Мы с тобой одной крови

– Бог располагает, а кадры предлагают! – Полковник довольно хохотнул. – Слышал, ты инспекторской работой занялся, что-то Орлов специалистами разбрасывается.

– Ну, извини. – Гуров развел руками. – Я сейчас как раз от генерала, в конце дня увижу, обязательно передам, что ты недоволен.

Пока кадровик подыскивал ответ, Гуров пошел дальше. Из кабинета выскочили две девушки, видно, торопились в буфет, увидев сыщика, приостановились и чуть ли не хором сказали:

– Здравствуйте, Лев Иванович… Мы рады…

– Я так просто в восторге. – Гурову было с девушками по дороге, он подхватил их под руки и зашептал: – Девчонки, посоветуйте, отпустить мне усы или как?

– Ой, Лев Иванович, все-то вы шутите!

– Какие шуточки, девочки! – Гуров подтолкнул девушек к лифту. – Серьезный вопрос, можно сказать. – И зашагал дальше.

Даже наука пока не может объяснить, откуда возникают неожиданные ассоциации. Гуров не думал о депутате, практически забыл о нем, но вот столкнулся с полковником-кадровиком, вспомнил об убийстве, и потянулась цепочка. Одно звено крепко цеплялось за другое. И глаза у наглого кадровика круглые, и ничем он себя не выдал, однако…

Гуров выбил условную дробь по двери своего кабинета, отстранил откинувшего засовы Артема и уселся за стол.

– Станислав, что сказал Роман Веселер, когда позавчера покидал сию обитель?

Видно, вопрос Гурова сбил Крячко с какой-то важной мысли, потому что он болезненно поморщился, заложил ручкой лежавший перед ним том и вздохнул.

– Рома чего сказал? – Он потер висок, явно думая о чем-то другом. – Черт тебя подери, господин полковник! – Крячко бросил быстрый взгляд на Артема, увидел, что парень занят делом и не слушает перепалки старших. – Чего сказал? Что депутата какого-то в начале июня пришили. Они только осмотр начали, наехали прокуратура, кагэбэшники или как их иначе величать, и ментов от дела отстранили, бумажки и тело увезли в неизвестном направлении.

– Ты вчера весь день с Романом провел. Об этом деле разговора не было?

– Мы о футболе говорили, – почему-то обиженно сказал Крячко. – Убивают каждый день, а первенство мира по футболу раз в четыре года. А у нас опять четыре сбоку и вместо игры объективные причины. Я сызмальства в футбол не играл, но выпусти меня, так только мертвого бы принесли. Я бы их хоть перекусал…

– А они на твоем месте всех бы преступников словно бабочек сачком переловили! – перебил Гуров. – Значит, о последнем убийстве разговора не было?

– Нам не хватает? – Крячко указал на стопку дел.

– Я помню, Рома сказал, что депутата застрелили, а из чего стреляли?

– Из пистолета, – ответил Крячко, – но не «вальтер» и не «девятка».

– Да откуда ты знаешь, коли их прямо с осмотра убрали? – рассердился Гуров, пододвинул телефон, набрал домашний номер знакомого контрразведчика и услышал мягкий интеллигентный голос.

– Слушаю.

– Здравствуй, Юрий Петрович…

– Здравствуй, Лев Иванович. Пока с поздравлениями воздержусь.

– Умен шибко, – огрызнулся Гуров. – Все вы слыхали, словно я диктор телевидения. Я по тебе соскучился. Как бы проще решить данный вопрос?

– Подскакивай в низинку, где мы последний раз с тобой толковали, скажем…

– Через два часа, – подсказал Гуров.

– Прекрасно, я думал, ты торопишься. Ты меня дома застал случайно, я вновь служу… Запиши телефончик, суп стынет… Не ради старой дружбы. Значит, договорились.

Гуров позвонил по внутреннему телефону в приемную Бардина.

Полковник мог связаться с заместителем министра непосредственно, но решил предоставить Бардину возможность от разговора уклониться. Когда секретарь ответил, Гуров сказал:

– Здравствуйте, говорит полковник Гуров. Николай Ильич у себя?

– Приветствую, Лев Иванович! Какие проблемы? – раздался тут же голос Бардина.

– Здравия желаю! Надо бы посоветоваться. Когда вы, Николай Ильич, можете меня принять?

– Минут через пятнадцать.

– Спасибо. – Гуров повесил трубку, усмехнулся. – Наш новый зам большой демократ.

– Не привыкай, у него это скоро пройдет.

– Извините, Лев Иванович, – вмешался Ермаков. – Указывая приметы человека, довольно редко называют цвет глаз, а мне это крайне желательно.

– Какой цвет глаз у генерала Орлова? – глянув на часы и поднимаясь из-за стола, спросил Гуров.

– У генерала? – растерянно переспросил Ермаков. – Кажется, карие.

– Молодой человек, запоминаются лишь темные глаза и светлые, а если свидетель называет точный цвет, значит, он или врет, или придумывает… Запри за мной. – Гуров подмигнул покрасневшему лейтенанту и вышел.

– Здравствуйте, рад, что заглянули. – Бардин кивнул на кресло, приглашая Гурова сесть.

– Спасибо, я буквально на несколько минут, – опускаясь в низкое кресло, которых терпеть не мог, ответил Гуров. – Дело в том…

– Лев Иванович, ты нас с супругой извини за вчерашнее, – перебил Бардин. – Иона отличный мужик, но стоит выпить – дуреет.

– Пустое, Николай Ильич. – Гуров беспечно улыбнулся. – В России не пьют только больные да хитрые, и я не встречал ни одного, кто от спиртного умнеет.

– Девочки так хотели познакомиться с легендарным сыщиком, – Бардин тоже улыбнулся. – Будет возможность, на следующей неделе сообразим. Так я вас слушаю.

– Восьмого июня в Москве, адреса не знаю, застрелили депутата Думы, материал забрала контрразведка. А мне на те бумаги надо взглянуть. Они ребята с гонором, везти сюда папки могут отказаться, так вы скажите, что мент, который делом интересуется, человек не гордый, подъедет, куда скажут.

– Хорошо, Лев Иванович. – Бардин сделал пометку в блокноте. – Вам завтра сообщат.

– Извините, Николай Ильич. – Гуров поднялся. – Они отказать вам не откажут, но могут начать резину тянуть: сотрудник в командировке либо еще чего, так вы не настаивайте. Мне, конечно, интересно взглянуть на оперативные материалы, но для начала сгодится и следственное дело, которое в прокуратуре.

– Спасибо за совет. Думаю, мы получим и оперативные материалы, – сухо, с явной обидой в голосе ответил Бардин.

– Не берите к сердцу, Николай Ильич, – беспечно произнес Гуров. – У нас с соседями любовь давняя, взаимная. Разрешите идти?