Мы все умрём. Но это не точно

Мисс Офелия Блоуденбад, точно.

Из той породы вечных отличниц. Наверняка была старостой в школе и постоянно тянула руку вверх. Кто перечислит все ингредиенты сонного зелья? Кто останется на дополнительное дежурство? Кто предложит отправить чистокровных магов в магловский мир и наложит ограничение на их палочки?

Старая тупая карга.

Он вспомнил, как его конвоировали на воспитательную беседу к ней. Гулкое эхо шагов по мраморному коридору и отца, прислонившегося к стене напротив двери её кабинета. Люциус ждал, опершись на трость. Как всегда в идеальном костюме из тонкой дорогой шерсти, с тёмно-зелёным шёлковым галстуком. Синий, бледный свет ламп отражался от серебряного набалдашника трости. Как же Драко ненавидел эту палку! Отец никогда не имел проблем с ногами, но упорно прикидывался инвалидом, таская её с собой.

Одним лёгким, изящным жестом Люциус заставил авроров отойти и дать им двоим пространство. Краем мысли Драко отметил, насколько легко те ему подчинились, но сам он слушать отца никакого желания не имел. На его взгляд лучше было бы остаться в тёмной камере, чем слушать нравоучения родителя. Только Люциус, как всегда, спрашивать мнения отпрыска не стал. Он жёстко подхватил сына под локоть, подтянул к себе, и шёпотом посоветовал быть «милым».

— Не будь идиотом, — властный голос отца прямо в ухо, его дыхание привычно пахло крепким огневиски. Наверняка если бы Люциус мог, то выжег или вытатуировал бы эту фразу ему на лбу.

Драко лишь презрительно усмехнулся и смерил его ненавидящим взглядом. Идиотом он больше не был и родительских советов с него хватило.

Не сказав ни слова, Малфой-младший выдернул руку и шагнул в кабинет, куда его должны были сопроводить авроры. Тяжёлая дверь захлопнулась за ним сама собой, отчего по телу пробежала непонятная дрожь. Там, в полумраке, сидела мисс Боулденбад и курила сигарету через длинный мундштук. В комнате пахло табаком и пошлой, приторной вишней. Её острые черты лица красочно дополняли россыпь морщин, сползающие чары гламура, ярко-розовая помада и туго затянутый пучок неясного цвета волос.

— Драко Люциус Малфой, — не отрывая взгляда от его губ, произнесла она. Её гнусавый голос вызывал у него отвращение на физическом уровне. — Твой отец сказал, что ты хотел со мной о чём-то поговорить перед оглашением приговора?

Малфой упрямо сжал губы, раздумывая над ответом. Существовал ли для него правильный вариант? Покаяться? Вымаливать прощение? Согласиться с тем, что сказал ему отец и побыть милым?

— Он соврал, — с вызовом произнёс Драко и повёл уголком рта, демонстрируя наглую усмешку. Ему хотелось бы скрестить руки на груди, но когда он поднял их, короткая цепь наручников, раздражающе лязгнула и натянулась, не дав ему пошевелиться. Малфой неприязненно поморщился. Он всё никак не мог привыкнуть, к тому, что был скован и находился под стражей. Какое унизительное положение! Но, с другой стороны, даже так было лучше, чем в подчинении у Лорда. Драко с лёгкой тоской взглянул на металлические наручники, но в следующее мгновение распрямил спину и гордо вскинул подбородок. Никому нельзя показывать свою слабость!

Только эта ведьма, судя по всему, прекрасно заметила эту его секундную растерянность. Она как-то хищно улыбнулась, обнажив в странной улыбке неровные зубы, и Драко рефлекторно сделал шаг назад. Ему это совсем не понравилось. Он неуютно переступил с ноги на ногу, надеясь, что воспитательная беседа закончится как можно скорее. Что ему всегда говорили другие приверженцы Ордена? Будь хорошим мальчиком, присягни нам, выплати компенсацию и бла-бла-бла. Поскорее бы это всё закончилось и его уже отвели в камеру…

Только Боулденбад почему-то всё смотрела на него и молчала. Она нетерпеливо протарабанила ногтями по столу и, видимо, не дождавшись нужного ей ответа, медленно встала из-за стола. Как и на суде, на ней была белая блуза и узкая юбка-карандаш. Драко с отвращением поморщился, подумав, что если эти вещи оказались бы на какой-то хорошенькой девушке, то получилась приятная для глаз картинка, а тут — одна сплошная карикатура.

— Зачем же ему было врать мне? — престарелая леди сделала шаг навстречу и словно невзначай провела рукой вниз по своей талии. Малфой одними глазами проследил за её движением. Бёдра у неё были узкие и сухие, словно у инфернала. И вся она была такая же — угловатая, костлявая, напоминающая ломанную линию.

От предчувствия чего-то неладного во рту пересохло. Зачем эта гадюка выползла из своего гнезда? Драко сглотнул вязкую, словно клей, слюну и облизал потрескавшиеся губы. Ему почему-то показалось, будто бы глаза этой женщины хищно блеснули в полумраке, совсем как у голодной гиены.

— Не знаю, возможно, он что-то хотел, — осторожно ответил он, напряжённо наблюдая за её движениями. Ему требовалось сохранять спокойствие, может быть, стоило уже прибегнуть к окклюменции. Драко прикрыл глаза мысленно поворяя себе:

«Я — кувшинка на тихой глади озера.

Я — безмолвная, снежинка кружащаяся на ветру.

Я — лёгкое пёрышко, парящее в воздухе… »

Ведьма подошла ближе, и он в ужасе распахнул глаза от звука приближающихся шагов. Окклюменционная мантра сменилась на нечто паническое вроде: «Я — блядский огонь в камине, который сожжёт здесь все к хуям!»

Ведьма теперь стояла в полушаге от него и с этого расстояния Драко мог детально рассмотреть её брови, нарисованные жирным коричневым карандашом, и помаду, слегка выходящую за контур губ. Захотелось потереть по морщинистому лицу обслюнявленным пальцем, чтобы убрать лишний слой краски.

— Что твой отец хотел? — Её голос стал ниже, и Малфою послышались какие-то подозрительно-неприятные нотки в этом тоне. Она определённо что-то задумала.

Мисс Боулденбад мягко и неспеша обошла его кругом. Подобно хищнику перед рывком к жертве. Происходящее нравилось Драко всё меньше и меньше.

— Чтобы я вылизал чей-нибудь зад? — его голос прозвучал тихо и неуверенно. Первоначальный дерзкий запал потихоньку гас, он снова облизнул пересохшие губы и совсем тихо добавил: — Наверное?

Боулденбад слегка дотронулась до его руки кончиками пальцев и замерла, по-щенячьи глядя в глаза:

— Мой?

Её тонкая, словно ветка, рука плавно поднялась вверх до самого его плеча и задела ворот рубахи. Драко затравлено оглянулся в поисках выхода. Она ведь не чай пить его сюда позвала? И в этот момент он понял, насколько сильно промахнулся с выбором слов. Ох, не вылизать зад ей надо было говорить, а сразу слать на хуй.

Малфой грозно свёл брови, приняв самый свой злобный вид, и посмотрел на неё в упор. Ведьму ничего не смутило. Она прикусила нижнюю губу и оскалилась в ожидании ответа. Как мантикора при виде куска сырого, кровоточащего мяса. Было бы почти страшно, если бы не застрявшая между её зубов не пережёванная частичка зелени. От осознания всей ситуации, в которой он оказался, у Драко нервно задёргался глаз, а по рукам пробежали противные мурашки. Её даже не надо было никуда слать — эта ведьма с удовольствием пошла бы на хуй. Причем на его.

Малфой опять переступил с ноги на ногу, натянул руками цепь, в жалкой надежде порвать, и вновь затравленно оглянулся на дверь. Закрыто. Палочка у авроров.

Охуеть.

Боулденбад, почувствовавшая запах свежей крови и кислого страха, упускать свою добычу не собиралась. С неожиданной для женщины силой она дернула за края рубашки, и дешёвые жестяные пуговицы тюремной робы отскочили в разные стороны. Драко слышал, как они звонко и весело проскакали по деревянному паркету. В тишине кабинета этот звук был оглушающе громким. Следом он почувствовал холодную, иссохшую ладонь на своей груди. Старая шлюха дотронулась подушечками пальцев до его соска и больно надавила острым ногтем.