Мы все из Бюллербю (сборник)

— Охотиться на зубров очень опасно! — сказал Лассе и похвастался, что он убил много зубров.

Однако мы не видели ни одного.

Начался дождь, и мы спрятались в пещеру. Небо так потемнело, что казалось, будто погода испортилась на весь день. Но неожиданно из-за туч выглянуло солнце. Мы выбежали из пещеры и остановились в изумлении — таким красивым было озеро после дождя. Посреди озера лежал остров, а рядом с ним — большой камень, возле которого мы любим купаться.

— Поехали на остров купаться! — предложил Лассе.

Два дня назад он спросил у мамы, можно ли нам уже купаться, но мама ответила, что надо ещё немного подождать.

— По-моему, мы уже немного подождали, — сказал Лассе.

Мы спустились к лодке и поплыли на остров.

Возле камня мы стали раздеваться наперегонки. Первым в воду удалось прыгнуть Боссе, мясной рулет у него в животе уже немного переварился.

Вода оказалась ледяная, и мы тут же выскочили на берег. И нос к носу столкнулись с бодливым бараном, которого зовут Ульрик. Ульрик поджидал нас, нагнув голову с большими изогнутыми рогами. Ульрика нельзя пускать в загон вместе с овцами. Он перепрыгивает через изгородь и бросается на любого, кто попадётся ему на глаза. Поэтому весной его отвозят на остров, и он живёт здесь в полном одиночестве. Перевозить его очень трудно. Наш папа, дядя Эрик и дядя Нильс, втроём, связывают барану ноги и относят его в лодку.

Мне всегда жаль Ульрика, когда его связывают и тащат в лодку на глазах у его жён и детей. Ведь это очень обидно. Наверно, он потому такой злой. Да и жить одному на острове тоже скучно.

— Мамочки, я совсем забыла про Ульрика! — воскликнула Анна.

Мы все забыли, что Ульрика уже перевезли на остров, и теперь страшно испугались.

В этот день Ульрик был ещё злее, чем обычно. Он наклонил голову и кинулся на нас. Мы бросились врассыпную. Ему удалось боднуть Улле, так что тот кубарем покатился по берегу. Правда, Улле тут же вскочил на ноги. Боссе, Бритта и Анна забрались на высокий камень. Мы с Улле влезли на дерево, а Лассе спрятался за кустом.

Я крикнула Лассе:

— Ты говорил, что любишь охотиться на зубров! Чем Ульрик не зубр? Покажи-ка нам, как ты на них охотишься!

Анна и Бритта поддержали меня:

— Давай, Лассе! Убей этого зубра!

Но Лассе даже не ответил нам, он боялся, что Ульрик его увидит.

Сперва Ульрик стоял под деревом, где сидели мы с Улле, и бодал ствол, так что кора летела во все стороны. Не добравшись до нас, он отошёл к камню, на котором сидели Боссе, Бритта и Анна. Он стоял внизу и с ненавистью смотрел на них.

— Смотри, смотри, всё равно не достанешь! — сказала ему Бритта.

Ульрик не уходил, и в конце концов мы задумались: как же нам выбраться с острова? Казалось, Ульрику никогда не надоест нас караулить.

— Жалко, что у нас нет с собой мясного рулета, — сказал Боссе, и мы все почувствовали, что опять хотим есть. Ведь наш мясной рулет остался в Пещере Грома, мы забыли захватить его с собой.

— Эй, ты, за кустом, заснул там, что ли? — крикнул Улле.

Лассе высунул голову и огляделся. Он решил пробраться к камню, на котором сидели Боссе, Бритта и Анна. Но этого делать не следовало. Увидев Лассе, Ульрик радостно подпрыгнул и кинулся на него. Лассе бросился наутёк, а мы заорали во всё горло. Нам было очень страшно. Лассе мчался среди можжевельника, а Ульрик преследовал его по пятам.

— Быстрее, Лассе! Быстрее! Спасайся! — кричала Анна.

— Я не могу быстрее! — отвечал Лассе.

Ульрик сбил Лассе с ног. Тут мы все издали такой первобытный вой, что Ульрик в страхе остановился. Лассе вскочил и побежал дальше. Ульрик снова припустил за ним, а мы завыли ещё громче. Но Ульрик больше нас не боялся.

На острове есть старый сеновал. У него прохудилась крыша, и теперь им не пользуются. Двери сеновала были распахнуты. Лассе влетел внутрь, Ульрик за ним. Я заревела:

— Ой, Ульрик забодает Лассе насмерть!

Но вскоре мы увидели, как Лассе, целый и невредимый, вылез через дырку на крышу. Он спрыгнул вниз и быстро запер двери сеновала. Ульрик остался внутри. Лассе раскланялся и сказал:

— Пожалуйста, зубр пойман!

Мы спустились на землю. А потом забрались на крышу сарая и сквозь щели заглянули внутрь. Боссе даже плюнул на Ульрика и сказал:

— Горе тебе, несчастный!

А я подумала: «Хоть бы мой Понтий не вырос таким злющим, как этот Ульрик!»

Мы собрались ехать домой. Лассе велел нам сесть в лодку и быть наготове, а сам пошёл к сеновалу выпускать Ульрика. Он должен был успеть открыть двери, вернуться на берег и сесть в лодку, прежде чем Ульрик сообразит, что он свободен.

— Хоть Ульрик и зол как сто чертей, он непременно сдохнет от голода, если оставить его взаперти, — сказал Лассе.

Мы так и сделали. Мы всегда делаем всё, что говорит Лассе.

Когда мы плыли по озеру, Ульрик стоял на берегу и смотрел на нас с таким видом, будто очень жалел, что мы уплываем.

— Ну как, умею я ловить зубров или нет? — спросил Лассе. — Могу ещё одного поймать, если надо.

Но нам больше не хотелось охотиться на зубров. Мы очень устали и проголодались.

— Надо спросить, может, у нашей мамы тоже найдётся мясной рулет, — сказал Боссе.

Иванов день

Наверно, Анна всё-таки права, считая, что веселее всего нам живётся летом. Хотя я люблю ходить в школу, и, когда учительница прощалась с нами перед каникулами, я чуть не заплакала, зная, что теперь очень долго её не увижу. Но начались каникулы, и я всё-таки её забыла.

В первый же вечер каникул мы обычно ходим на озеро Бритты и Анны удить рыбу. Рыбалка — это самое летнее занятие, и ничто не может с этим сравниться. Мы делаем себе удочки из длинных веток орешника. А вот леска, поплавки, грузила и крючки у нас настоящие, их мы покупаем в лавке в Большой деревне.

Лассе называет этот вечер Вечером Большой Рыбалки. На озере есть одна подходящая скала, с которой мы обычно удим. Она называется Окуневой скалой. Окуневая она потому, говорит Анна, что мы с неё ни разу не поймали ни одного окунька. Зато нас искусали комары. Правда, Боссе всё-таки поймал там недавно большого окуня, а Бритта — двух маленьких плотвичек.

После рыбалки мы с Анной сидели у нас на кухонном крыльце и расчёсывали комариные укусы. На правой ноге у меня было четырнадцать укусов, а на левой — пять. А у Анны на каждой ноге — по девять укусов.

— Это всё равно что задачка по арифметике, — сказала Анна. — Надо записать её для нашей учительницы. «Если у Лизы на одной ноге четырнадцать комариных укусов, а на другой пять, а у Анны по девять на каждой ноге, у кого из них больше укусов и сколько укусов было всего?»

Но тут мы вспомнили, что у нас уже начались каникулы и заниматься на каникулах арифметикой глупо. Поэтому мы просто чесали свои укусы, пока не пришло время ложиться спать. Я обожаю летние каникулы!