Мы те, кто мы есть
Шрифт:
молодом возрасте. Но и потому что хотел, чтобы на этот раз Линда смогла шевелить
своей задницей. А ремешок на липучке, обернутый вокруг лодыжек, держал ее ноги
сведенными вместе и ограничивал движения. Ее дыхание ускорилось, и Сэм прервался
на минуту, чтобы погладить ее нежную спину. У Линды были красивые ямочки по
обеим сторонам ее поясницы. Ее ноги были загорелыми, но попка оставалась
соблазнительно белой, так и напрашиваясь быть исполосованной.
– Расслабься, девочка. Будет не очень больно.
Она
– Фраза "Будет не очень больно" из уст садиста звучит так же, как заверения
стоматолога, что лечение корневого канала приносит лишь легкий дискомфорт.
– Ты права.
173
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
Он ухмыльнулся и шлепнул ее по попе, оставляя красные отпечатки ладоней на
белом холсте кожи. И лишь по той причине, что он получал наслаждение от звука
соприкосновения своей ладони с нежной округлостью и ее резких вздохов, он нанес ей
еще больше шлепков. После ударов ее мышцы расслабились, а задница выпячивалась
назад в ожидании следующего шлепка. Его член стал твердым, желая удовлетворить
ее невысказанную просьбу, но он ждал, пока ее дыхание не станет учащенным.
Когда ее кожа засветилась розово-красным, он решил, что она достаточно
возбуждена. Некоторые мазохисты предпочитали двигаться лишь по прямой линии
боли – боли в чистом виде. Некоторым нравилась смесь боли и секса, и он любил
управлять обеими гранями этой комбинации прямо на пике их вершины.
Подтянув табурет в ее сторону, он надел перчатку и нанес на пальцы смазку.
Оставляя руку на ее животе, чтобы удерживать Линду, он скользнул пальцами между
ее ягодиц.
– Неееет, - даже её поскуливание звучало прекрасной музыкой.
Пытаясь не рассмеяться, он надавил одним пальцем на её анус, прошел сквозь
колечко мускулов и скользнул внутрь.
Её спина изогнулась в молчаливом протесте, когда она сделала резкий вдох.
– Мы только начали, ты же понимаешь.
Сделав акцент на сказанных им словах, он двинулся свободной рукой вверх и
жестко сжал обе груди. Даже когда она протестующе зашипела, ее ягодицы сжали его
руку, и это заставило его усмехнуться. Он добавил еще один палец. Проклятье, она
была тугой. Твердый член вызывал чувство крайнего неудобства внутри его кожаных
штанов.
Когда он переместил руку вниз, с ее груди на киску, она была настолько
скользкой, что любой Дом мог о таком лишь мечтать. Сидя на круглом табурете, он
зажал ее ноги между своими коленями. Всматриваясь в ее лицо, он направил один
палец на ее клитор, а два других скользнули в ее киску. Ее вторая дырочка в ответ
сжала его пальцы. Кружа по клитору, он по очереди скользил пальцами то в киску, то
в попку, до тех пор, пока не услышал ее прерывистое дыхание, пока не почувствовал,
как сжимаются ее внутренние мышцы, и она неумолимо
приближается к оргазму.Самое время добавить немного боли.
Когда его пальцы выскользнули наружу, она отчаянно застонала.
Выкинув перчатку, Сэм поцеловал Линду, одновременно играя с ее сосками.
Когда он поднял голову, ее глаза были закрыты, а щеки раскраснелись. Прекрасная
Линда.
Обернув руку вокруг ее талии, он наклонился и шлепнул ее по ягодице. Женское
тело напряглось — нет, она еще не в сабспейсе. Его животное начало любило этот
момент, когда саба все еще чувствовала боль, за миг до удовольствия. Она
балансировала на самой грани, и после перехода каждый удар будет ощущаться
наслаждением.
Когда гортанные песнопения "Lesi"em" послышались из динамиков, Сэм стал
шлепать ее задницу в такт музыке. Несомненно, с каждой вибрацией от удара он все
больше растягивал ее маленькую дырочку.
Когда несколько человек спустились в подземелье, чтобы понаблюдать за
сценой, Линда заметила это и покраснела.
Сэм схватил ее за подбородок, поворачивая голову к себе.
– Внимание на меня.
174
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
– Да, Сэр, - ее взгляд был сфокусирован на нем. Только на нем.
– Правильно, девочка, - он нежно провел костяшками пальцев по ее щеке.
Потребность в послушании, пожалуй, зачастую может быть сильнее любого другого
инстинкта, и Линда по своей природе испытывала глубокую потребность быть
покорной.
Она была готова к большему. Ее соски красиво сморщились, щеки пылали, губы
покраснели. Черт, она была красоткой.
Он достал трость из сумки и начал с ее ягодиц. В конце концов, для некоторой
забавы он прошелся и по ее груди.
Спустя некоторое время, когда Линда вернулась обратно в реальность, ее кожа
все еще хранила воспоминания о пережитых ощущениях. Ее грудь болела от самых
изысканных ожогов, которые остались после легких касаний трости. Словно
уравновешивая ощущения во всем теле, ее спина, нижняя и верхняя часть бедер были
одинаково горящими от возвышенного удовольствия.
Все это так хорошо. Ее голова провисла у поднятой руки. Ее разум, как в тумане,
был будто заполнен ароматным дымом, кольца которого заполняли все пустые места.
Прошло время. Может быть слишком много времени. Она дважды улетала и все
еще хотела больше. Больше боли, больше касаний. Больше, больше, больше. Но Сэм
сказал «нет», сказал, что с нее хватит. И теперь он щелкал стеком по верхней и нижней
части ее спины, скользя простым касанием, оставляющим за собой шлейф бархатного
удовольствия, а не яростного пожарища экстаза как до этого. Он возвращал ее