Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)
Шрифт:
— Поговаривают, что на скрижалях было 15 заповедей, только Моисей одну разбил по неосторожности… Если это так — на разбитой было что-то именно такое, что ты тут изложил — иронично, но с долей уважения говорю в ответ.
— Не, это экспромт и явно нефгранитен. Но вообще принцип именно такой — подойдя к чему-то надо прежде всего задать себе такие вопросы — и самому на них ответить. Хуже нету чем хапнуть НЕ СВОЕ — скромничает Енот.
— Хуже нет, чем хапнуть СВОЕ, которое и так бы было СВОИМ, а то что хотел — проворонить. Ну как ночером свой же огород обнес. Было 15 заповедей, но разбил одну табличку Моисей — было дело. Был про это снят документальный фильм. — посмеиваясь вносит свои уточнения и Павел Александрович.
— А вот между прочим маленький вопрос — в ситуации после взятия поселка кто чего пошел бы искать для себя? Обыскивать коттеджи? Искать склады? Или трясти население? Вот ты, например, владелец танка — на что собираешься меня науськать? А вы, Павел Александрыч что скажете?
Музейщик отзывается первым:
— С собой в прорыв много не возьмешь, что подразумевает наличие некоторого количества нычек в коттеджах. Потому по коттеджам сектантов походить смысл есть. Менее ценное в складах. Но склады будут делить начальники. При том, что людоеды тут жировать публике не давали, трясти население смысла нет. Но не стоит в одиночку
— Умные люди должны бегать высунув языки, таская в подогнанный БТР хабар. И ныкая его, ибо на выезде естественно шмон и все заберут. Вот того, что не все должно хватить на долгую безбедную жисть в Рио-де-Жанейро. Или как минимум на месяц отдыха в пансионате Ромашка. На край хотя бы "три дня пожыть пачилавечески" — чтоб потом было что вспомнить… всему району — говорит посмеиваясь хромой.
— И что прикажешь брать? Оружие? Жратву? Одежу-обужу? — не даю я ему отвечать отвлеченно и сам задумываюсь — а ведь и правда, тут ведь собственников эффективных поперли без права опротестования через суд. Значит собственность тут пока — формально — ничья. Но мне-то что надо? Вот мне конкретно? Понятно, что после драки первое дело в трофеях — оружие. Всегда оружие было самым ценным для человеков. Все самые новые усовершенствования, научные отрытия — всегда для оружия. Но мне-то оружие нужно? Да в общем нет, разве что в деревню перебросить, к родителям. Тут дома уже стоит в железном шкафу, который мы вчетвером перли по лестнице, поотбивав пальцы и коленки и изматерясь по этому поводу, уже больше, чем я носить смогу:
1. "Рыжая Приблуда" — дробовик 20 калибра, купленный в самом начале Беды.
2. «Марго» — малокалиберный целевой пистолет, подарок хорошего человека.
3. «Малыш» — снятый с пленного Вивисектора пистолетик скрытого ношения.
4. ПБ — тоже отнятый у покойного хозяина Мутабора бесшумник.
5. ППС-43 — выданный в Кронштадте мичманом Аликом.
6. "Маузер К-96 — кронштадтский сувенир от того же Алика.
7. АК-47 — полученный чуток позже, с ним я в основном и езжу и сейчас он у меня на коленках лежит.
8. «Мини» — карабин, что презентовал американский пациент на прощание.
9. И им же подаренный Глок.
И мне этого вообще-то выше крыши хватает. О, к слову вспомнил — по неписанным законам, которые сейчас в ходу, что-то ведь мне причитается и из того оружия, что надыбалось в ходе моей сегодняшней эскапады. Оно конечно на компаньона удалого, но безногого половина, а то и побольше приходится, но так или иначе доля какая-никакая у меня в этом деле есть — с тех двух кавалеристов, что на нас выскочили сам я своеручно снял пулемет ручной «Печенег», АК-74 с ПБС да пистолетов пару — вроде как у покойного пулеметчика была самая настоящая Беретта, а у его напарника явный Глок, только вот по моделям не скажу, а по виду — у первого характерная выточка тальянская, у второго характерные квадратные очертания и легкий он был. Ценно? Конечно. Оно, правда, свалил обоих мой напарник, но тут дело спорное — без меня он не то, что выбраться — трофеи бы собрать не смог. Делиться ему придется, как и мне впрочем — в домике, где свезло мне и я, сам того не ожидая, угробил сладкую парочку — ботана — людоеда с его бабой. Значит придется и мне что-то отдавать напарнику — из дробовика АА-12, здоровенного и дурного пистолета ботана (уж не тот ли самый голливудский любимец "Десерт Игл" у него был, очень уж похож был огнестрельный утюг, да у девки его что-то с розовым пластиком было, не знаю что, не видал раньше такого легкомысленного оружия. Ну и недоделанная Нелли Крофт тоже оставила после себя точно такой же пистолетище, как в фильме про расхитительницу гробниц, да АКСУ в джипе. А к слову и ключи от джипа у меня, вот они в кармане. Если инженеры не начнут выделываться, требуя возврата оставленного в лесу имущества — а они вряд ли будут продолжать тот балаган, то, в общем, пожива оружейная уже есть. Другой вопрос — нафига мне, например "Десерт Игл"? Мне он, вообще-то и даром не нужен. Ну, почти.
Когда отмечали всем курсом десятилетие выпуска, послушал от одного выпускника из "уехавших на историческую родину", как он там намучился с этим агрегатом — по приезде советский выкормыш, ясен пень, захотел иметь ОРУЖИЕ, благо было можно и легко. И купил САМЫЙ БОЛЬШОЙ ПИСТОЛЕТ! А только после этого удосужился ознакомиться с правилами. А заодно и с другими пистолетами. Тогда-то и оказалось, что во-первых патронов в пистоле всего семь. В случае перестрелки, да еще для неопытного балбеса, не имеющего никакой выучки — просто недостаточно. Во-вторых пистоль жутко тяжелый, а по израильским правилам его надо носить все время с собой. По жаре. Кило железа. Везде. Даже на пляж. Дома оставлять нельзя. Но сейф в доме должен быть. Денег стоит. А если стрелок выезжает из Израиля, то сдавать оружие положено на хранение в особое хранилище, что стоит совершенно чумных денег. При пустом сейфе дома. Да еще и знакомые над простаком посмеиваются, потому как практичные люди покупают что угодно, но не этого недоумочного гиганта. У нас правила не такие, как в Израиле, но пример моего однокашника был свеж и после его плача вавилонского мне как-то «Игл» не запонравился. Тут ведь дело такое — это автомат — рабочий инструмент, а пистолет — уже и символ власти и престижа и протчая в том же духе. Нет, из того же ПБ я много стрелял в ходе выездов, да и «Малыш» выручил пару раз, да и «Марго» помогала, но для публики это все рабочие лошадки. По трофеям с людоедов видно. Причем престижность в пистолетах и раньше была. И давно. Мой пожилой приятель-геолог был руководителем в поисковой группе, где кроме него, были только местные вольнонаемные — вот не помню якуты или чукчи. Что характерно — ружья у каждого первого, причем и нарезные, стреляют — даже пьяными — метко. ОЧЕНЬ метко. Он раз не доглядел — нашли работяги водку где-то и ужрались. А у северян ферментная система иная и на алкоголь они реагируют не так, как южане, тысячелетиями вино пившие. Не дезактивируется у северян в печени алкоголь. Вообще. Выпил человек водки — и она в нем так и циркулирует. Мечта алкоголика. Потому пьяные северяне — это не поддавшие французы или тальянцы. Ну и нравы там суровые. Один взялся свою жену за какие-то грехи жечь. На костре. Остальные не мешают — человек в своем праве, все верно. Жена орет, на ней уже штаны горят. Помрет если баба — руководителя посадят. Приятель было сунулся протестовать — его послали. Сурово так, по северному, непреклонно. Ну он тогда за наган схватился (ему как руководителю этой банды было положено оружие — ни разу не чищеный револьверт). Сам чуть от страха не помер, потому как стрелять из нагана не умел в принципе, да и против десятка стволов один наган не катит никак. И понимал, что могут его пристрелить легко, а вот он — не справится. Но иначе потом посадят, что тоже вовсе не сахар. Совершенно неинтересно. И как только он ржавый наган из кобуры дернул,
так работяги присмирели. А оказалось, там это вроде как гетманская булава — знак начальника. А начальник всегда прав. Если с пистолетом. В общем убедил бабу не жечь… сам потом все таблетки съел из аптечки — успокоиться не мог, колотун в палатке напал.Нужно мне еще что-то для перстижа? Вроде как и нет. Конечно с ребятами надо посоветоваться — что брать при обмене, но в общем из всего сегодняшнего мне разве только пулемет интересен, да и то не себе. Джип уже тоже нашел. Да и не вопрос нынче машину подобрать, тем более, что сосватанный Вовкой кузовок мне очень понравился, а Надежда водить не шибко-то умеет. Еда? Одежда? В общем думать и думать. Разве что драгоценности на будущее, слитки золота? Так и это скорее всего местные хозяева жизни забрали с собой и все это попало к тем, кто их в засаде принял. Хотя может и стоит прошвырнуться. Мало ли что полезного найдется. Но как-то ноги не идут. Вымотался я. Да и нюанс такой есть, который еще влияет. Не один я тут такой. Цапну что не то, из коллективного — получится некрасиво. Еще Гейне заметил: "Честность — прекрасная вещь, особенно когда все вокруг честные, а я один жулик". Но я то тут не единственный жулик, тут таких ловкачей, которым я и в подметки не гожусь — не десяток, а поболе. Подведут под монастырь запросто, потом не отмоешься. Если в одиночку буду болтаться — точно. Сам-то Гейне тот еще фрукт был. Хотя я его уважаю. Хотя бы за то, что полученную от царя Николая Первого взятку в 12000 талеров промотал вместе с поэтом Тютчевым. Взятка была платой за правильное освещение польских событий в немецкой оппозицонной печати. А привез взятку как раз молодой чиновник Тютчев, вот два великих поэта встретились и прокутили все деньги в Париже. Потому раз мне не светит быть единственным жуликом и кутить потом в Париже — лучше и не пробовать. И я наливаю себе еще полкружки чаю.
Енот фыркает носиком весьма выразительно.
Ну да это его дело. Я шляться тут в одиночку не буду. Вот сходить к нашим стоит. Глянуть как что и где — это можно.
Только собираюсь уходить, как подъезжает ментовский грузовик и несколько ментов начинают выгружать на площадку рядом с танком кучу самых разношерстных стволов. Сотни полторы, никак не меньше, причем такого разнобоя и в магазине не увидишь, тут и обрезы от охотничьих ружей — начиная от одноствольных и двуствольных коротких лупар и кончая коротышками с отпиленным стволом, но сохраненным прикладом, груда разных помповушек, несколько чуть ли не бердан, болтовые винтовки, множество разных АК, какие-то причудливые пистолеты-пулеметы, просто пулеметы — три ПК на станках, Владимиров, правда с разобранной механикой, и пистолеты. Чего только нету! Куча будет внушительной, на мой вкус не хватает еще знамен, пары касок и нескольких ящиков с гранатами. Распоряжающийся этим действом подполковник мне немного знаком (аппендэктомия у его дочки была в мое дежурство), потому спрашиваю что тут такое за выставка. В ответ слышу ожидаемое — телевизионщики уже едут, будут снимать репортаж о возвращении Ропши в человеческое общество. Вот для красивой картинки и создается натюрморт. Действительно, оружие не валят как попало, а старательно укладывают, показывают товар лицом. Мне вдруг кажется — уловил боковым зрением — что сбоку от меня что-то шевельнулось, поворачиваю голову и вижу, ей-богу вижу, что тень, отбрасываемая неподвижным Енотом, сама по себе хищно тянется к этой груде оружия. Нет, померещилось, тень как тень, видно ее хозяин пошевелился. Вон он с каким невинным выражением лица на своей морде сидит. Такой невинности на десяток юных невест хватило бы. Но что-то мешает мне однозначно поверить, что тень не выдала внутренних побуждений своего хозяина. Яблоко знаете ли от яблони…
— Телевизионщики скоро приедут? — спрашиваю я подполковника.
— Через пару часов. За это время по поселку будет проведена зачистка вчерне, чтоб хотя бы по начальству не стрелял никто, да и с рабами и пленными разбираться надо — отвечает подполковник, любовно раскладывая железяки так, как на его художественный вкус будет "покрасившее".
— Погодите, а что за рабы и пленные? — удивляюсь я.
— Как что за? Пленные — это те, кого взяли живьем из людоедов и их сектантов. Всего получилось 29 голов, людьми их как-то называть не тянет. А рабы — так их уже полторы сотни набралось и еще не все. Тут возиться еще не одну неделю, разбираться кто чего и как. Работы выше крыши получается — несколько рассеянно сообщает мент, любовно раскладывающий свою железную икебану. Честно признаюсь, я не вполне понимаю его целеустремленных действий — вроде как за муравьями наблюдаешь, но ему-то явно понятно зачем он только что развалил уложенную пирамиду только для того, чтобы иначе уложить немецкий маузеровский карабин в роскошном охотничьем исполнении. Придирчиво осмотрев сделанное и одобрительно кивнув самому себе, подполковник начинает прилаживать к оружейному муравейнику совершенно нелепую ерундовину — ичкерийский пистолет-пулемет «Борз» с ЛЦУ, тактическим фонарем и еще чем-то, не менее нужным для короткоствольной пукалки. Приклада у барабайки нету, зато она покрашена старательно в камуфляжные цвета, что делает ее совершенно идиотской штуковиной. Предел оружейного шика — гламура, просто можно сказать креативный Дольче с Габбаной создавал. Плюгавый недомерок занимает достойное место в экспозиции.
— Погодите, а с рабами-то чего разбираться? — недоумеваю я. Мент отрывается от своего занятия и с удивлением на меня смотрит. Потом, как бы ища поддержки, взглядывает на Енота и Павла Александровича. Те пожимают синхронно плечами.
— Ну освободили людей. Чего еще-то? — вопрошаю я. Не пойму я этих танцев, настрадались же люди в неволе-то, освободить их — и пусть радуются.
— Вот уж шиш — говорит подполковник даже с некоторым презрительным оттенком в голосе — их фильтровать и фильтровать. Что пленных — особенно ментов — что рабов. Кто, откуда, зачем, почему и с какой стати попал в рабы. Известно, что несколько сектантов за разные грехи были разжалованы в рабы. Оно, разумеется, трогательно, что парочка людоедов прятала у себя кошек и потому загремела на исправительные работы, но людоедами-то они не прекратили быть от этого. Надо их найти? Надо! А остальные как попали? Мы их освободим, ага, в Кроник допустим. А там окажется, что это банальная уголовщина, например, которую при любом режиме содют в тюрягу. Оно нам нуно? Совершенно ненуно. То, что их гнобили людоеды еще ничего не говорит в их пользу. Бывает из борделя за разврат выгоняют, так это не значит, что выгнанные — образчики добродетели и благонравия — выдает внезапно мент.
— О как сказанул! — одобряет его речь Енот.
— А то ж! — горделиво заявляет подполковник.
— Не ожидал. Мне как-то это все иначе виделось. А тут и от освобожденных никаких букетов и приветствий и к освобожденным весьма прохладное отношение — поясняю я свое разочарование.
— Погоди. Еще и по ночам постреливать будут — утешает меня мент и возвращается к дизайнерскому украшению ландшафта. Критично осматривает с нескольких точек свое произведение, начинает вносить исправления, попутно говоря в мою сторону: