Мы с тобой. Дневник любви

Ум женщины не может действовать с тем, чтобы исходить от чужого ума или сложиться с другим умом: в этом и есть дело мужское. Ум женщины индивидуален и бездеятелен (пассивен).

Её особенность: своего женского назначения она не подменивает мужским назначением. Её назначение найти своего «Серафима» и через него осуществиться в мире людей как любовь.

Вот схема биографии моей женщины.

Послесловие ^[63]

«Дневники — это самые неверные документы о человеке», — сказала она. «Может быть, и неверные, — ответил я, — если я говорю в них о другом человеке. Но о себе или о человеке любимом — дневники единственный документ».

Так заканчивается дневник за 1940-й год — единственный за долгую жизнь целиком посвящённый любви.

Только что прочтённые записи на его последних страницах раскрывают смысл и назначение этой встречи для Женщины. Но и для Мужчины — второго «героя» нашей повести — для самого её автора?

Исчерпывающий ответ мы найдём в его дневниках последующих лет.

Образы мысли многогранны, оттенки в изображении бесчисленны. Выборочная цитация обедняет и даже отчасти искажает их. Овладение «темой» даётся большим трудом требовательного к себе художника и напряжённым вниманием любящего человека. Это внимание, как у каждого, идёт подъёмами-спусками, но никогда не остывает. Изучая дневник, мы видим, как трудно прокладывать путь к чужой душе: это труд понимания, но зато какие здесь случаются находки, какие открытия и постижения! Так, на девятом году совместной жизни, в 1948 году, М. М. перечитывает свой старый дневник и записывает: «Читаю дневник 1944-го года и тоскую о себе в отношении Ляли, — не понимал я её тогда, а только предчувствовал, и это предчувствие она ценила во мне и только за это отдавала всё: и ум и сердце».

Им, любящим, трудно даётся понимание! Так легко ли сейчас рассказать о них новому человеку, который пришёл со стороны и только вглядывается...

Как найти такие точные слова, чтобы всем стало видно: любовь двоих — это не только «личное» событие, нет! оно касается всех потому, что человек, сказавший «Ты», — вышел из одиночества, тем самым вместил в себя всё, находящееся за пределами его особи. В основе всякого действия лежит избрание, в основе избрания — сила мгновенного узнавания и оценки — любовь. Иными словами, наша любовь — это целостное знание, и большее нам пока неведомо.

Однако тёмные, грешные люди, мы часто ошибаемся в предметах своего избрания. И каждый раз этот момент выбора, это таинственное сверхразумное прозрение, это короткое мгновение влюбления есть суд над нами. Никто не поможет нам в это мгновение — мы стоим один на один с нашей свободой перед лицом какой-то нравственной Безусловности, какой-то недоказуемой, но несомненной Правды.

«Мы с тобой» — это недоказуемое чувственным опытом единственно достоверное основание мира. Не декартовское «я мыслю, значит, я существую» следует поставить в основание достоверности жизни, но «я люблю».

И так открывается, что единственная реальность — Любовь, что тайна Вселенной — в понятии «мы», причём «мы» означает первоначальное «мы с тобой», а вглядеться поглубже — это вся Вселенная.

notes

Примечания

1

«Пролог», текст основного корпуса, данный с отступа, и «Послесловие» написаны В. Д. Пришвиной.

2

Валерия Дмитриевна Лиорко (в замужестве Лебедева; 1899-1979) родилась в Витебске в семье военного. Окончила гимназию в Москве. В первые годы революции участвовала в организации детского дома для беспризорных детей «Бодрая жизнь», где по собственной программе воспитывала детей. В 20-е годы окончила Институт Слова, одним из организаторов которого был известный философ И. Ильин. Слушала лекции В. Брюсова, историка Н. Котляревского, языковеда Д. Ушакова, собирательницы фольклора О. Озаровской, С. Шервинского, посещала лекции начинающего учёного А. Лосева, о. Павла Флоренского, профессора Ф. Степуна в Вольной Академии духовной культуры, прослушала курс философии и религии у Н. Бердяева.

Была замужем за преподавателем вуза, математиком и экономистом А. В. Лебедевым.

В 1932 г. по ложному доносу вместе с мужем была арестована и сослана на три года в Нарымский край. После возвращения из ссылки работала в Дмитрове на строительстве Московского канала. Накануне встречи с Пришвиным жила с матерью в Москве.

3

Олег Поль родился в 1899 г. в семье музыкантов. Его отец, пианист и композитор В. И. Поль, ещё до революции уехал во Францию, где стал директором Парижской детской консерватории. Семья Олега отдала дань всем интеллектуальным веяниям начала века: он был воспитан по-толстовски, в строгом вегетарианстве и воздержанности, проявлял интерес к индуизму, теософии.

Олег окончил реальное училище в Москве, в первые годы революции ушёл работать простым рабочим в толстовскую колонию в Ясную Поляну, а затем перебрался в такую же колонию под Москву, где преподавал детям математику. В эти же годы он усиленно занимался самообразованием, изучал классическую философию, в которой нашёл твёрдую почву для ума, — Спиноза, Декарт и Лейбниц стали его учителями. Постепенно Олег подошёл к русской религиозной философии, а через неё к творениям древних и новых подвижников христианства, богослужебным текстам и к самому храмовому действу.

В своей автобиографической книге «Невидимый град» Валерия Дмитриевна пишет о встрече с Олегом: «Мы встретились с Олегом в 1923 году. До этого он никогда не был в православном храме, искал путей войти в него — это казалось ему трудным. Но как только вошёл — православие стало его родной стихией по духу и смыслу.

Олег поражал цельностью своей и целеустремлённостью. Известный философ и историк русской общественной мысли М. О. Гершензон, хорошо знавший семью Поля, говорил, что он наблюдает за развитием Олега, как за развитием гения. У Олега был абсолютный слух, он хорошо рисовал, мог стать музыкантом, художником, но постоянно говорил, что проживёт недолго и должен торопиться.