Мы все умрём. Но это не точно

Она замешкалась, не понимая, куда деть руки. Нужно ли самой до него дотронуться? Или упереться руками в раковину, предоставив ему полный контроль?

Грейнджер нерешительно положила руку на голое мужское плечо. Было так странно ощущать своей ладонью жар и гладкость его кожи. Она осторожно провела подушечками пальцев по твёрдой груди вниз, к напряжённым мышцам пресса, прислушиваясь к своим ощущениям. Его тело совсем не было мягким как у Рона. Наоборот, казалось, будто оно высечено из теплого дерева. Кончики её пальцев проскользили по тонким белым шрамам, и Малфой резко задержал дыхание. Волновался? Они впервые так открыто касались, изучали друг друга, точно осознавая, что произойдёт между ними дальше. Без попыток отрицать или убежать. Через пару минут он будет в ней, и она на какое-то время будет принадлежать ему.

— Ты меня представлял? — тихо спросила она.

— Мгм, — крепкие, сильные руки приподняли её за талию и усадили на тумбу раковины.

Так непринуждённо, не напрягаясь, словно Гермиона оказалась лёгкой, как перышко. Малфой развёл её ноги и встал между ними. Тепло чужого тела ощущалось теперь совсем близко, в каком-то жалком дюйме. Ей отчаянно захотелось прижаться к нему полностью, почувствовать его не только кончиками пальцев, а всем телом, рядом с собой, на себе и внутри.

Но он не стал дальше сокращать дистанцию. Длинные пальцы не спеша скользили по изгибу её шеи, вниз по плечу, снова вверх по талии и окружности груди. Драко исследовал, ласкал легонько и нежно, будто бы она была сделана из тонкого стекла, что от неловкого движения может разлететься на хрупкие осколки. Внимательный взгляд неотрывно следовал за пальцами, будто бы он стремился сохранить и запомнить каждое мгновенье. Впитать её. Будто бы для него во всём мире не существовало ничего важнее, чем испуганная, дрожащая девушка напротив.

И эти касания отзывались в ней жарким, тянущим ощущением внизу живота. Гермиона тоже подняла руку и очертила линию его ключиц. Красивый. Это казалось таким правильным — ощущать пальцами гладкую кожу в бороздках шрамов, чувствовать приятное тепло, дыхание и то, как размеренно стучит его сердце. Настолько правильным, что даже странно. Она втянула носом воздух. Запах цитрусового шампуня тоже уже стал знакомым и почти родным.

— И когда ты начал представлять меня?

В противоположность отстраненности на каменном лице, его пальцы словно жили отдельной жизнью. Они слегка сжали и погладили напряжённый сосок. Немного больно, но при этом недостаточно. Хотелось сильнее и уже ближе, но Драко тянул время. Даже на этот вопрос ответил лишь спустя несколько секунд:

— Первый раз дрочил на тебя ещё в Хогвартсе, — его пальцы лениво очертили линию чуть выше колена и нежно проскользили до бедра. — Юбку хотелось бы покороче, но я справился.

При этом Малфой, казалось, вообще был лишен какой-либо мимики. Выглядел он абсолютно серьёзным и сосредоточенным, словно на экзамене.

— Ты следил за моей юбкой? Никогда бы не поверила.

— Признайся, — уголки его губ немного изогнулись, а за бледно-розовыми губами блеснули безупречные зубы. Наконец хоть какая-то, пусть и непонятная, но всё же эмоция.

— В чём?

— Ты представляла меня, когда мастурбировала?

Довольная ухмылка расплылась ещё шире, став по-мальчишески озорной. Грейнджер непроизвольно содрогнулась и почувствовала, как её бросило в жар, а бедное сердце ускорилось в разы.

— Нет! — на лбу выступили холодные капельки пота. Она наградила его самым тяжёлым своим взглядом, но змеёныш совсем не впечатлился. Лишь вновь самодовольно улыбнулся, обнажив белые клыки.

— Как давно? — его голос прозвучал низко и хрипло. Свободной рукой он взял её за челюсть, слегка наклонил голову к себе. Голодный взгляд замер на приоткрытых губах.

Дыхание Малфоя щекотало кожу. Она плотно сомкнула губы, чтоб не выдать себя ни звуком, ни жестом. Он никогда не должен был об этом узнать!

— Мне уже любопытно, и я почти готов залезть в твою голову, — Драко наблюдал за ней из-под полуопущенных век, довольно улыбаясь и, видимо, уже нарисовав в своей белобрысой черепушке парочку непристойных картинок.

Гермиона зажмурилась.

— Открой глазки, Грейнджер, — растягивая букву “р”, протянул он.

— Когда Гарри размазал тебя Сектумсемпрой по полу! — быстро выпалила она в надежде, что это неприятное воспоминание поумерит его пыл.

— Не думал, что ты такая кровожадная.

В наказание он больно сжал её сосок и настойчиво потянул на себя. Гермиона всхлипнула от неожиданности, подавшись вперёд. Его пальцы были жёсткими, словно клещи, и грудь заныла от такого обращения. При этом она с удивлением ощутила, как кровь прилила в низ живота, растекаясь огнём по нервным окончаниям.

— Значит, ещё в Хогвартсе, — Малфой склонился ближе, невесомо касаясь губами её губ так, что даже стало щекотно. — Ты ведь могла подойти ко мне и сказать об этом, — низкий голос перешёл в томный шёпот, — а я бы трахнул тебя прямо в кабинете зельеварения. Ты всё время выходила последней. Это было бы так легко: подождать, пока все выйдут, запереть дверь, усадить тебя так же на стол Снейпа, стащить с тебя эти белые трусики…

От его слов по коже вновь пробежали мурашки. Он прижался к ней горячими губами, и его язык лениво скользнул к ней в рот, сплетаясь с её. Они касались друг друга и целовались здесь и сейчас, так, как могли бы целоваться в кабинете Снейпа после пар, в тёмных коридорах Хогвартса после отбоя, так же, как если бы не было этой школьной вражды между ними, глупых предрассудков чистокровных, не было бы войны, и они никогда не оказывались с ним по разные стороны баррикад. Гермиона сильнее прижалась к нему, пытаясь одним поцелуем наверстать все упущенные возможности.

Сегодня Драко был чисто выбрит, и не было того, уже ставшего почти привычным, царапающего ощущения лёгкой щетины. Она провела рукой по его щеке — такая непривычно гладкая, мягкая кожа. Сам поцелуй тоже был иным: сладким и неспешным, как тягучая медовая патока. Раньше он целовал агрессивно, сминая и терзая, а этот поцелуй создавал ощущение… Чего-то нежного и почти целомудренного. Будто бы он её жалел. Вот этого точно не хотелось. Ей нужно было вылить свою ярость. Гермиона разорвала поцелуй, смахнув рукой тонкую ниточку их общей слюны с губ, и со злостью взглянула ему в глаза.

— Тебя это возбудило, да? — она слегка оттолкнула его от себя. Малфой неуклюже запутался в лежащей на полу одежде и раздражённо пнул её в сторону. — То, как Долохов касался меня?

Его зрачки расширились, и от этого возникло ощущение, будто радужки глаз совсем почернели. Ему действительно это нравилось?! Больной извращенец.

— Ты был готов остаться и посмотреть, как я ему… — неверяще произнесла Грейнджер и замешкалась, стесняясь произнести вслух то, что хотел от неё Антонин.

Его пальцы скользнули по внутренней стороне её бёдра и очертили края трусиков. Он медленно погладил большим пальцем клитор и обвёл по кругу. Гермиона на секунду замерла, наслаждаясь, но ткань скрадывала часть ощущений. Этого казалось мало. Ей нужно было больше. Малфой вновь повторил своё движение, и вновь раздражающе медленно. Она сама подалась навстречу, подставляясь под его руку.

— Да, я бы посмотрел… — Драко склонился и провёл языком вверх по её шее, прямо по недавнему следу Долохова, несильно прикусил мочку уха, и это отозвалось порочным жаром внизу живота.

Он скользнул пальцами под ткань белья и провёл по половым губам, слегка сжав клитор. Его движения были уверенными, на грани грубости и ласки. Гермиона не сдержала стон. Захватила ртом воздух и прерывисто вздохнула. Это ощущалось так болезненно и одновременно возбуждающе. Малфой легонько втянул мочку в рот и хрипло прошептал: