Мы назовём её Возмездие

Надежда нетерпеливо заёрзала в кресле, выжидая, когда профессор договорит.

– Вы меня не поняли, – ответила она. – Они растут повсеместно. Но созревают локациями. Это чёткие геометрические круги, метров по восемнадцать – тридцать в диаметре, внутри которых все растения созревают разом. Они-то и издают этот звук. А те же самые растения, растущие совсем рядом, но за пределами круга, останавливаются в росте. Те, что очень близко к границе круга, даже сворачиваются. Я вам сейчас снимки покажу. Видите, их даже не съели, просто вытоптали.

Я посмотрела на заинтересованное лицо профессора, увлёчённо рассматривающего какие-то снимки с кругами. Какая ерунда! Это столько людей отвлекают от нужных дел, что бы заниматься изучением каких-то там растений? Кому это надо? Эти растения для нас всё равно не пригодны. К будущей колонизации планеты это никакого отношения не имеет. Не удивительно, что Надежде столько времени не давали разрешение на работу здесь. Предыдущие экспедиции вообще без изучения цветочков обошлись и ничего. Вот чужие спутники – это действительно интересно.

– Вам обязательно нужно произвести замеры, Надежда, – неприятно подвизгивающим голосом произнёс ухоженный брюнет.

– Благодарю за доверие, но мне и своей работы хватает, – Надежда явно злилась на него.

– Я добьюсь, что бы вам открыли разрешение на использование моей лаборатории… – как ни в чём не бывало, продолжил сноб.

– Метью, я не буду вскрывать вашу лабораторию. Мне и своей достаточно.

– Но вы не сможете получить нужные результаты на вашем оборудовании, – усмехнулся сноб.

– Кому нужные? – уточнила Надежда. – Они нужны вам. Вот прилетайте и добивайтесь их сами. Ваша лаборатория была доставлена сюда добавочным рейсом, вне расписания, а вы просто струсили, Метью. И я не буду делать вашу работу!

– Надежда, мы делаем общее дело… – попытался выкрутиться сноб.

– Не мы, а я. А вы отсиживаетесь у себя в особняке и мешаете мне выполнять мою работу! – решительно заявила Надежда.

– Коллеги, давайте вернёмся к теме обсуждения, – вмешался седой старичок.

– Я и не жалею, что отказался. Работать в таких условиях! При таком отношении… – возмутился сноб.

– Вот именно! – оборвала его Надежда. – Такое отношение к работе и работой назвать нельзя.

– Коллеги, пожалуйста, держите себя… – старичок обратился к кому-то рядом с ним, – что с камерой Метью Стимса? А! То есть, он сам отключился? Ну, хорошо. Меньше споров. Коллеги, давайте вернёмся к теме обсуждения. Надежда, вы привели достаточно полные данные для доказательства вашей гипотезы. И я согласен с вами, измерением искажения акустических параметров в условиях планеты должны заниматься не вы. Коллеги, кто может порекомендовать замену Метью Стимсу?

Это даже не научный спор с массой заумных непонятных терминов, это банальное выяснение отношений. Ещё несколько минут я упорно пыталась следить за сутью их споров. После эмоционального обмена упреками с Метью, возвращение к нудному обсуждению деталей цветения, пищания и вытаптывания цветочков казались ещё зануднее. Надежда права, это всё ужасно скучно. Я честно пыталась вникнуть в суть их рассуждений, пытаясь понять, что интересного они в этом нашли. Подумаешь, цветочки пищат. С растениями и не такое бывает.

Сигнал моего браслета прервал меня на третьем, старательно скрываемом от взоров голограмм, зевке. И сразу взбодрил меня лучше любого ледяного душа. На моём браслете мигал какой-то сигнал, и я замерла в напряжении. Что это? Биосканер нашёл у меня что-то опасное? Я с тревогой перевела взгляд на браслет. Фу, ты! Сообщение. Просто сообщение. Сообщение? Уведомление, что мне пришло письмо по лучу. Наверно, ответ от Трома!

Я, как можно меньше привлекая к себе внимание, выскользнула из зала и быстро пошла к своей каюте. Я же не обязана выслушивать эти разборки учёных мужей? А то, что эти конференции просто трата времени, я уже и так поняла. Конечно, я бы могла и прямо через браслет письмо открыть, но мне этого не хотелось. Я хочу написать ответ, а так он попадет в общую сеть, и при желании, его могут вскрыть. Поверьте человеку с опытом в таких проделках. А личная переписка всё-таки более защищена от любопытных глаз. Так что, лучше вернуться в мою каюту.

– У вас нет допуска на проход здесь, – напомнил мне ЛИ 7.

– Проклятье! Совсем забыла, – я резко развернулась к другому проходу и в раздражении пригрозила спешащему за мной надзирателю. – А ты прекрати говорить мне эту фразу! Ненавижу запреты!

–Не понял распоряжение, – признался робот.

– Я журналист! А закрытые двери – это сокрытие информации от общественности. Ну, обычно это так бывает.

Да, как я и надеялась, меня ждало сообщение от Трома. Выходит, он получил мой ответ в сеанс связи во время этой конференции и сразу ответил. Хоть какая-то польза от неё.

"Какой серии твой надзиратель? Напиши его номер полностью, со всеми странными буковками. Попробую найти к нему подход. Рад, что тебе без меня плохо. А то я уже начал было ревновать тебя ко всем этим героям. Твой Тром"

Я написала ответ и на секунду задумалась перед отправкой. Я ведь хотела защитить мою переписку от посторонних глаз только по одной причине. Мне стыдно было бы, если бы моя исповедь Трому о реакции на Поля попалась бы кому-то на глаза. Но сейчас я поняла, что и Трому в этом признаться не могу. Не могу рассказать про мою, шокирующую меня саму, реакцию на его уродство. Что он подумает обо мне? Выходит, не такая уж я стойкая в своих убеждениях? Или с моими убеждениями что-то не так, если моё тело противиться этому? Нет, я не напишу об этом Трому. Даже после объяснений доктора, реабилитировавшим меня в моих собственных глазах, всё равно я не могу в этом сознаться. Это слишком позорно. Тем более, что это Тром мечтал попасть сюда, а удача выпала мне.

Не понимаю, как этот визгливый Метью мог отказаться от такой возможности. Он же ученый! А здесь уникальный, неизведанный мир, переполненный тайнами. Это же как раз шанс внести что-то новое в науку…

Неприятный холодок пробежал по моей спине. Я, наконец, отчетливо поняла почему здесь так мало исследователей. И почему штат не укомплектован сотрудниками. И почему здесь все эти не распакованные лаборатории! Вот почему этот Метью отказывается лететь сюда. Он боится. Они все боятся. Боятся заразится. Значит, это действительно опасно? Но ведь, меня бы не прислали сюда… я ведь просто студентка… Нет, меня бы точно не отправили сюда, если бы это было опасно.

О, необъятный космос. Мне надо вернуться на конференцию. Там же все те, кто отказался сюда лететь! Надо было послушать их оправдания. И для сюжетов сказок очень бы пригодилось. Пойду, всё-таки послушаю, как прославленные умы отлынивают от работы здесь. Нет, это не может быть так опасно, если мне, обычной студентке без подготовки для работы в опасных условиях, разрешили прилететь сюда. И всё же, надо их послушать. И да, я медлю с возвращением, именно потому, что боюсь моей мерзкой реакции на Поля. Надо это признать. И надо как-то с этим справиться.