Мы ничего им не должны!

– Дурачок, дурачок а я два франка заработала! – гордо заявила Нана, заработок приличный, не всякому рабочему столько в день платят на сделке.

– А мне только десять су дали… – обиженно вставила словечко ее младшая сестренка, видимо и она "работала" тоже.

– Ха-ха… у тебя и смотреть не на что. Девки знакомые научили с соседней улицы, они давно этим делом промышляют. Садись мол, на скамейку или на траву, ноги раздвинь пошире и юбку натяни руками… ну чтобы видно было под ней. Богатые старички любят так, подходят близко и заглядывают, вроде как уронили чего и с земли подымают. Коли "кустик" твой увидят, так сразу трясутся… ко мне аж сразу двое набежали. Один, правда, не дал ничего, зато второй серебро сразу отвалил.

Развлечения у подрастающего поколения Парижа своеобразные… впрочем, чего тут ждать, город не только ведь "столица мира", но и самый большой "бордель мира". Он ничего сделать не в силах, так бы и дал бы дочкам Мора немного денег, а то ведь и в самом деле начнут девочки таскаться по разного рода злачным местам, и еще на извращенцев каких нарвутся. Нельзя… конспирация мешает, приходиться отыгрывать роль "дурака", спасибо Фигнеру, что хоть мычать и пускать слюни не заставляет. Даже намекнуть папаше Мора нельзя, хоть бы он догадался и старшую девку побыстрее замуж выдал, в России такие проходят уже по категории "молодые женщины" и часто – с детьми.

– Слышь дурачок… а пошли в следующий раз с нами, а? Ежели потрогать дырку, так они больше дают. Дед то все уговаривал меня, а я испугалась… как бы не того… одну девочку, ученицу модистки, у нас такой барин покалечил. – пристает к Сашке "мамзель" Нана, только этого еще не хватало ему для полного "счастья".

За годы службы в российской императорской армии он и так, под руководством опытных наставников, освоил почти все преступные специальности, завтра придется экзамен на киллера первого разряда держать, вот только сутенером не был и желания нет. С другой стороны "обещать – не значит жениться", вряд ли после акции они с Фигнером задержаться в семействе Мора… и Сашка согласился, лишь бы отвязались от него. Нана потом еще полчаса "планы на жизнь" строила, судя по всему, девица уже с выбором уже определилась в пользу древнейшей профессии и отговаривать ее бессмысленно.

Ночь… короткий сон, не сон даже краткое забытие… как на войне, когда в любой момент могут поднять по тревоге. И тут подняли… Нанетта инициативу проявляет, что бы ей провалится, теперь и в темное время суток нет от нее покоя.

– До уборной нас проводи, там темно, фонарь не горит, а мы боимся… папашу я не добудилась.

Сантехнические "удобства" века девятнадцатого – во дворе, хочешь беги, хочешь нет… приходится ему встать с жесткого ложа. Девки полуодетые, в одних ночных рубашках, младшая дрожит от ночного холода, Нана шаль старую на плечи накинула, как бы и в самом деле кто-нибудь их не "обидел". Александр нащупал под подушкой пачку сигарет, зажигалка у него с собой, взял из тайника украдкой от Самойловича, захотелось немного подымить перед "делом", а тут как раз "пойдем-ка, покурим-ка" выходит.

Ночь, улица, фонарь, аптека… аптека и в самом деле рядом, два дома пройти. С освещением плохо, "Нанка" в этот раз не обманула, столб напротив двора стоит, а лампы нет, кто-то приватизировал… совсем как в родных краях, где исчезают порой даже чугунные пушки с кремлевской стены и якорные цепи у кораблей.

– Alexandre! – раздается сзади за спиной, недокуренная сигарета погибает под каблуком ботинка, что-то случилось, в первый раз его зовут по имени, за все время "знакомства".

Мадемуазель Нана ждет его в костюме Евы, ее шаль и рубашка комом сложены на угольном ящике рядом с уборной. Младшая сестра пялится на "чудо" вытаращив глаза, на лице у девчонки так и читается "Ну ты и дура!". Решила Нанетта окончательно стать "крутой девкой" и окунуться в прелести взрослой жизни и никого лучше не нашла… видимо так. В другой бы раз может он и соблазнился предложением, чем черт не шутит, по местным меркам уже не ребенок. Но только не сегодня, сибиряки перед охотой на медведя бабу не трогают, обходят даже стороной, примета такая народная. Вдобавок атмосферка самая подходящая для романтического "аморе-аморе", из-за тонкой стенки сортира веет неповторимый аромат "вторичного продукта" и Мора-младшая рядом канючит тоненько – "Давайте быстрее, я замерла!".

Не слова говоря, он схватил шаль и рубашку Наны, кинул младшей – держи! Нанетту за руку и быстрым шагом наверх, на последний этаж, все равно вокруг ни души, оденется дома. По дороге "мамзель" вырывается, грозит пожаловать отцу, шантаж?

– Скажу вот, что ты меня снасильничал!

Проблемы с папашей Мора им ни к чему, если и в самом деле дойдет до разбирательства, то придется апеллировать к младшей из сестер, к Жанетте, как к свидетельнице. С ней у Сашки отношения хорошие, льнет к нему временами, но лишь "поиграть". Желания у нее пока детские и безобидные, можно ее удовлетворить бумажными самолетиками, простенькими фокусами и так далее.

Утро… зря он беспокоился, они уходят рано, весь дом еще спит, даже консьержка внизу в каморке их не окликнула как обычно, хороший знак.

Главный инструмент – карабин он собрал и проверил накануне, где стрелял… а прямо в городе, в северной его части, там лес вплотную подступает к окраинам. Охотничий сезон открыт и весь день трещат в "зеленке" выстрелы, в кого только бьют непонятно, из дичи разве лишь вороны остались в изобилии. Место подходящее нашлось, он пострелял немного, затем сравнил результаты с контрольной мишенью… высчитывать по формуле и рисовать фигуры не стал, и на глаз легко определить, что бой у карабина не изменился. Оптический прицел Александр с собой не взял, там методика другая, и времени нет с ним возится, да и смысла особого нет. К сожалению великому, не обошлось без нежелательных свидетелей, в лесу столкнулся он нос к носу с одним из охотников, избежать нежелательно контакта не получилось никак. Прячущийся по кустам человек неминуемо навлек бы на себя подозрения, а так вроде "я тоже любитель", в ствол карабина ведь никто ему заглядывать не станет.

– Что так, не везет, не добыл ничего? – первый же вопрос при встрече, Александру остается пожать плечами, и в самом деле никакой дичи он не подстрелил.

Француз по виду из мелких буржуа, или ремесленник средней руки, плотный мужик лет за пятьдесят, полуседая шевелюра, баки по последней моде, шляпа с перышком, костюм обычный, повседневный, разве только ботинки сменил на сапоги. И что самое удивительное – охотник трезв как стеклышко, в России обычно же ходят не столько охотится, сколько водку пить на природе, вроде как законный повод.

Зря Сашка встревожился, что забыл захватить чехол для карабина, у "месье" оказывается тоже ударно-капсюльный замок на двустволке, прогресс однако… не то естественный, не то они со штабс-капитаном Денисовым ускорили внедрение. В ядташе у француза полным полно мелких серых птичек, размером примерно с воробья, странная добыча.

– Кота решили побаловать свежатинкой?

– На жаркое, и на соус пойдут птички, баба сготовит.

На вкус и цвет, как говориться… мясо с пташек придется пинцетом выщипывать и под лупой разглядывать. От неожиданного попутчика отделаться сразу не удалось, расстались в городе. Словоохотливый охотник рассказал много чего интересного, так капсюли, оказывается уже вовсю производят во Франции, топ сезона для охотников и разных там спортсменов-дуэлянтов.

– Раньше контрабандные шли с английских фабрик, дорогие – за су пяток, а теперь их мануфактура Лефоше фабрикует. Дело у них широко поставлено, недавно паровую машину купили.

Охотник недоволен, с одной стороны "бойковый" замок – настоящее спасение для любителей побаловаться ружьишком, особенно для тех, кто "работает" по водоплавающей дичи в верховьях Сены, капсюль не дает через раз отсечки от влажности и попавших на полку брызг, но с другой…

– Понабежали всякие олухи толпами, ведь просто стало – заряжай и пали, не надо возиться с кремнями и натруской, дичи мало, а теперь окончательно всю распугают.

* * *

Утро… день предстоит необычный, тот самый решающий. Александр готов, карабин покоиться цевьем на мешке с опилками и ждет своего часа, на ссвол привернут глушитель. Позиция идеальная, из глубины чердачного этажа, парадный подъезд дома на набережной Вольтера виден прекрасно, долго же они с Фигнером искали такое местечко, почти полгода с лишним ушло. Самойловича рядом нет, он готовит "путь к отступлению" и вскоре должен появиться. Остается Сашке ждать и наблюдать, как постепенно просыпается большой город. Пока лишь дворники изображают бурную деятельность сметают пыль с булыжников мостовой, но пройдет немного времени, и кроты-обыватели на мостовые выползут из своих каменных нор.