Мы умираем за Игниум

В ушах звенело. Старый Герберт спокойно шёл дальше, немного поскрипывая. Ян, упавший на меня сверху, помог подняться.

— Знаете, — сказал он отдышавшись. — Всё-таки это удачное место вы выбрали для аварии. Кладбище-то прямо через реку, далеко нести не надо.

— Не смешно, Янек. Остановка!

Боевая машина плавно остановилась.

— Все живы? — я внимательно осмотрел свою команду. — Кэлвин, у тебя?

— Да, все на месте, — он устало уселся на пол. — Что там с нашей риггой?

— Одни только ноги торчат, — сказал кто-то из близнецов, глядя в перископ. — А руки в стороне.

— Ладно. Мария, Валь, проверьте приборы, — попросил я и повернулся к Кэлвину: — Вы что там такого сделали, что подорвали игниум? Это же почти невозможно.

— Я знаю, что невозможно, — Кэлвин поправил испачканный растрёпанный мундир. — Но зато, по крайней мере, я нашёл последнее звено головоломки.

— Ты о чём?

— А это пока ещё неважно. Ладно, давайте… а мы можем открыть люки? Дышать нечем.

Я распахнул ближайший и выглянул. Ремонтная ригга, что выдвинулась от финиша, добралась до нас и остановилась. Из неё выбрался человек и, хромая, пошёл к нам.

— Кто-нибудь, откройте десантный люк, — попросил я.

Через несколько минут в кабину забрался Кичиро Кобаяши.

— Убитые, раненые? — суровым голосом спросил он.

— Пара ожогов, но все целы, — сказала Анита, помогающая пострадавшим.

— Вам повезло, — произнёс Кобаяши. — Когда закончатся Игры, весь класс Кэлвина ко мне на разбор. Будем до ночи сидеть, пока не поймём, кто из вас накосячил.

— Я знаю, кто, — буркнул Кэлвин. — И он не из нашего класса. Но что значит после Игр?

— Раз вы все живы, то я не буду их останавливать, — Кобаяши высунулся в смотровой люк и махнул рукой ремонтной ригге, чтобы уходила. — Но, полагаю, вы в них уже не победите.

— Почему это? — возмутился Валентин. Это точно он, такую интонацию я не спутаю.

— А ты выгляни наружу.

Близнец посмотрел и издал возмущённый писк.

— Ван Чэн решил нас обогнать! Ублюдок! Он скоро финиширует! Марк, давай быстрее!

— И вы что, ещё собираетесь победить? — спросил я.

— А ты что, нет? — Ян хмыкнул. — Думаю, после этого мы точно заслужили.

— Тут я с ним согласен, камрад, — сказал Кэлвин. — Давайте, а то вам будет очень обидно.

— Игры продолжаются, — Кобаяши встал у стены и взялся за поручень. — И главный приз ждёт победителя. А я бы предпочёл, чтобы он получил его честно.

Оба класса загалдели, и у меня возникло ощущение, будто они пытаются меня уговорить.

— Ладно, — я хлопнул руками по пульту, потом потянулся к тумблеру и отключил синхропривод. — Валентин, за работу!

— Вот это я понимаю! — близнец вскричал от радости, но замер. — Павел, а ты не хочешь помочь? Мы же тогда вдвоём с тобой, помнишь, ходили в ручном режиме? У нас отлично получалось, лучше, чем у одного.

Грустный близнец ничего не сказал и отвернулся.

— Ладно, справлюсь сам, — Валь сбросил мундир. — Янек, поворачивай вместо меня, а я пошёл.

Я высунулся в люк. Две отстающих ригги были далеко позади, а катафракт Ван Чэна уже нас обогнал. Он идёт неторопливо, но всё равно впереди. А ригга Кэлвина, разорванная в районе пояса, лежала на землю, только одна нога сиротливо стояла посреди пылающих обломков.

А я никогда не видел, чтобы топливный бак мог взорваться от перегрузки сам по себе. Двигатели могли выйти из строя, но такой выброс игниума? Будто реакция началась прямо в баке. Так не бывает без причины, только от прямого попадания из игниумового копья… или заложенной взрывчатки.

Старый Герберт скрипел от натуги, но шёл вперёд, пока Валь дёргал рычаги в одном ему понятном темпе. Будем надеяться, что машина не развалится, ведь осталось. Но Ван Чэн слишком отдалился, он почти добрался до финиша.

— Ещё немного! — крикнул я внутрь и опять высунулся наружу, подставляя лицо свежему ветру.

Нет, мы всё равно не успеем, невозможно, из-за всей этой брони и пушек мы идём медленно. Катафракт уже почти достиг ленточки. Вот и всё.

Но ригга соперника внезапно остановилась. Что у них там могло сломаться? Да чтобы ни сломалось, остановка очень плавная, а не внезапная. Двигатели работают, видно игниумовые пары из коллектора, всё кажется исправным. Что у них там случилось?

В их кабине распахнулся смотровой люк, и оттуда выглянул сам Ван Чэн. Он ничего не сказал, лишь отдал мне какое-то приветствие, я не знал, что именно оно значит. Но черноволосый парень усмехался.

И Старый Герберт финишировал первым. Как-то слишком буднично, будто ничего и не произошло, только усталость говорит о том, что была гонка и едва не случившаяся катастрофа.

В этот момент кто-то затащил внутрь и начал обнимать.

— Да не здесь! — ответил я со смехом и едва вырвался. — Давайте хоть выберемся наружу! А то как в парилке.

Оба класса всей гурьбой выбрались на свежий воздух.

— Я уже думал, что всё! — сказал Ян усталым голосом. — Что всё было зря.

— Да мы бы в любом случае победили, — Лана обняла нас обоих. — И ещё спасли всех.

— Ну что, же чемпионы, — Кичиро Кобаяши осторожно вылез следом и скрестил руки на груди. — Хорошая работа.

И он улыбнулся, что казалось совсем невероятным.

— Я у вас в долгу, камрады, — Кэлвин поправил грязный мундир, но всё равно каким-то удивительным образом тот выглядел аккуратным. — Даже страшно представить, что было бы, если бы вы не успели.

Ригга Ван Чэна пересекла финиш и остановилась, остальные ещё шагали вдали.

— Не хочу никого прерывать, — сказал Валентин. — Но где то, что мы выгрызли своими зубами? Где наш кубок?

— Его вам вручит Ульдов, — Кобаяши показал на приближающуюся к нам мотовозку. — Так что приводите себя в порядок, будет фотограф. А потом…

Из мотовозки вышел сам Александр Ульдов, а с ним два человека, вооружённые винтовками. Все трое с очень решительным шагом приближались к нам, а стрелки примыкали штыки прямо на ходу.

— Что-то случилось? — спросил Кобаяши.

— Да, — коротко ответил Ульдов и протёр лицо платком. — Случилось. Взять его!

Он показал пальцем на меня, и солдаты направили на меня штыки. Один, трёхгранный, немного ржавый, смотрел мне в лицо. Другой, игольчатый и отполированный, уткнулся мне в живот. Я кожей почувствовал острый кончик.