My kind of love

– А мне кажется это самое настоящее свидание, и в отличие от тебя, Грейвс, я настроен оптимистично, что немаловажно.

– Если ты доел, давай я отвезу тебя домой, – слегка раздраженно кинул мужчина, вставая и оставляя на столе щедрые чаевые.

Парень послушно проследовал за ним к выходу, затем к припаркованному автомобилю, усаживаясь рядом на пассажирское сидение. Персивалю трудно не заметить, что тот чуть ли не сияет новеньким долларом, бросая на него короткие взгляды полные желания.

– Прекращай это безумие. Поиграли и хватит. Я не тот, кто тебе нужен. Ты ведь прислушаешься к моим словам на этот раз, Джей?

– Да кто такой этот Джей? – в недоумении спрашивает Криденс.

– Никто.

– Не ври. Ты уже несколько раз назвал меня так. Кто он?

Воспоминания сухим комом встают поперек горла, а ладони до боли в суставах вжимаются в руль. С той же силой и невероятной душевной мукой он сжимал в объятиях тяжело раненного напарника, пытаясь удержать в своих руках чужую, но не менее драгоценную жизнь, стремительно покидавшую тело вместе с кровью.

«Нет, детка, нет! Держись! Помощь уже в пути! Все будет хорошо, вот увидишь! Не покидай меня, пожалуйста!»

– Был один человек, – хрипло выдавил Персиваль, следя за движением в общем потоке. – Он был моим напарником, другом, возлюбленным. Он был похож на тебя. Такой же решительный, беззаботный, энергичный и полный жизни. Мой персональный свет в мире тьмы. Я пытался прятать его от ужасов, которые пережил сам, но не хотел сильно менять, боясь, что потеряю. Но зло этого проклятого мира всегда было падко на человеческие слабости, и он был моей самой большой слабостью. Я думал, что никакой силы не будет достаточно, чтобы отнять его у меня. Но как же я ошибался. Я был таким чертовски беспомощным. Я ничего не сделал. Я не спас его. Не защитил, – изливал душу Грейвс, с горечью поглядывая на Криденса. – Я не хочу повторить ту же ошибку с тобой. Это может причинить боль. Так что, пусть все прекратится так и не начавшись. Я все забуду, а ты будешь двигаться дальше.

– Но я не хочу этого. Извини, но я готов рискнуть, а ты должен попытаться дать себе второй шанс, – серьезно возразил юноша. – Нельзя всю жизнь бояться и жить прошлым, выбрав в спутники одиночество.

Оба медленно брели от стоянки к жилому комплексу, почти соприкасаясь рукавами. Не зная, о чем в данную минуту думает его сосед, Грейвс вновь вернулся мыслями в прошлое, вспоминая слова друга:

«Я пойду за тобой, Перси. Я не боюсь мира, от которого ты собираешься меня защитить. Я боюсь того мира, в котором ты будешь один, без меня, без моей любви».

А ведь именно в таком мире он сейчас и живет. Нет, существует. Влачит жалкие дни в мире тоски и одиночества. В мире без любви. Так, может, хватит?!

И почему-то, спустя годы душевной и физической изоляции, Персивалю вдруг дико захотелось взять идущего парня за руку, обнять его, ощутив ответное тепло и поддержку.

– Обещаю, мы не будем торопиться, – спешно выдохнул Криденс у входа в парадное, понимающе глядя на Персиваля и мягко впиваясь своими изящными пальцами в его чуть шершавую ладонь, словно мог читать мысли.

Грейвс в ответ сжал его руку, криво улыбнувшись этой мнимой самоуверенности и юношескому запалу.

Не спешить? По-моему он слишком долго себе задолжал.

– Ладно, малыш, так и быть рискнем. Дадим этому миру еще один шанс.

========== Беззащитный ==========

Комментарий к Беззащитный

Марвел, Спайдипул

писалось под **The Neighbourhood Cry Baby**

https://vk.com/doc63678917_450965520

Очень многие супергерои окружают себя тайной покрытой мраком, ведут двойную жизнь и, скорее всего, в виду «природной скромности» желают подольше оставаться загадкой, скрывая лицо под маской. Уэйд Уилсон не подходит ни под один из этих критериев. Просто таких «красивых», как он еще поискать нужно. Просто нет у него никакой двойной жизни, а та единственная что теперь есть выглядит так же дерьмово, как и он сам.

Он редко выбирается куда-либо без своего сценического образа и нехилого арсенала оружия. Но сегодня ему придется сделать исключение. Даже свой неуёмный сарказм и фирменные подъёбки ему следует оставить в прихожей на гвоздике, а то как-то с внешним видом не вяжется. Потому как один настырный парнишка смело открыл перед ним свое лицо и возжелал от Уэйда ответных действий.

Перед мысленным взором Дэдпула запестрела яркая надпись:

«Шоу уродов! Единственное представление! Крокодилоящер Уилсон в главной роли! Пошляк, хохмач и трепло!»

Определенно ему не стоит острить и молоть языком всякую хрень, когда они встретятся. Стоит держаться ночной тени и в большей степени молчать и слушать.

— А может, послать все к ебеням? — спрашивает себя мужчина, доставая из кармана мятую пачку сигарет и зажигалку. Он давно не курил, но сейчас дико хочется. — Сдать свою сбрую на металлолом, а комбинезон в пункт проката карнавальных костюмов и пойти работать в цирк, — рассуждает Уилсон, коротко и часто затягиваясь, словно перед смертью. — А что? Говорят, там коллектив дружный, сплоченный.

Ему бы развернуться и уйти, а он медленно бредет к указанному месту встречи, словно поднимается на эшафот. Только вот зачем все это? Увидеть в глазах мальчишки добрую порцию разочарования и отвращения к себе? На что он там надеялся, глупый? На продолжительные отношения? Что под красным спандексом и маской с нелепым колпачком окажется прекрасный принц, с которым можно регулярно, долго и счастливо?

Правда, первые два пункта Дэдпул мог пареньку с легкостью обеспечить в абсолютно кромешной темноте, не позволяя к себе прикоснуться. А в конце взять и мощно осчастливить обоих. Так вот и встречаться, приходя к нему глубокой ночью, а уходя засветло. Может, стоит попробовать?

Уилсон привык жить один и стоило признать, что давно уже смирился с убийствами и мордобоем в качестве прелюдии перед очередным свиданием с собственной рукой. Да и запах пролитой крови и порохового дыма его заводили похлеще кокса и феромонов возбужденного тела.

— А тут встреча с молодым и симпатичным студентиком, — бубнил себе под нос Дэдпул, — а вот, кажется, и он сам, — увидев знакомый силуэт и быстро юркнув под тень ветвей.

— Уилсон, это ты?! — чуть взволнованно спросил юноша.

— Я, — обреченно выдохнул тот.

— Давай, не стесняйся! Выходи на свет!

Стесняться?! Да ему стрёмно, словно он на приеме у стоматолога!

— Ладно, — делая ряд вымученных шагов, — только я не такой, каким ты меня себе представлял… Это я, паучок, я! — видя явное замешательство парня. — Каков есть! Другого не будет! — разводя руки в стороны. — Даже твой поцелуй истинной любви меня не изменит! — подходя ближе. — Ты боишься меня, Пити?

— Нет… Кто это с тобой сделал?

— Забей, паучок. От меня прежнего почти ничего не осталось.