалось от ветвей елки, экранировалось плащ-палаткой, и, в общем, несмотря на шуршавший еще сильнее дождь, было тепло и сухо. Даже собачонка согрелась и задремала, подрагивая во сне. Вкусно и уютно пахло дымком. Ирина уложила автомат так, чтоб, если что, моментом схватить его. Накрылась как одеялом скатеркой (которая была вообще-то куском старого брезента), и стала хозяйка дремать тоже. Назавтра нужно быть свежей и отдохнувшей. Если на дороге мертвяков много, что ж, придется идти обратно, как приехала. Долго, нудно, но ничего, бывало и хуже. Если мертвяков мало, можно поискать себе какой-нибудь транспорт. Почему-то Ирине вспомнился элегантный «форд» ее шефа с прошлой работы – с двумя пижонскими велосипедами на крыше в пижонском же багажнике. Конечно, она понимала, что это ей уже сон снится, но она видела, что выходит на пустое шоссе, и ближайшая машина – как раз серебристый «форд» шефа с ухоженными вседорожными великами… Один красный, а другой желтый… И шины такие зубастые… Вездеходные.
Добравшись домой, вижу странное – в гостях майор Брысь, чаек пьет в компании Нади.
– Завтра у нас будет парко-хозяйственный день. Потому вы со своим пациентом разбирайтесь. Вечером устроим небольшой сабантуйчик – Надя дала добро устроить праздник на вашей фатере. Пациента тоже пригласите, он ведь послезавтра с конвоем в Тверь покатит?
– Я не в курсе.
– А, ну это ясно же – тверяки послезавтра убывают, значит, и ваш американец тоже.
– И что за интерес в пациенте?
– Ильяс просил. Он еще одного из своих клиентов приведет, тот тоже с тверяками поедет. Тоже по торговым делам. Ну а нам-то лишняя пара ртов… Не разорят ведь?
– Ну смотря как жрать будут. Если в три горла…
– А если и в три?
– Да не разорят, конечно. Только готовить сколько придется…
– А все со своим будут приходить. Давно забытый междусобойчик получится. Ну и жены помогут, Ильясова в том числе.
– Да я не против.
– И хорошо. Ну пойдем, проводите.
Это немного странно, раньше мне прогуливаться с майором не доводилось. Держалась некая дистанция. Ладно, почему бы не прогуляться в кои-то
веки…– Ночью дождь будет, пожалуй, – поглядев на небо, сказал мой командир, когда мы вышли во двор.
– Прямо разговор двух самураев получится, если я добавлю что-нибудь этакое про цветущую сакуру или полнолуние, – фыркнул я.
– Да, похоже… Получен приказ для нашей группы. Завтра готовимся, отдыхаем перед выездом. Послезавтра тренаж в приближенных к боевым условиям. А вот потом нам придется изрядно раскорячиться. Так что за завтрашний день вам надлежит подготовить все для медицинского обеспечения. Я проконтролирую.
– После исполнения – контроль за исполнением? – вспоминается мне чеканная бушковская фраза.
– Разумеется, как иначе? – удивился Брысь. Только до исполнения еще плясать и плясать. Задача мало того что непростая, так еще и с подкладкой и вариациями. И последствиями.
– Ну у Нади все готово, – несколько легкомысленно ответил я ему.
– Надя не поедет, – удивил меня ответ командира.
– Она же захочет…
– Нет. И сопляки наши лопоухие тоже не поедут. Будь моя воля, я бы вообще всех, у кого детей пока нет, оставил. Жаль, не выйдет. И пулеметчик свой нужен, и водитель. И без вас не обойтись. Так что постарайтесь уцелеть, а то мне перед Надей и главврачом будет неудобно.
– Позвольте, а почему перед главврачом? – искренне удивился я таким инсинуациям.
– Значит, перед Надей должно быть неудобно? – хмуро улыбнулся майор.
– Гм… ну да… в общем…
– Ясно. А главврач мне говорила, что врачей нехватка и мы вас пользуем совершенно непрофильно. И была очень недовольна, что вы с Надеждой Николаевной из-под ее юрисдикции выкрутились. А мне еще у нее лечиться, между прочим…
– Можно ли узнать о том, что нам приказано и к чему готовиться?
– Обычно при такой постановке вопроса любой служивый начинает поминать Машку и ее ляжку, но, учитывая вашу профессию, отвечу проще – да, можно. Помните милое местечко, где мы с вами познакомились?
– Завод по ремонту бронетехники?
– Он самый. Как вы помните, хвост мы там отрубили. А голова уползла. Вот сейчас нам предстоит голову эту закопать. В основном.
– Ну а почему мы? Есть же куда более боевитые команды. Я лично пару десятков назову, которые нас умоют и утрут по всем статьям вплоть до объема груди.
– Есть нюанс. Там нужны не только горелые руины и упокойнички. Приказано взять живьем не менее трех экземпляров.
– Языки, что ли?
– Да какие из них языки! Желудки с зубами.
– Вообще не понимаю, – совершенно чистосердечно признался я.
– Помните, что они людоедством баловались?
– Да уж, не забудешь такое. Помню, конечно, – передергивает меня от вспомнившихся картинок.
– И не интересовало, с чего это так они вдруг чревоугодничали? – искоса посматривает на меня собеседник.
– Кто ж их, придурков, поймет. Секта она секта и есть. Жертвоприношение, надо полагать, или кровью и мразотой вязали?
– Не только. Вирус почему-то сделал так, как давно предполагалось в людоедских племенах, – съел другого человека, получил его силу, храбрость и ловкость. Вот и здесь, как ни удивительно, ровно так и вышло. У людоедов повышена активность, ловкость, они сильнее становятся, агрессивнее, то есть реально повышают свои физические характеристики. Причем заметно и серьезно. Быстро и наглядно это происходит.
– М-да… Поганая штука, последователи обязательно появятся. Кто ж не захочет так усовершенствоваться.
– А вы как, не захотите?
– С какой стати? Мне вполне хватает своего. Что ни есть, все мое. Да и не к лицу мне агрессивность повышать. Но люди разные, потому как что паскудное – тут же последователи будут. Это что хорошее обезьянничать тяжело, а дрянь всякую…
– Вряд ли. Есть нюанс, но весомый. Людоеды со стажем катастрофически тупеют.
– Это как?
– Кверху каком в основном. Интеллект резко снижается. Получается странная вещь. Вы ведь сводки информационные читаете, как приказано?