Мы все умрём. Но это не точно

Но она ведь Гермиона Грейнджер, не так ли?

Ладонь Гермионы Грейнджер неконтролируемо сползла ниже по его животу, к тёплому оголённому участку кожи со шрамом. Провела подушечками пальцев по бугристым буквам, с удовольствием ощутив, как напряглись его мышцы от касания. Он жарко выдохнул ей в губы, и его язык снова скользнул по её. Чувствуя, что Тео всё больше берёт контроль над поцелуем, Гермиона подумала лишь об одном.

К чёрту всё. Она не хорошая, не правильная, и она так скучала… Но больше не позволит никому из них взять над собой верх!

Грейнджер запустила пальцы второй руки в кудрявые мягкие волосы на затылке и специально сжала у самых корней, пока не услышала его тихий стон. Теодор в ответ слегка прикусил её. Она тоже не осталась в долгу и уже с силой сомкнула зубы на его нижней губе. Ощутила, как хрустит, лопается тонкая кожица. До солоноватого тёплого привкуса на языке. Хотелось сделать им так же больно, как они сделали ей.

Гермиона оттолкнулась от него и попыталась выровнять дыхание. Нотт провёл кончиками пальцев по прокушенной губе и по-детски удивлённо взглянул на кровь. А она смотрела на его веснушки, на его пальцы и вдруг сама, не ожидая от себя, замахнулась и дала ему пощёчину.

Звук шлепка получился невероятно оглушительным. Зато в душе растеклось мстительное удовлетворение.

— Я не разрешала тебе меня касаться! — холодно-строго проговорила она.

Зрачки Тео расширились, он слизал кровь с уголка рта и слегка усмехнулся.

— Больно — значит реальность.

Гермиона хотела пронзить его в ответ одним грозным взглядом, но другие сильные руки обхватили её со спины. Обняли крепко-крепко, будто Драко пытался закрыть собой от всего мира.

— Иди сюда, буйная.

Грейнджер со злостью укусила его руку, но тот не отпустил. Вот так всегда. Вечно из одной ловушки она встревала в другую. Может, вообще не стоило сюда приходить? Сидела бы дома, готовила бы ужин, а потом с Джесси почитали бы книгу… Тихий спокойный вечер.

Дыхание Драко щекотало кожу, и Гермиона почувствовала, как по коже пробежали неконтролируемые мурашки. Какие никогда не возникают от тихих вечеров с книгами. Томик поэзии не заставлял её преступать свои рамки. Исторический роман не будил в ней запретные, неправильные желания. Справочники не могли заставить её чувствовать себя живой.

А Тео и Драко могли.

Одна рука Малфоя зажала ей горло и откинула назад голову. Гермиона совсем не стала возражать, с каким-то обречённым спокойствием осознавая, что её это возбуждало. Между бёдер растекался жар, и явственно ощутилась собственная влага на ткани белья. Потекла. Растаяла. Какой позор.

Она безнадёжна. Просто его сильные руки, широкие плечи, уверенные движения. Драко не спрашивал, не сомневался. Он прижался к её шее носом и почти невесомо провёл им сверху вниз, к местечку за ухом. Словно пытался вобрать в себя её запах. Не мог надышаться ею. Гермиона замерла подобно ящерице на солнце и просто чувствовала. Стук сердца, вздымающуюся твёрдую грудь. Через ткань своего платья тепло его тела. Краем мысли отметила, что наглец полностью снял рубашку.

— Могу поспорить, что ты уже влажная, — едкий, сочащийся злостью голос Теодора вывел её из оцепенения.

Грейнджер поморгала, словно просыпаясь от гипноза. Открыла рот, попыталась оттолкнуться.

— И вовсе нет!

Но Малфой вновь не отпустил. Склонился к её лицу, зажал щёки пальцами и поцеловал. Сухие, жёсткие губы. Поцелуй мягкий и нежный, словно он растягивал каждое мгновение и наслаждался ощущениями. Гермиона не устояла и сама скользнула своим языком к нему в рот. Тео был абсолютно прав. Тягучее, ноющее чувство предательски пульсировало там, где не нужно. Эй, кровь, тебе надо вверх, а не вниз! Включайтесь мозги, начинайте работать, придумайте выход из положения, раз бесхребетное тело решило жить собственной жизнью.

Мозги напряглись и выдали жалкий импульс — может быть, тебе стоило прекратить всё это?

Кончик языка Драко прошёлся по её губам и вновь толкнулся внутрь. Кажется, они как-то бесстыдно чавкнули, пытаясь перетянуть инициативу друг у друга. Её щёки были абсолютно мокрыми от слюны. Боже, чьей именно?

Она как одержимый наркоман рухнула с головой в дурманящую субстанцию и перепачкалась вся. Но ещё не полностью. Хотелось больше.

Гермиона решила, что раз уж попала в силки, то сама станет именно тем, кто уйдёт сегодня домой удовлетворённым. Использует их. Она поудобнее обхватила Малфоя одной рукой за шею, заставляя наклониться ещё ниже, на уровень её роста. Он стоял у неё за спиной, и наверняка ему было неудобно. Но давай, каланча, научись прогибаться под меня!

Драко, получив малейший отклик, потянул лямки её платья вниз. Как-то слишком легко, словно целыми днями тренировался стаскивать одежду со всяких девушек. Ткань скользнула на пол, и Гермиона ощутила прохладный ветерок на обнажённой коже живота. Она сегодня надела красивое бельё, потому что думала, что они с Джесси… займутся… Надела такое бельё, в котором полупрозрачное кружево не скрывает цвет и форму сосков, но приподнимает грудь и подчёркивает объём, а от трусиков — одно название и нитки.

— Когда ты стала носить не старческие бюстгальтеры, а что-то приличное? — Теодор подошёл ближе к ней и медленно обвёл кончиками пальцев край кружева на груди. Её соски тут же затвердели.

Гермиона разорвала поцелуй с Малфоем и гневно взглянула на Тео.

— Пока ты не сжёг мою квартиру, у меня было много красивых вещей!

Нотт выводил пальцами узор на оголённых участках кожи, залезая под край ткани и задевая сосок. Малфой жадно целовал шею, кусал и посасывал, словно пытался оставить как можно больше отметок на её коже. Заклеймить. Она упёрлась ладонью в прохладный, липкий от пота лоб Драко, пытаясь остановить его, но Тео расстегнул на ней лиф. Когда они действовали вдвоём, она не знала, кого из них пытаться притормозить. Малфой мотнул головой и лишь крепче прижал её спиной к себе. Нотт аккуратно, почти нежно провёл языком по тёмному соску и легонько подул на него, заставляя ещё сильнее затвердеть от прохлады.

— Может, мне хотелось, чтобы ты ходила без белья? — его горячий рот вновь прильнул к её груди, ощутимо втянул внутрь и пососал.

Твою ж мать. Гермиона выгнула спину, подаваясь навстречу. Ладонь Драко проскользила к её лобку и погладила клитор через тонкую ткань. Громкий возмущённый возглас превратился в тихий стон.

Вот и всё. Кажется, пришёл конец хорошей девочке Джин Уилкинс. Они сводили с ума, и ей это порочно нравилось.

Грейнджер прикрыла глаза, наслаждаясь стимуляцией. Они оба знали, как ей сделать приятно. Твёрдые, уверенные, широкие круги пальцев Малфоя под трусиками. Размазать скользкую влагу, погрузить пальцы в неё. Как можно глубже, до самой ладони. И всё равно недостаточно. Сильные руки Нотта на её груди, сжать до боли, но не слишком. Скользнуть кромкой зубов по чувствительному соску, чтобы слегка поцарапать. И самое ужасное, что только от этих ощущений сердце Гермионы стучало, словно живое. Она так неправильно соскучилась. И всё же ей стоило бежать обратно в свой безопасный уютный мирок. Эти двое утянут её на дно, так, что никогда не всплывёт.

— Кроме того, ты сама говорила: единственное, что действительно важно — это только люди. Кому нужны все эти вещи, фигурки, дорогой фарфор… — Тео с причмокиванием переключился на вторую грудь.

Жаркая влажность рта на обострённо-чувствительной коже.

Гермиона не сразу поняла, о чём он, но когда до неё в полной мере дошло сказанное, то она, не отрываясь от поцелуя с Малфоем, на ощупь нашла его кудри и вновь сжала у самых корней. До боли. Нотт простонал и ощутимо прикусил её сосок, отчего она уже прихватила зубами губу Малфоя, и тот прошипел что-то ругательное.