Мы все умрём. Но это не точно

Его бесило всё: блядское солнце, жарко припекающее между лопаток, горячий, душный ветер, дующий прямо в лицо, мерзкие тараканы-маглы, снующие повсюду. Малфой грозной тенью навис над машиной и сквозь пыльное стекло пытался испепелить Золотую девочку взглядом. Та кивала головой и пела в бутерброд.

Как всегда, никого и ничего не замечает. Ничто тебя не учит, Грейнджер. Захотелось натянуть свою пожирательскую маску и проучить её как следует. Драко поднял руку и потянулся к лицу. Пусто. Маску сам же и проебал. Он нервным движением откинул раздражающие и мешающиеся пряди с лица. Похоже, придётся волосы отращивать, потому что ни одного магла он больше к себе не подпустит. Тем более с острыми колюще-режущими предметами. Будет как отец.

От этой мысли его тоже передёрнуло. Может, попросить Тео? На секунду он представил Теодора с ножницами у своей головы. Мышцы скрутило нервной судорогой, и снова задёргался левый глаз. Нет, никогда. Этот обреет под пуделя и будет рад. Гойл же… он всегда за практичность, нет волос — нет проблем. Со вкусами Грегори он тоже никогда не соглашался. Может, попросить помочь Грейнджер?

Драко сам себе усмехнулся от бредовости этой идеи и залез внутрь маленькой красной машины, нарочно громко хлопнув дверью.

Золотая девочка сидела на водительском сиденье, в одной руке банка с шипучкой, во второй какая-то булка с начинкой. Губы испачканы, на груди — россыпь хлебных крошек. В машине громко играла отвратительно жизнерадостная музыка, и Драко резко крутанул колёсико, одним махом сбавив громкость до нуля. А надо было бы вырвать к хуям весь приёмник. Только хорошее воспитание и манеры не позволяли начинать диалог с физического проявления агрессии. Грейнджер на секунду перевела на него удивлённый взгляд, но, так ничего и не сказав, продолжила есть.

Провела розовым языком по губам, собирая остатки соуса и крошек. Лизнула запястье.

Драко ощутил чертовски сильный голод.

Захотелось собрать пальцем крошки с её груди и самому слизать весь соус, пока она что-нибудь там бы возмущённо верещала.

Грейнджер поднесла к губам баночку и сделала шумный глоток. Драко провёл взглядом по тонкой, нежной шее. Золотая девочка раздражала. Не меньше, чем в школе. Она снова укусила бутерброд, и соус брызнул на пальцы.

Грязная.

Нет.

Только не делай этого!

Время как будто бы замедлилось.Она поднесла кончики пальцев к губам и слегка пососала.

Драко одним коротким движением руки выхватил булку.

— Эй, это моё! — ахнула Гермиона.

— Уже нет, — отрезал он.

— Иди и купи себе сам!

— Иди и купи себе ещё, — Драко ловко уклонился от её попытки выхватить бутерброд. — Я Никогда. Больше туда не вернусь, — он вложил в интонацию максимальный холод.

— Ну и пожалуйста, — она надулась, как ребёнок, и повернулась к нему спиной.

Малфой вытащил кошелёк из кармана джинсов и положил на приборную панель.

— И возьми что-нибудь попить, но без такого количества сахара.

Грейнджер задержала дыхание. Драко на мгновение задумался, не выпихнуть ли её маленький круглый зад из машины ускорения ради, но Гермиона, словно прочитав его мысли, развернулась и зло на него посмотрела. Крылья носа гневно раздувались, брови нахмурила, левый край губы смешно закусила, кулаки сжала, а в глазах сверкали искорки Адского пламени.

Как страшно, Грейнджер. Боюсь-боюсь. Он демонстративно поднёс бутерброд ко рту и грозно откусил большой кусок. Получилось весьма неряшливо. Соус брызнул с обратной стороны, и жирная белая капля упала на брюки. Выглядело так, будто бы он кончил себе на штаны. Он мысленно простонал. Гермиона открыла рот, чтобы отпустить очередной гениальный комментарий, и передумала — настолько у Драко был предупреждающий взгляд. По крайней мере, он постарался вложить в зрачки всю свою ярость. Грейнджер что-то там подумала в своей кудрявой башке, сама себе кивнула, подхватила кошелёк и выскочила из машины.

Он мог поспорить, что опустошит весь. Женщины всегда так делали, когда злились на него. К счастью, у него с этим проблем не возникало, Драко спокойно тратил фамильный капитал, здраво рассудив, что деньги предков принадлежат всем Малфоям, а не только его отцу, а сквиб Сэм Мюли охотно за процент обналичивал и переводил ему галлеоны в магловскую валюту. Вот и пусть она займётся чем-нибудь. Ему жизненно необходимо было побыть одному.

***

Драко курил уже четвёртую сигарету, когда водительская дверь открылась, и на колени ему полетели бумажные пакеты с чем-то тёплым.

— Не кури в машине! Весь салон пропахнет, — тоном строгой мамочки оповестила Гермиона.

— Если б я не курил, то от этого клубничного запаха весь твой салон уже давно был бы заблёван.

Она выхватила из его рта сигарету и выкинула в открытое окно.

Он сорвал с зеркала бумажную розовую клубничку и запустил её следом.

Некоторое время они сверлили друг друга взглядами. Выражение её лица застыло маской праведного гнева: губы поджаты, щёки раскраснелись. Она всегда так легко краснела, и это выдавало с потрохами все её сильные эмоции. Никакой выдержки. Она б и дня не протянула среди Пожирателей. Драко представил её на собрании в мэноре, в чёрной пожирательской мантии, за общим столом среди таких же. По полу ползает Нагайна, иногда поднимая свою плоскую башку и замирая напротив кого-нибудь. Тёмный Лорд вышагивает сзади, хрипит и плюёт всем в спины: «Кто из вас, недоумки, допустил это? Бесполезные, никчемные…» А Пожиратели тихонечко сидят, лица, как каменные маски, глазки в стол. Даже Беллатриса умела замолчать в такие моменты и прикинуться топориком. Но не Грейнджер. Эта бы вспыхнула как спичка, встала из-за стола и высказала бы Лорду всё, что она думает. И даже когда Нагайна бы её доедала, она б высунула руку из пасти, навела указательный палец на Драко и завещала:

— Не кури в мэноре. Провоняет.

Он усилием воли подавил в себе смешок и опустил взгляд на свой пакет. Стоило признать, пахло аппетитно. Она тоже зашуршала бумагой и извлекла на свет какого-то бутербродного монстра размером с его предплечье. Эта девочка любила длинные штуки?

— Как это в тебя влезет? — спросил Малфой, наблюдая как Грейнджер с аппетитом откусывает большой кусок.

— Я полна сюрпризов, — самодовольно улыбнулась она, вновь впиваясь зубами в мягкий, свежий хлеб.

— О, да, не сомневаюсь.

От его бутерброда исходил горячий пар и запах острого перца. Что ж, это выглядело вкусным. Какое-то время они молча жевали. Наконец Гермиона нерешительно повертела свою булку в руках и перевела на него полный укора взгляд.

— И где ты был? — с претензией в голосе спросила она, словно он обязательно должен ей что-то рассказывать.

Грейнджер напомнила ему ревнивую жёнушку, которой горе-супруг забыл отчитаться о проведённой вне дома ночи. Долго же она терпела с этим вопросом.