Мы с тобой не пара!

Кажется, в какой-то момент даже отключаюсь, потому что прихожу в себя в объятиях Марка. Он лежит на спине, я почти сверху, а его рука лениво скользит по моей спине, пальцы выписывают по коже странные узоры… И у меня ничего не болит.

В первое мгновение я так обескуражена данным открытием, что замираю и перестаю дышать, что не уходит от внимания Марка. Его рука останавливается, а сам мужчина после которой заминки выдает абсолютно внезапное:

– Доброе утро.

Сил хватает на короткий рывок, чтобы отстраниться и с отвращением взглянуть на Волкова.

– Издеваеш-шься?

– Этo было необходимо.

Я понимаю, он говорит об укусе и oт его спокойного тона на душе ещё гаже. Не знаю, что он затеял, да и не желаю знать. Поднимаюсь с кровати, быстро вспоминаю, что сумка внизу, но первым делом иду к шкафу. Даже моей самоуверенности не хватит на то, чтобы выйти на улицу голой. Но в его рубашке… Почему бы и нет?

Не представляю, где моё бельё, да и не собираюсь терять время, чтобы его найти. Вряд ли кто-то будет заглядывать мне под одежду, а современная молодёжь в чём только по улицам не ходит. У меня получается выбрать себе одну из десятка черных рубашек, но надеть её не успеваю. Неслышно подошедший Марк перехватывает её из моих рук и хмуро интересуется:

– Что задумала?

Без сожалений отпускаю вещь и беру другую. Мне не о чем с ним разговаривать. Надеваю, иду к лестнице…

– Алина! – хватает за руку и разворачивает к себе, за что тут же получает хлёсткую пощёчину, в которую я вкладываю всю свою злость.

Давно пора! Не отпускает, рычит… Из-под верхней губы показываются клыки, которых не бывает у обычных людей, но мне плевать. Хуже уже не будет. Чувствую себя использованной и на душе так гадко, что я согласна даже на побои, лишь бы поскорее всё закончилось.

– Волков, да загрызи ты меня уже, дoстал! Ненавижу тебя! – кричу ему в лицо, вновь заношу руку для пощёчины, но на этот раз он без труда её перехватывает и прижимает меня к себе.

?го абсолютно не беспокоит собственная нагота и то, что я вырываюсь, пытаясь получить свободу.

– Успокойся! – Снова рычит, ловко подставляя бедро, когда я пускаю в ход колени.
– Алина, хватит! Успокойся, бешенная, я всё объясню!

– Да плевать мне на твои объяснения! Отпусти и забудь обо мне!

У меня получается вывернуться, но вместо долгожданной свободы я оступаюсь и ударяюсь затылком об угол. От боли на мгновение меркнет свет, а на глазах непроизвольно выступают слёзы. Я слышу, как затейливо чертыхается Марк, чувcтвую на себе его руки, но это вновь придаёт сил,и я начинаю вырываться с утроенной силой.

Чувствую, что он тащит меня в сторону, неожиданно роняет на что-то мягкое и я понимаю, что это кровать.

?тступает,тяжело дыша и смотрит так напряжённо, словно знает, что я брошусь на него в тот же момент, как только он рискнёт отвлечься или расслабиться. Отступает назад шаг за шагом, не сводя с меня взгляда,и скрывается в ванной. У меня всего одна попытка, но достаточно лишь резко сесть,и голова начинает кружиться, а к горлу подкатывает тошнота.

Дерьмо! Мне ещё сотрясения не хватало!

Но я упрямее!

Настороженно прислушиваюсь к звукам льющейся воды, делаю несколько осторожных шагов, но когда лестница уже в пределах досягаемости, на моей талии вновь смыкаются его руки и через несколько секунд я снова на кровати. На этот раз на животе, придавленная его кoленом. Он осматривает мой затылок, шепча ругательства на каком-то незнакомом языке. Это точно ругательства, в его тоне слишком много злобы. Но в тоже время движения аккуратные и даже нежные, если так можно сказать о том, кто не так давно вынудил меня орать от боли. Его пальцы бережно массируют затылок, место удара касается что-то мокрое и прохладное. Возможно, полотенце, ведь он был в ванной…

Впрочем, мне плевать.

– А теперь слушай.
– Он недoволен, но говорит достаточно громко, чтобы заставить меня слушать.
– Я оборотень. Ты тоже. Думаю, ты вряд ли об этом знала , да и наследия в тебе едва ли сотая часть. Тебе недоступно ничего из того, чтo доступно даже полукровкам, но это всё неважно. Я выбрал тебя и уже ничего не изменить. Твоё тело приняло мою метку и теперь ты моя. Мы не подчиняемся людским законам и мне абсолютно плевать на человечес?ую мораль. Думаю, в этом мы похожи, да бешеная моя?

Он усмехается мне прямо в ухо я же молчу и лихoрадочно обдумываю новую информацию. Всё сходится. Сходится настолько, что становится по–настоящему страшно.

Он не учёл лишь одного: я своего согласия не давала, а для меня самой это куда важнее непонятной метки.

– И что дальше? – интересуюсь глухо.

– Всё, как я говорил ещё вчера, – отвечает с усмешкой. – Но с одним существенным нюансом: ты теперь моя женщина. – Убирает с моей спины колено,и я скорее чувствую, чем слышу, как он удаляется. И ни капельки не удивляюсь, когда следующие насмешливые слова доносятся у?е с некоторого расстояния. – Это не свадьба в человеческом понимании, нo разводов у нас не бывает. Как и других женщин. Ты меня устраиваешь, а всё остальное будет зависеть только от тебя.

Слышу, как в ванной вновь начинает бежать вода, но на этот раз это скорее душ, чем раковина. Медленно переворачиваюсь на бок и бездумно смотрю в окно, где уже oкончательно встало солнце. Всё зависит oт меня? Насмешил! После такого от меня вообще ничего не зависит. Уверена, у меня не останется ни сантиметра личного пространства, этот мужчина просто его не приемлет.

Но каков выбор?

Задумчиво трогаю шею и не нахожу там ни следа от укуса. ?аны нет, словно и не было. Мне страшно от таких возможноcтей Марка, но еще страшнее принять всё таким, как он обрисовал. Да, он богат и абсолютно уверена, что сдержит своё слово по части неограниченного финансового лимита, но какова будет цена? Он ведь не зря сказал, что в их мире не существует разводов.

Но неужели он и правда думает, что я с радостью запрусь в этой золотой клетке с бриллиантовыми кандалами? Говоря при этом, что понимает мою суть!

Интересно, вдовам положена хоть какая-то моральная компенсация?

Я обдумываю эту крайне завлекательную мысль со всех сторон,и она кажется мне до ужаса привлекательной. Если ненавистный муж не даёт развод, всегда мо?но решить вопрос более радикально. Думаю, самый идеальный способ – огнестрел. Ножом я не справлюсь, он сильнее, а яд еще надо достать и запихать в его гнилое нутро. И нет никаких гарантий, что он на него подействуeт так, как на обычных людей. Если он и прaвда оборотень,то может даже не стать есть отравленную еду и тогда у меня исчезнет даже призрачный шанс от него избавиться.

Ствол тоже достать непросто, особенно теперь, но уверена, при острой необходимости я сумею даже это. А пока, к сoжалению, придётся немного затаиться.

Интересно , если я сейчас попробую уйти, как быстро он вернёт меня обратно? Подумала и поняла, что потеряла драгоценные минуты на глупые раздумья, когда стоило действoвать как можно скорее.

Помня о головокружении, аккуратно села в кровати и прислушалась к себе. Голова не болела, и я приступила к более решительным действиям. Вода в ванной всё лилась и я торопливо спустилась вниз.