Мы спасаем попаданцев
Шрифт:
– Тодулькоду бы подулучиполодусь, - скрестноипов панольцы, продушептноанол Денетипос. – Тодулькоду бы перелетноетноь.
Ноон перед сапемкаоонй вершигоннаоонй
– А-апе– апе! – запекригочапел Деннаигос, поонннаяв, чткаоон ннае поонлучиголоонсь, ннаоон сделапеткаь былоон уже ннаигочегоон ннаельзя, черннаапея иго хоонлоондннаапея глапедь Невы сткаремкаиготкаельннаоон пригоблигожапелапесь.
…Всплеск!
Глава 16
Он удобно устроился на мягком кожаном диване. Играл озорной джаз, в воздухе сладко пахло сигарами и солодовым виски. Одна красавица сидела у него на коленях, ее руки оплели ему шею, золотые локоны щекотали лицо, источая тонкий приятный аромат клубники с легкими нотами корицы. Вырез декольте обтягивающего красного платья зазывающе подмигнул подкаченными мячиками. Он улыбнулся, прильнул к этим округлым вершинам и постарался раствориться в вырезе декольте, затряс щеками и сделал: б-ррр, отчего девушка громко захохотала.
Вторая красавица сидела рядом, ее ладошка, поглаживая, поднялась по его пухлой ножке, остановилась в области чресел, и пальчики стали медленно расстегивать замок ширинки. Розовый язычок меж тем коснулся его уха, облизнул, сделал круг и что-то нежно зашептал. Он повернулся – захотелось прильнуть губами к ее губам. Девушка нежно улыбнулась, неожиданно в ее руках появился колокольчик, каким в богатых домах подзывают прислугу, и в следующую секунду: дзинь! Красавица отчего-то стукнула его колокольчиком промеж глаз.
– А ты шалунья, - усмехнулся он.
Но шалунья не захотела останавливаться на достигнутом и ударила его вновь.
Дзинь!
Он зажмурился.
Дзинь, дзинь, дзинь!
– Да ты чего? – простонал он. – Чего дерешься то?
Йосив Исакович Розенберг открыл глаза. Никакой красотки рядом с ним не было, на коленках тоже, лишь на груди лежал здоровенный черный котище, который тотчас открыл глаза, вспыхнувшие изумрудами, словно на тюрбане какого-нибудь раджи, и с недовольством уставился на хозяина.
– Вот так всегда, - вздохнул Йося, -
на самом интересном месте.И вдруг:
ДЗИНЬ! ДЗИНЬ! ДЗИНЬ!
Нет, это уже был отнюдь не колокольчик, колотивший по черепной коробке, а самый настоящий дверной звонок, доносящийся из прихожей.
– И кого там, во имя Иеговы, черт принес? – выругался Йося, подымаясь с кровати. Коту тоже, к его великому кошачьему неудовольствию, пришлось покинуть нагретое местечко и перебазироваться на пол.
Ноги лишь с третьей попытки попали в тапки. Кряхтя проклятья, Йося сделал несколько шагов, как вдруг...
Мяя-яяя!!! – во все горло заорал котище, поскольку хозяин наступил ему на самое ценное, что осталось у бедолаги после свидания с ветеринаром.
– Сдристни отсюда, блохастая тварь! – заорал Йося и попытался пнуть кота, но тот ловко ускользнул от пухлой ножки, а сам хозяин поскользнулся и обрушился на задницу.
– А-а-а, - протянул Йося, почесывая ушибленный зад.
ДЗИНЬ! ДЗИНЬ! ДЗИНЬ!
– Да иду я! Иду! – во всю глотку закричал хозяин квартиры, а затем добавил в полголоса: – Будьте вы прокляты семью казнями египетскими, кем бы вы ни были!
Он вновь поднялся и, продолжая испускать проклятья, двинулся в коридор.
Подойдя к двери, Йося осторожно заглянул в глазок. В парадной стояли трое: девушка - рыженькая, сексапильная, но лица не разглядеть из-за тусклого освещения, какой-то подозрительный здоровяк, лица тоже не видно, но уже по причине низкого расположения глазка и последний - молодой парень, лицо видно и это…
«Кара небесная, да что ему таки еще от меня надо? – простонал хозяин квартиры. – Может притвориться, что меня нет дома?»
– Йося, не дури, мы знаем, что ты дома! – донеслось из-за двери.
– Что вам от меня надо, господин чиновник особых поручений Федоров? – Йося хотел, чтобы это прозвучал грубо, надменно и недовольно, но голос дрогнул. – Мы же уже таки все решили и обо всем таки договорились, я подписал все ваши тайные бумаги, бланки и формуляры о неразглашении и наказании, и, как мог, загладил свою вину... Будь проклят тот день, когда я угодил в этот чертов временной разрыв! Пусть обрушится на этот день семь казней египетских!
– Да открой ты уже эту гребаную дверь, - раздался недовольный женский голосок, - здесь холодно, а мы мокрые!
– Мокрые? Почему? – удивился Йося, и руки сами собой нехотя потянулись к замку, все равно артачиться смысла не было.
Дверь отворилась, и хозяин квартиры увидел памятного ему по бытности попаданцем чиновника особых поручений Федорова в сопровождении двоих неизвестных. Все выглядели странно: взъерошенные, растрепанные и действительно мокрые с ног до головы. Да и одеты в какие-то исторические костюмы неудачников революционеров, которые когда-то пытались свергнуть монархию и так глупо прокололись на одной девчонке. «Да, девчонка потом натворила дел почище пресловутой Орлеанской девы, - подумал Йося. – С тех пор красный, как юбка у этой взъерошенной рыжей курицы, - взгляд на Юлю, - навсегда перестал быть символом революции. На его смену пришел черный, под которым новые революционеры пытаются прийти к власти. Но безуспешно. Охранка не дремлет». Вновь недоброжелательный взгляд в сторону Фадеева.
Игорек бесцеремонно оттолкнул Йосю, одетого в комичную пижаму: длинную белую ночную сорочку и колпак, и вошел в квартиру.
- Попепропешу попеанеккуранетданлоей, - взвинезгнлоул Ропезенлоберг нлоане грубопегопе ине смдуутданлоопе знлоанекопемдуопегопе здоперопевякане. Стдаанерый, нлоанемдуетдааненлонлоый еврейскиней гланез принегляделся.
– Ой!