Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
— Значит, мы подождём его здесь, — Невилл толкнул Панси, заставляя сесть на стул, и сам грозной тенью навис у неё за спиной. Тео с прохладой отметил, что с того дня, как малец Лонгботтом отрубил Нагайне голову, он заметно подрос и стал увереннее в себе. И это в нём раздражало. Пока они гнили в ссылке, кто-то купался в лучах славы…
Нотт ничего ему отвечать не стал, а просто пожал плечами и как ни в чём не бывало продолжил рыться в ящиках его начальника. Из-под прикрытия длинных белых волос он видел, как расширились от изумления глаза Невилла, как расползлись в широкую кляксу зрачки, когда Люциус, не стесняясь, выудил одну за другой несколько секретных папок с досье Пожирателей. Судя по всему, спросить, какого хера Малфой сейчас
— Будешь?
— Н-н-не курю, — малец отчего-то начал заикаться, но быстро взял себя в руки и переключил своё внимание на Паркинсон.
Та, кажется, начала приходить в себя. Лонгботтом присел перед ней на корточки и целомудренно похлопал по карманам. Щёки Панси тут же покрылись красными пятнами злости. Нотт лишь усмехнулся, представляя, какие мысли гуляют сейчас в её чёрной головке.
Да-да, Паркинсон, чьи-то грязные ручонки гуляют по твоему телу.
Наверняка ведьма думала, как оторвать аврору конечности, но бедняжка была скована. Увы и ах. Невилл, не обращая внимания на её недовольство, деловито вытянул из нагрудного кармана документы. Паркинсон со всей злостью пнула его по колену, на что Лонгботтом зашипел и, недолго думая, приложил к её виску палочку. Короткая белая вспышка, и Паркинсон вновь обмякла. Очевидно, он наложил те самые усмиряющие аврорские чары, которые так ненавидел Нотт.
Тео склонился над папкой, делая вид, что его абсолютно не интересует происходящее, но на самом деле видеть такую Паркинсон было забавно. Всю неделю она изводила их своими тупыми командами. «Встать, лечь, отжаться, расчесать мне волосы…». Как дрессированных собачек. И сейчас, наблюдая, как наконец кто-то смог её усмирить, Теодор испытывал тёплое, тягучее удовлетворение в груди.
Конечно, рано или поздно придётся ей помочь, но не сейчас. Пока же он собирался полностью насладиться моментом. За всю эту грёбаную неделю.
Оглушённая чарами Панси мотала головой и удивлённо хлопала ресницами, абсолютно не понимая, где и с кем она находится. Нотту злорадно захотелось вытащить из её кармана ебучий секундомер и прокричать: «Капрал Паркинсон, у вас две минуты, чтобы привести себя в порядок!» Он даже обошёл их по кругу, раздумывая, не предложить ли Лонгботтому помощь в допросе, но внезапно дверь кабинета взорвалась на мелкие щепки, и на пороге возник запыхавшийся Грег. Он тяжело дышал, словно только что вышел из боя против десяти противников, а взгляд его был абсолютно тупым и стеклянным, как у берсерка.
Не успел аврор даже обернуться, как ему в затылок полетело Оглушающее. Грег, хоть и был медлительным в обычной жизни, при необходимости разгонялся и превращался в неудержимую машину для убийств. Теодор поднял руки вверх, показывая, что безоружен. С Гойла вполне сталось бы приложить всё живое в радиусе мили, если бы он заподозрил хоть малейшую угрозу.
— Люциус, — Грег пару раз моргнул, словно приходя в сознание, и сдержанно кивнул в знак приветствия.
— Грегори. Как поживаете? — решил не выходить из роли Тео.
Гойл подошёл к бесчувственному Лонгботтому и за ноги оттащил к двери. Тело глухо проскользило по деревянному полу.
— Благодарю, чудесно, — Гойл, словно паук, связал аврора магическими верёвками и, вытащив из кармана ключи от наручников, освободил Паркинсон.
Ведьма мотнула головой, потёрла глаза и окончательно пришла в себя. Она подскочила к Невиллу и со злостью пнула в ногу, прошептав что-то невнятное но восхитительно непристойное.
— Как там мой сын? — невозмутимо спросил Тео, пытаясь скрыть заинтересованность в голосе. Этот вопрос действительно его волновал. Для них всех было бы неплохо, если Драко смог быстро оправиться после оглушения и сбежать.
Грег и Панс растерянно переглянулись.
Судя по всему, Малфоя они упустили.
— Всё хорошо, — вежливо
улыбнулся Гойл и направил на Лонгботтома Левикорпус.— Чёртов придурок… — буркнула под нос Паркинсон, накладывая на пленника дезиллюминационные чары.
Стоило отдать должное Грегу и Панс за слаженные и отточенные действия. Они все вчетвером давно уже научились взаимодействовать с друг другом на поле боя без слов. Тео, например, добавил бы к бесчувственному Лонгботтому ещё и Силенцио на тот случай, если тот внезапно проснётся и начнёт орать. Но указывать на эту ошибку он специально не стал. Пусть у Невилла останется хоть один шанс на выживание.
— Прошу прощения, Люциус, мы очень спешим, — Гойл взмахнул палочкой, левитируя тело на выход, при этом неудачно стукнув его о дверной проём.
— Да-да, конечно, — Тео проследил взглядом, как Панс поправила на себе одежду, расправила плечи и с полным достоинства видом вышла следом.
В комнате стало непривычно тихо. Входная дверь была полностью раздроблена, значит, оставаться здесь — это привлекать к себе внимание. Тео уменьшил найденные папки и сложил их в карман, благоразумно решив, что это полезные сведения. Теодор Нотт был не только очень понимающим человеком, но ещё и весьма благоразумным. Никогда не знаешь, когда может пригодиться информация о других. Подождав для порядка ещё пять минут, Тео осторожно вышел в коридор и огляделся.
Прошёл почти час, а где искать Грейнджер, он так и не представлял. Стоило надеяться, Малфой сумел её найти первым. Теодор повернул в один тёмный, длинный, как кишка, коридор, затем в другой и неожиданно оказался в общем холле. «Приёмная аврората» — крупными золотыми буквами гласила вывеска над приёмным окошком. За толстым стеклом сидела миниатюрная женщина в очках с роговой оправой и медленно-медленно вычитывала заявления волшебников. Перед окошком уже столпилась изрядная очередь.
В зале было душно и многолюдно, откуда-то лилась тихая классическая музыка. И всё выглядело почти нормально: очередь, волшебники, нервно переминающиеся с ноги на ногу, и Амикус Кэрроу, который, как добропорядочный гражданин, стоял в ровной линии из людей. Ну, подумаешь, мужик с диадемой на голове. В целом Амикус даже не сильно выделялся. Впереди него стояла женщина в широкополой шляпе с пыльным чучелом гуся и живыми цветками лилии в руках, которые удушающе воняли на весь приёмный зал. Позади нетерпеливо перетаптывался волшебник в старомодной остроконечной шляпе с маленькими игрушками на полях. На Амикуса здесь никто внимания не обращал. Он выглядел почти нормальным.
Почти. Нотт даже из коридора почувствовал тягучую, чёрную ауру крестража Лорда. Не удивительно, что все люди, стоящие в зале, были хмурыми и злыми. Неожиданно одна женщина наступила на туфлю другой, и та недолго думая ударила её сумкой по лицу. Раздался звучный шлепок от соприкосновения баула с плотью, и все люди в зале затаили дыхание. Потерпевшая не осталась в долгу и, взмахнув палочкой, срезала со шляпы обидчицы гуся…
Нотт попятился, наблюдая, как разгорается драка и как растерянная девушка-аврор пытается угомонить эту свору. Амикус, словно почуяв его присутствие, медленно повернул голову и встретился с Тео прямым взглядом. Острым, холодным, как сама пустота. Нотта тут же неконтролируемо прошиб ледяной пот, и ему пришлось напомнить себе, что он сейчас выглядел как Люциус, не как Теодор.
Только странное чувство, где-то внутри живота, было не унять. По костям словно пропустили разряд молнии, а сердце как-то слишком медленно и глухо колотилось в груди. Бух! Бух! Словно кто-то бил кулаком в дубовую дверь. В том, что Нотт ощущал при взгляде на Кэрроу, было сложно признаться даже самому себе. Такое жуткое щекочущее ощущение между лопатками и свинцовую тяжесть в ногах. Хотелось бежать, но одновременно он не мог пошевелиться. Страх. Это был именно страх. Тео, стараясь не выйти из роли Люциуса, высокомерно кивнул в знак приветствия и сделал плавный шаг назад.