My Ultimate Autumn Playlist or It's a Man's Man's Man's World

*А кто бы это еще мог быть, идиота кусок? – злорадствует внутренний голос, пока я бросаю конверт, который подозрительно звякает, на стол и читаю приглашение. *

Оказывается, это выставка того парня, который сотворил мне чудо-майку и картину, которой гордится шеф. Пригласительный – это привет от художника, как и сопроводительный текст. Я беру в руки конверт, в котором лежит записка от Франца. Мало того, что он приглашает меня на само открытие (вход на это мероприятие строго ограничен счастливцами, получившими ключ), так еще и извиняется, что не вручает лично. Я, улыбаясь, беру конверт и извлекаю из него ключ на синей атласной ленте.

Хорошо, что сначала выудила из конверта пояснительный текст, а потом ключ, в противном случае моя реакция была …такой же, как у Борна. Он стоял с полиэтиленовым «федэксовским» пакетом и изображал открытый почтовый ящик. Удивление не мешает ему пустить пакет по рукам.

Что там Хиддлс говорил? Что не хочет слышать, как леди выражается?

«Его нет, значит, не узнает», - подумала я, выдавив из себя универсальное слово, выражающее все оттенки моего негодования:

– Fuck!

Комментарий к I Love To Say Fuck

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #MUAP_Fuck

========== Miss Murder ==========

Inspired by: AFI – Miss Murder

Если телевизионщики каждый раз пьют, как в последний, то я не удивляюсь, что они так дерутся за мою душу с отделом новостей. Текучка кадров у них, должно быть, сумасшедшая. Но вполне возможно, что они пытались напоить меня до потери соображалки и, если не печеньками, то алкоголем, переманить на сторону зла. Не на ту напали. Мы, славяне, пьем и после того, как все остальные лежат под столом, молясь о приходе старухи с косой. Коварный план не удался, а последствия его я разгребаю сейчас.

После алкогольных американских горок: пиво, джин-тоник, пара лонг-айлендов, шоты на основе текилы и опять пиво – меня мутило не по-детски и под утро. Поездка в метро вообще выдалась морским вояжем в девятибалльный шторм. А сейчас, сидя в уютном кресле, я пыталась успокоить все свои болезненные симптомы вливаниями крепкого чая. Надеюсь, что выглядела я лучше, чем представляла себе. В моем воображении рисовался наставник принца из «Русалочки», который позеленел и, склонившись через борт, отдавал морю свой обед, завтрак или ужин, а то и все разом. Во избежание последнего я заблокировала кресло от кручения вокруг своей оси и застопорила колесики.

– Что ты вчера сделала с бойцами телевизионного фронта, Хеллс? – спросил у меня Джеймс Мэй. Я оглянулась вокруг. Знакомые все лица, обстановка правильная. Я по-прежнему в ньюс-руме.

– Я сделала? Это они меня собрались споить, - возмутилась я, но тут же решила вкрадчиво поинтересоваться, каково моим собутыльникам. – А что случилось?

– Наша армия поредела после вчерашнего. Мы потеряли троих бойцов, которые полным боли голосом сообщили, что не в состоянии дойти до работы. Просто не представляешь, какая у нас там сейчас суматоха.

– Сочувствую, - соврала я и начала с удовольствием потягивать чаек через трубочку. Сегодня мне выпал редкий шанс полениться на рабочем месте. Благодаря ударному ночному труду, я только и готовилась к пятничной встрече на трассе Top Gear да снисходительно помогала ближнему своему.

Мэй улыбнулся моему гавайскому настроению и пошел к Уильяму. Хорош же их кадровый кризис, если они могут позволить себе ходить с дипломатическими визитами. Пока они обменивались любезностями в кабинете, я успела выпить еще чашку чая и просмотреть пару интервью с моей завтрашней жертвой. Только моей, ибо трасса уже, считай, его. Наконец-то они в отличном расположении духа выплыли из кабинета и пошли ко мне.

– Хеллс, мы сдаем тебя напрокат на сегодня, - сказал мне шеф.

– Отлично, - отозвалась я на столь оскорбительное заявление, - может, им еще и мой планшет со стулом сдать в аренду, как приятный бонус?

– Если ты без них жить не можешь, то обязательно забирай с собой, - улыбнулся Джеймс. Я, прихватив планшет и термос, уныло поплелась за ним. Так всегда, только расслабишься и начнешь получать удовольствие от безделья, тут тебя и впрягут в очередное предприятие.

***

Генри, завидев меня, побледнел, будто призрак коммунизма увидел. Невыносимая тяжесть вчерашних алкоголей. И что ты после этого знаешь о разрушительном действии разного вида спиртов на человеческий организм, слабый невыносливый англичанин?

По сравнению с ним я выглядела, как мисс Вселенная, хоть сейчас на подиум. Я села рядом и спросила, как его самочувствие, бедняга только за голову схватился. За весь день мы обменялись парой-тройкой слов, которые вызывали у Генри жуткие приступы мигрени. Он кромсал картинку, я подгоняла звук. Мы были, как пещерные люди в эпоху высоких технологий. Язык жестов в мире мультимедийных сообщений.

Такая манера общения до жути напоминала «показуху», только смеяться над товарищем по несчастью нехорошо. Я всеми силами пыталась облегчить ему судьбу, подкармливая яблочками и делясь чаем, но помогало мало. Лучше бы он откосил от работы, как его коллеги.

Мы сделали очередной перерыв на чайную церемонию, когда дверь открылась, впуская в комнату яркий свет из коридора. У нас царил полумрак и интим, единственным источником освещения были мониторы. Генри взвыл, как раненный зверь. Я героически заслонила его грудью от источника раздражителя.

– Хеллс, наконец-то я тебя нашел в этих лабиринтах, - сказал Бен.

– Справился и молодец, - я до сих пор не отошла от нашей ночной беседы, потому особой радости от встречи не испытала. Пусть задумается, наконец, над своим недостойным поведением.

– Я тут…в общем… - он отошел в сторону, из-за его спины показалось сияющее личико Мэг, – сбегаю на пару часов к The One Show и, если ты не против, то после мы могли бы сходить куда-то на чай.

На чай? Дорогой мой, после двух литров этого самого напитка, я еще долго не буду делать двух вещей: бездумно мешать алкоголь и пить чай удовольствия ради. Я хотела озвучить свои умозаключения, но Мэг с криками «Рейнбоу Дэш» бросилась мне на шею. Генри разве что головой об стол не бился, желая скорейшего избавления от своей бренной страдальческой жизни.

– Ладно, зайдете за мной в шесть.

– Зайду. Я бы хотел оставить Мэгги с тобой. Ты же не против?

Не против ли я? Камбербэтч, я тебя убью, разделаю на части, потом соберу в лучших традициях Виктора Франкенштейна и выслежу, чтобы снова убить. Надеюсь, ты прочел это послание у меня во взгляде.

Генри взглядом мученика провел Бенедикта, который мало того, что оставил на наше попечение нескончаемый источник шума, так еще и умудрился хлопнуть дверью, которую достаточно тяжело таким образом закрыть.