Мы, Мигель Мартинес. Накануне

[2] Случай из РИ

[3] В РИ капитан РИА Кмета после захвата Польши немцами в 1939 году попал в концлагерь, стал сотрудничать с немецкой разведкой, сотрудник зондерштаба «Р», после Великой Отечественной войны подозревался в работе на американцев.

[4] Ватикан стал таковым недавно — после договора между папой римским и Муссолини, который и придал Ватикану статус государства, независимого от Италии.

Глава девятнадцатая

Когда враг не сдается

Глава девятнадцатая

Когда враг не сдаётся

Москва. Гостиница Киевская. Представительство Ротшильдов.

11 августа 1935 года

До сих пор не пойму, почему для своего представительства семья Ротшильдов выбрала столь не пафосное заведение, как гостиницу «Киевская». Она располагалась неподалеку от Киевского вокзала и представляла собой пятиэтажное здание на пятьдесят номеров, со столовой-рестораном на первом этаже. Чаще всего в ней останавливались командировочные из братских советских республик, большей частью с Украины. Особым комфортом номера не отличались, отделка помещений сделана в стиле советского минимализма: ничего лишнего, кроме необходимого. Но тем не менее, представительство семьи оккупировало целый пятый этаж, куда поселились сотрудники, отвечающие за согласование планов второй волны индустриализации, которую в партийных кулуарах назвали «ротшильдовской», ибо она проводилась на кредитные средства, взятые именно у этой династии. Так получилось, что от советской кормушки интернациональная семейка сумела оттеснить своих конкурентов, Рокфеллеров и Морганов. И если первые вообще принадлежали к иной весовой категории (в финансовом мире), то наследники английских пиратов могли серьезно попортить нервы краснощитовым[1] баронам. А вот отодвинуть от этой кормушки представителей Ван дер Бильтов не удалось, но они согласились, что координатором и выразтелем их интересов в СССР будут те же Ротшильды.

(гостиница «Киевская», первая построенная при советской власти, сейчас снесена)

Меня попросил приехать в представительство мой старый знакомый, Марко Локкерини, который одно время возглавлял аналитическую службу американской корпорации Ротшильдов, а сейчас, благодаря удачной женитьбе, стал членом семьи, хотя и на птичьих правах. Никогда еще я не видел его в столь возбужденном настроении, довольно хладнокровного и спокойного человека просто «штормило»!

— Мигель! Как это понимать? Весь финансовый мир стоит на ушах! Это совершенно невозможно! Наша семья вынуждена разорвать наше сотрудничество. Мне отдали четкое указание приготовить к эвакуации этот офис, черт меня подери!

Кольцов/Пятницын на эту эскападу американского бизнесмена смотрел с абсолютным спокойствием. Итальянец разыгрывал почти истерический темперамент и если бы Николай не встречался с ним раньше, может быть, этот спектакль и произвёл бы на него какое-то впечатление, но увы…

— Скажи, ты обещал мне кофе из арабского полуострова. Привёз?

— А? Что? Да, привёз…

Его собеседник оказался сбит с толку, неожиданное переключение внимания сработало. Вроде бы все крики с битьем себя в грудь и вырыванием волос на лысой почти голове пропали втуне.

— Вот тут две трехфунтовые пачки — из разных районов, как ты и просил — арабика с легкой кислинкой. А это фунтовая пачка моего любимого сорта из Бразилии. Он крепок и весьма хорошо, особенно поутру, когда надо проснуться.

— Ты забыл добавить — крепок и горек, как горчичное зерно. Не люблю бразильскую робусту, пусть и крепка, но, по-моему, сей волшебный напиток должен обволакивать, дарить наслаждение вкусом и ароматом, и это лучше всего делает арабика, а если хочешь, чтобы тебя продрало — ее надо заварить особым образом и добавить кардамона, тогда так продерёт, что не только глаза откроются, а все восемнадцать чакр…

— Э… кажется, чакр немного меньше… — неуверенно заявил Марко.

— А от этого кофе откроются даже те, про которые никто ничего не знает! Ладно, всё равно не откажусь, попробую твой бразильский шедевр!

— Вот и хорошо. А ещё я случайно зашёл в армянский квартал, там в одной лавочке купил тебе настоящую медную джезву. Мне сказали, что для заварки кофе лучшего не найти.

И мой итальянский знакомый вытащил блестящую турку почти на половину литра объемом. По меди шёл замысловатый рисунок в виде сплетающихся лоз и гроздей винограда. Да! Готовить кофе буду на настоящем произведении искусства! Впрочем, мой манёвр по переключению внимания и снятия истерики прошёл более чем удачно, теперь можно и разговор начать на конструктивной волне.

— А теперь, Марко, ты мне спокойно и внятно расскажешь, что тебя так возбудило? Из-за чего, дорогой мой друг, такая истерика? — про себя вспомнилось сакраментальное: «Шеф! Всё пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!»[2].

— Как почему, ты что, ничего не знаешь? Я имею ввиду события за границей твоей страны? — Локкерини выглядел потрясенный моим невиданным невежеством.

— Марко, я был очень занят тут, внутри страны и времени рассматривать новости из-за границы у меня не было.

И я ни словом не солгал. После того, как было запущено панельное строительство из железобетонных панелей, я занялся еще одним важнейшим проектом, который в строительстве должен был произвести переворот: мы начали возводить завод по производству фурнитуры для стеклопакетов по типу набивших оскомину пластиковых окон. Просто вместо пластика решено использовать хорошо высушенное дерево твердых пород, но теплоизолирующие свойства таких окон задаются, в первую очередь, именно фурнитурой. И тут решено применить комплексный подход: рядом с этим заводом расположилась фабрика по производству оконных рам — стеклопакетов, чему способствовало именно наше блочно-панельное строительство, при котором оконные проемы имели стандартные размеры. Тех, кто захочет установить такие пакеты в старых нестандартных домах ждало большое разочарование, правда, прошло предложение открыть несколько кооперативов, которые смогут заняться изготовлением подобных нестандартных вариантов окон с их последующей установкой. Первые окна такого типа установили на Дальней даче вождя, и Сталин оказался ими очень доволен. Скоро будут смонтированы и на Ближней даче, на которой вождь бывает намного чаще. И вот ради чего я должен отвлекаться на какие-то там события в мире?

— Хорошо, Мигель! Начнем с того, что нам, деловым людям было наплевать, когда погибли папский нунций от теракта, катастрофа унесла жизнь нескольких высокопоставленных иезуитов, пропал без вести кардинал из уважаемой и влиятельной римской семьи. Предположим, что у большевиков были основания провести эти акции, после чего сердце вполне здорового и крепкого мужчины, которым слыл папа Пий не выдержало и остановилось. Такое тоже возможно, более того, вполне возможно, что и для этой акции у ваших людей имелись какие-то основания, это нас не слишком взволновало. Но когда шестого июля произошел налет на жилище семьи Кальви, когда все ее мужчины погибли, это уже кажется, перебор, так действовать нельзя! А потом…

— Извини, Марко, что перебью тебя, скажи, если семья Кальви финансировала через банк «Комит» покушения на руководителей нашего государства, о чём есть неопровержимые доказательства, неужели ты думаешь, что это могло сойти им с рук?

— Я понимаю, но существуют ли эти доказательства? Вот в чём вопрос!

— Это вообще не вопрос.

Перед моим собеседником материализовалась папочка с некоторыми весьма конфиденциальными материалами. Надо сказать, что щуп марксистского Коминтерна глубоко влез в международную кредитно-финансовую систему и получил доступ к информации, которая тщательно охранялась в качестве банковской тайны. Но тут свою роль сыграла как раз изменённая политика последних лет в стране советов: не состоялась череда разгромных и показательных судов над ленинской гвардией. Конечно, пропагандистские кампании имели место, но старых ленинцев оставляли на тех должностях, где они могли принести некую пользу для общего дела, и при этом не навредить Сталину. А еще сыграло отношение к памяти Троцкого: его перезахоронение у стены Кремля, открытие памятника ему в Ленинграде, переименование села Бериславка в Троцкое, а Зиновьевска (бывшего Елисаветграда) в Троцк. Статья Сталина, в которой говорилось о заслугах Льва Давыдовича и его ошибках стала той каплей, которая убедила одного из высокопоставленных сотрудников банковской сферы, убежденного троцкиста, пойти на передачу большого количества секретных документов именно большевистской разведке.

— Ознакомься. — подал голос Кольцов, а Локкерини вздрогнул от этого, резанувшего по его острому слуху, неприятного тона собеседника.

Быстро пересмотрев документы, Марко тяжело вздохнул.

— Понимаю товарища Сталина. Но почему после этой акции произошло уничтожение двух семейств? Я имею ввиду Баркли и Вермикатти! Это же те семьи, которые трогать нельзя! А они вырезаны, до последнего младенца!

— А что мешало этим господам начать переговоры с нами? Им разве не предложили уладить наши разногласия? Предложили! А гибель мужчин семьи Кальви — это был очень прямой намёк: садитесь за стол переговоров, или будет хуже! Но они оказались глухи и слепы. Так зачем, глухим, слепым, да еще и глупым людям продолжать жить? В свое время русские императоры предложили твоему семейству пойти на мировую. Я имею ввиду Ротшильдов, а не Локкерини, надеюсь, ты меня понимаешь?