Мы все актеры
Шрифт:
ОЛЕГ (с расстановкой): В фирме по закупке валюты. В центре событий. Мог бы свою капусту рубить. (Шурка стоит в дверях с напряженным выраженьем лица).
ИРИНА СЕРГЕВНА: Я узнавала год назад… тогда стоило тридцать пять тысяч… сейчас, должно быть, дороже… и канаву копать от старого клуба… подвеску не разрешили…
ОЛЕГ: А если дать на лапу?
ШУРКА: Не грузи, блин, хозяйку.
ОЛЕГ (решительно): Трамплин для скачка я себе, блин, обеспечу.
ИРИНА СЕРГЕВНА (миролюбиво): Пошли погреб утеплять… пока выходные… а то на будущий год у нас опять трубы померзнут…
ШУРКА: Эти хоть, блин,
ИРИНА СЕРГЕВНА: Будем с ведрами таскаться. Готовь летом сани, а зимой телегу.
ОЛЕГ (сумрачно): Не хотелось бы в праздник.
ХОЛЕРА (услыхала со своей скамьи, возглашает сурово): Отцы и деды воевали. (Человек в маске бьет Холеру пыльным мешком по голове. Пыль стоит столбом в лучах весеннего солнца.)
ИРИНА СЕРГЕВНА: Еще два дня впереди.
ОЛЕГ: Завтра я уезжаю в Москву. И вообще меня со дня на день могут услать в длительную командировку. (Шурка вздрагивает. Олег сдергивает с веревки просохшую рубашку и поднимается на крыльцо, натягивая ее. Исчезает за дверью.)
ШУРКА: Оттаяли… весна, блин. Москва, блин, рядом. Паспорт чистый, без штампа. Он себе, блин, найдет и с квартирой, и с интернетом.
ИРИНА СЕРГЕВНА: Полно беду-то накликать…
ШУРКА: Где уж нам уж выйти замуж… мы уж так уж как-нибудь… (Олег возвращается с Лёней и Аней. Та несет пакет, оттягиваемый с одной стороны бутылкой.)
ОЛЕГ (к Лёне): Зато у меня была цель в жизни.
ШУРКА: Какая? смыться оттуда? Когда я, блин, позвонила, ты, блин, билет в тот же день взял. Недолго, блин, думал… пока ботинки и куртку одевал…
ЛЁНЯ (садясь к садовому столику): Чтой-то стало холодать…
ОЛЕГ (с готовностью): Не пора ли нам поддать? Вот это по-нашему. Не как Ваши чеченцы, Ирина Сергевна... или там кто... одним словом, СНГ.
ШУРКА (встряхивается): Бухать так бухать! Я разве против? я за… (Подсаживается к Лёне. Ирина Сергевна моет руки над раковиной возле стола, после нее Шахзода. Мужчины-таджики ставят лопаты к стене и уходят в дом. Шахзода следует за ними, вытирая руки о фартук, оглядываясь и озаряя улыбкой зал до последних рядов. Ирина Сергевна машет ей.)
ЗАНАВЕС
В занавес вмонтировано заднее окошко Ирины Сергевны, прикрытое шторкой. В щель пробивается бледный огонек. По занавесу блуждает свет софита. Появляется тень чужого гастарбайтера. Слышен условный стук №2 в стекло и тихий гортанный возглас: Шахзода! В окне возникает силуэт Шахзоды, подсвеченный сзади тусклой лампой. Гастарбайтер получает от нее бетель, засовывает его в рот, платит. Жующая тень удаляется по занавесу. Показывается другая. Условный стук № 3, приглушенный зов: Шахзода! Является тот же женский силуэт, мужская рука отдает деньги, сует курево в зубы, и тень отчаливает. По занавесу уж скользит новая тень. Звучит стук №4, гость подает голос. Шахзода отпускает ему порошок в аптекарской бумажке, берет плату. Мужчина уходит, держа порошок в дрожащей руке. Окошко задергивается шторой. Человек в маске закрывает несовременные ставни. Из обеих кулис и из зала звучат шепоты: Шахзода… Шахзода… Шахзода…
ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ
Веранда Ирины Сергевны вся раскрыта, цветет черемуха.
Хозяйка вяжет, Шурка и Шариф курят обычные сигареты, Шахзода гладит белье, Холера неизящно дремлет на лавке.ИРИНА СЕРГЕВНА ( к Шахзоде): Ты поначалу давала им только травку, а теперь уж, гляжу, и порошок. Как же тебя в аэропорту проверяли?
ШАХЗОДА: Всюду, и вот тут (указывает целомудренным жестом себе за корсаж). В Ходженте два часа смотрели.
ШАРИФ: И в Домодедово еще два. Там наши, здесь ваши.
ИРИНА СЕРГЕВНА: Так где же был героин?
ШАХЗОДА (выбрасывает тонкую ладонь, указывая на свой утюг): В нем.
ШУРКА: Так ты, блин, летела со старым утюгом. И как же ты это объяснила, когда шмонали?
ШАХЗОДА: Шмо…
ШУРКА: Ну, обыскивали (шарит по себе руками).
ШАХЗОДА (гордо): Я молчала. Но у меня в пакете (поднимает с пола туго набитый полиэтиленовый пакет с красавицей на картинке) были мокрые простыни. Муж позвонил – возьми белье. Я не успела высушить.
ШУРКА: Складная легенда, блин. А нового утюга, в хорошей упаковке, ты не могла привезти?
ШАХЗОДА: Нет, там мало места.
ШУРКА: В самолете, блин?
ШАХЗОДА: Нет, в новом утюге.
ШУРКА: Ага, выбрали утюжок, блин. А кто завинчивал туда дурь? ну, порошок?
ШАХЗОДА (с любовью в голосе): Отец.
ШУРКА: Тысяча и одна ночь, блин. А где была анаша? (Шахзода показывает пачку памперсов). Кудряво. А кто, блин, их нашпиговал?
ШАХЗОДА: А?
ШУРКА: Ну кто туда (ковыряет пальцем обертку) засовывал анашу?
ШАХЗОДА (с нежностью): Братья.
ИРИНА СЕРГЕВНА: Озод и Сабир? ( Те, легки на помине, спускаются с лестницы и садятся в дальний угол).
ШАХЗОДА (с обожаньем): Все братья.
ИРИНА СЕРГЕВНА: Сколько же их у тебя?
ШАХЗОДА (тоном свидетеля чуда): Вот. (Загибает два больших пальца и показывает остальные восемь).
ИРИНА СЕРГЕВНА (не выдержав): Какие у Шахзоды благородные руки! (С крыльца входит Олег, неприветливо кланяется). И такое красивое имя – наследница царей…
ШАХЗОДА: Наследил? сейчас я вытру. (Хватается за тряпку).
ОЛЕГ: Третий интернационал, блин.
ХОЛЕРА (вскидывается): Вставай, проклятьем заклейменный…
ШУРКА: Вставай, вставай и вали отсюда, стукачка трепаная. (Холера сникла).
ИРИНА СЕРГЕВНА: Сознательная…
ШУРКА: …блин…
ИРИНА СЕРГЕВНА: …полблина, полблина…
ШУРКА: …четверть блина, четверть блина…
ОЛЕГ (недовольно): Ну, блин, раззвонились…
ШУРКА: А ты, блин, из своего Плесецка – идейный, блин, как наша Холера. Ух ты да ах ты, все мы космонавты. Летали, блин, а Бога не видели. Никакой, блин, фантазии. Теперь, блин, церквей до хрена, а денег рубль-другой и обчелся.
ИРИНА СЕРГЕВНА: Шура, Вашими блинами всю Салтыковку накормить можно.
ШАХЗОДА: Оладушками? Это очень много надо муки.
ИРИНА СЕРГЕВНА: Господи, я тут с вами – как Гоген на Таити. (Шахзода бросается на кухню, где шипит убегающий суп. Возвращается с испачканным поддоном, трет его царственными руками.)
ШУРКА: Шахзода, у тебя талант убираться. На этом деле карьеру можно сделать… в богатом доме, блин… далеко пойдешь, если не остановят.
ШАХЗОДА: Мне сказали – летом уже возьмут продавщицей. Когда место будет.