Мы из сорок первого… Воспоминания

2

В Ленинград прибыл 3 сентября. Сразу заявился в училище — оно на Литейном проспекте напротив Большого дома и называлось: «3-е Ленинградское артиллерийско-техническое училище».

Спрашивают:

— Ленинградец?

— Да.

— Ночевать есть где?

— Конечно.

— Тогда поживи пару дней дома — у нас все переполнено…

Конечно, я не стал возражать. Но лучше бы не предлагали: загулял я с Ниной, а когда вернулся в училище, то чуть не угодил под трибунал за «самоволку» — тогда с этим строго было.

Отец ездил к начальнику училища бить челом. Я был прощен и откомандирован обратно в полк. Выехать из Ленинграда мне следовало на следующий день — 11 сентября. Билеты на руках, документы — тоже. В те годы их сворачивали в трубочку, заклеивали и вручали владельцу, а по почте не посылали.

Поезд на Одессу уходил днем с Витебского вокзала. Была суббота. Сутра мы с Ниночкой опять прощались, как и год назад, гуляя по Большому проспекту. К 12 часам я вернулся домой забрать вещевой мешок (заплечные ранцы ушли в небытие сразу после Бессарабии!), документы и ехать на вокзал. Родители еще не знали о моем отъезде. Мама спросила:

— Будешь сейчас обедать или папу подождешь? — Отец иногда приходил на обед домой.

Мне уже обедать некогда было, а борщ выглядел так заманчиво! С минуту я колебался:

— Наливай, мама. — Это означало, что сегодня я никуда не поеду. Мне трудно объяснить свой поступок, но это случилось.

Пообедав, я остался дома — теперь спешить было некуда. Я решил вскрыть сверток с документам и и впервые увидел свои прекрасные характеристики из полка — служебную и комсомольскую, — а также и новый документ, извещавший штаб о том, что я не принят в училище «по причине недисциплинированности». Дело «пахло керосином», но я мгновенно принял новое решение. Письмо на имя командира полка порвал. Документы снова свернул и заклеил. С ними в понедельник пойду по всем училищам города: авось, где-нибудь пригожусь!

Первый визит я нанес в 1-е Ленинградское артиллерийское командное училище на Васильевском острове. Здесь прием закончился, и свободных вакансий не было. Поехал во 2-е Ленинградское артиллерийское командное училище. Оно — на улице Воинова. Встретили хорошо. Майор, начальник строевой части училища, познакомил меня с двумя солдатами, пришедшими за несколько минут до меня. Они — артиллеристы из Ленинградского военного округа, не то что я — пехота из далекой Одессы.

Майор был озадачен:

— Что мне с вами делать? Прием в училище давно закончен.

Все же он решил ознакомиться и с моими документами, разорвал сверток — теперь я в любом случае спасен! — и обомлел: настолько сказочные характеристики выданы мне полком. Как оказалось, у моих новых приятелей документы были не хуже: каждый полк стремился выполнить разнарядку по училищам.

Майор забеспокоился:

— Не хочу вас отпускать. Пойду к начальнику училища. Попрошу зачислить дополнительно.

Мы ждали долго. Наконец, майор появился:

— Начальник училища не разрешил. Вам предлагается на выбор ряд артиллерийских училищ, где прием еще не закончен: Пензенское и Тамбовское — противотанковые, Севастопольское и Бакинское — зенитные. Выбирайте!

Мы поняли друг друга с первого взгляда: нас привлекло Бакинское зенитное училище (оно подальше других!), и майор начал готовить наши документы к переоформлению, но у артиллеристов все было в порядке, а у меня…

— У вас уже взят билет на обратную дорогу? — удивлен но спросил майор.

— Так точно, — отвечаю. — Разрешите съездить на вокзал, сдать билет и вернуть воинское требование. Мой поезд ушел еще позавчера!

— А получится?

— Надо попытаться!

Оставив вещи и документы в училище, я помчался на Витебский вокзал. Там меня огорошили:

— Ваши проездные документы сданы в отдел доходов Кировской железной дороги, Фонтанка, 117. Туда и обращайтесь.

Среди огромного количества комнат многоэтажного здания не сразу нашел ту единственную, которая была нужна. После продолжительных объяснений и с разрешения начальника дороги воинское требование мне вернули.

Я поспешил в училище, где меня с нетерпением ожидали все трое. Артиллеристы сидели и читали журналы, а майор волновался, так как был уверен, что требование на билет мне не возвратят.

Появившись, не скрывая радости, я бодро отрапортовал:

— Товарищ майор! Все в порядке — вот требование на билет.

Довольный таким окончанием дела, майор тут же оформил нам троим единые документы на Баку, после чего мы поблагодарили его и тепло попрощались. Я был признателен майору за то, что он невольно меня выручил. Выйдя на улицу, попросил артиллеристов встретить меня вечером у вагона московского поезда, а сам — в который раз! — поспешил прощаться с Ниной. Родителям я ничего не объяснял, отделываясь шуточками, однако под занавес бросил загадочную фразу: «Есть на свете страна, и зовется она — Закавказье!» После в письмах все им объясню, а на словах — не нашел времени. Поздно вечером, взмыленный, я прилетел на вокзал к отходу поезда. Ребята, ожидая меня, не находили себе места:

«Не опоздаю ли я?»

В ночь с 12 на 13 сентября 1940 года мы выехали из Ленинграда в Москву, где предстояла пересадка на поезд Москва-Тбилиси, проходящий через Баку.

Дальнее путешествие до Баку прошло без приключений. На такое расстояние — около 3000 километров — ездить мне не приходилось. Позади — Москва, Воронеж, Ростов. На Северном Кавказе тоже не бывал и с интересом смотрел на экзотические названия станций, мелькавших за окном вагона, — Армавир, Невинномысская, Гудермес, Махач-Кала и Дербент.

16 сентября прибыли в Баку. Училище вкратце звучало довольно оригинально — БУЗА. Это — Бакинское училище зенитной артиллерии.

В первый же день мы выдержали вступительные экзамены, прошли мандатную комиссию, и вот мы — курсанты. На второй день приступили к занятиям — началась обычная учеба.

В составе учебной батареи, куда был зачислен, ежедневно с песнями шагал по улицам и проспектам солнечного Баку, занимаясь строевой подготовкой. По выходным лакомился чуреками и виноградом, гуляя по городу уже один, без строя. С режимом училища я освоился с ходу: служба есть служба, где бы она ни проходила.

Я уже писал Нине и домой письма, с удовлетворением сообщая, что жизнь и служба в Баку вошли в нормальное русло, как внезапно нам устроили медкомиссию. Она немедленно забраковала меня. Какой же я зенитчик, если недостает остроты зрения? Я был расстроен, так как вполне прижился в училище. Снова мне оформили проездные документы, и я, успевший привыкнуть к Баку, 27 сентября выехал обратно в Одессу, в полк. Месячный «отпуск» был окончен. Впереди лежал путь в 2300 километров.

На одной из станций согрешил. Вышел из вагона посмотреть торговые ряды, которые выстраивались к приходу каждого поезда. И чего только там не было: всевозможные фрукты, жареные курочки, отварной картофель, исходящий паром, соленые огурчики и пунцовые помидоры. Я заинтересовался арбузами: взял в руки один из них и устанавливал его спелость. Вдруг — сигнал на отправку. Я пошарил по карманам, а там одна мелочь — ее слишком долго считать. В Баку я издержался и возвращался в Одессу практически без денег. Что делать? Я бросился с арбузом в руках догонять тронувшийся поезд, а продавец закричал, как будто его режут: