Мы же взрослые люди
Шрифт:
Иногда бывает такое ощущение, что мир вдруг объявил тебе войну. И бросает огромные снаряды в твою сторону. Снаряды падают, взрываются и оставляют рытвины в земле. И вот, когда совсем близко бомбанул снаряд, ты, оглушенный, прыгаешь в образовавшуюся от него воронку, потому что думаешь, что два раза в одну воронку снаряд не попадает. Сидишь и вдруг видишь, что прямо на тебя летит второй снаряд вопреки всем здравым смыслам. И вопреки справедливости, которую мир давно презрел.
Нина как раз сидела в воронке, смотрела на летящий на нее новый снаряд и понимала, что пора выбираться. Что на страдание уже не осталось ни места, ни времени. Обычно в похожих ситуациях, когда она была одна, маленькая женщина, даже девочка, незащищенная от несправедливого мира, она сидела, сжимаясь, и ощущала свою
Чем больше был стресс, тем самозабвенней она ждала спасителя. Нина цепенела, окукливалась и ждала. Потому что знала, что спасение должно, просто обязано произойти только таким способом.
Были ли причиной этому детские сказки или что-то еще, но за все время ни разу не дождалась она спасителя. Отец ее был слишком мягок, слишком либерален и слишком занят на работе. И, как стало недавно понятно, не только на работе. Мальчики не тянули. Нина назначала спасителями своих случайных любовников и каждого из мужей. Мужья влюблялись в Нину, содержали ее, но не спасали. Нина же продолжала ждать.
И вот сейчас, находясь в воронке и глядя на летящий повторно на нее снаряд, Нина начинала догадываться, что никто ее не спасет. Что нет никого для нее сильнее, взрослее, мужественнее и могущественней, чем она сама. За нее больше никто никогда не вступится как в детстве, потому что детство прошло. Оно закончилось, даже если Нина не успела вырасти. Ее сладкая фантазия про рыцаря спасителя никогда не осуществится, только если она сама не станет этим рыцарем.
Она всю жизнь разглаживала оборки на своем розовом платье в рюшах, а надо было учиться сражаться на копьях. Но как? Где научиться бороться? Может быть, есть специальные курсы? Нина сразу вспомнила про гуруджи Ильи. Ведь муж тоже занимался этим – пытался спасти себя. Вроде бы получалось. Илья был позитивен, странен, его все меньше держала семья, но, возможно, он нашел свой способ спасения. И Нина решила с ним поговорить как начинающий спаситель с опытным спасителем.
ИЛЬЯ И СПОСОБЫ СПАСЕНИЯ
Илья после ретрита был бодр, загорел (в ноябре в Москве загар особенно бросается в глаза), он сразу же погрузился в кучу своих новых проектов. Занялся собой. Он купил себе новый крем для лица и специальную сыворотку, которую нужно капать на лицо из пипетки, чтобы кожа ночью обновлялась. Натуральная косметика для настоящих брутальных мужиков. Нина тоже капала себе эту сыворотку на лицо на ночь тайком. К зиме у Ильи появилось много работы, много переговоров, проектов, которые нередко отваливались. Илья был очень деятельный человек. Он постоянно чем-то занимался, увлекался. Йога, здоровое питание, тай-цзы, теперь еще эти бесконечные занятия с новым гуруджи. Илья сменил гардероб, у него появились горчичные штаны, рубашки в мелкую клеточку, свитшоты и несколько цветных шарфов. Нина купила ему два – надо же было что-то дарить. Илья отложил свои старые солидные портфели и носил кожаный рюкзак «Манадарина дак» с текстильными вставками. Еще с большим рвением Илья поменял бы свой год рождения, но в нашей стране это незаконно. Через три года надо будет менять паспорт, потому что стукнет 45. А сейчас всего 42 – ответ на главный вопрос жизни вселенной и вообще (the Ultimate Question of Life, the Universe, and Everything). Илья любил это сравнение и фильм этот тоже любил.
Видно было, что Илья куда-то бежит, бежит стремительно, без оглядки, потому что, если оглядываться, то станет очень страшно. А мужчинам бояться нельзя.
Илья зашел домой не в духе. Весь день был неудачен. Его приглашали открывать новую клинику, он работал над проектом несколько месяцев. Уже надеялся на новый доход. Там планировалась золотая гора. Илья визуализировал, как взбирается по ней к самому небу. И тут эту гору у него отняли. И дальше все тоже не задалось. Да что говорить, не задалась эта Москва. В ней все
не так: мало солнца, много машин, огромные здания, миллионы людей, снующих по метро и улицам. Перенаселенный тесный мир, который становился рассадником множества социальных болезней. Но самое ужасное в Москве то, что в этом городе стало совершенно неприличное количество молодых, красивых, умных и энергичных жителей, которые держатся друг друга и тесным клином врезаются в толпу, отпихивая других к обочинам и все больше и больше занимая центр. Они смотрят на тех, кто старше, как на отработанные ресурсы, они говорят на другом языке, и стать одним из них практически невозможно. Они иные. Они будто бы прилетели с другой планеты. Даже не верится в то, что они все это время жили среди остальных, смотрели мультфильмы, ели сникерсы, тайком курили от родителей и получали дипломы. И если в Индии Илья себя чувствовал свободным, счастливым, лишенным социальных и возрастных предрассудков, то тут, в этом ужасном городе, он был старым куском… Так, стоп, стоп, стоп. Илья учился пресекать негативные мысли и переключаться на чистую энергию Ци.Илья прошел на кухню. Богдан уже спал. Илья приходил домой почти всегда, когда Богдан спит. Вид спящего ребенка вызывает умиление и успокаивает. А вечно орущий, не засыпающий, капризничающий к вечеру малыш наводит мысли о катастрофе и собственной никчемности. Нина на кухне смотрела сериал.
– Есть будешь?
– Да можно что-нибудь пожевать.
– Салат? Спаржу?
– Нина, ты не умеешь готовить спаржу. Ни разу вкусную не приготовила.
– Салат?
– А что еще есть?
– Гречка и суп с фрикадельками, но он детский.
– Суп.
Нина грела суп и думала, как же лучше начать разговор. Она распустила волосы, перебросила их на одно плечо и накручивала кончики на пальцы.
– Илья, мне нужно с тобой поговорить.
– Ну.
– Как ты думаешь, ты правильно живешь?
– Ты к чему это все?
– Да вот хотела поучиться у тебя. Но только, если ты чувствуешь себя счастливым и правильно живешь.
– Чему поучиться?
– Спасаться.
– Ты такая сегодня загадочная.
– А ты все еще любишь меня?
– Люблю. Особенно когда ты такая таинственная. И хочешь у меня поучиться правильно жить. – Илья причмокивал детский суп с фрикадельками. – Дай перец. А куркума есть?
– Есть. – Нина передала пакетики со специями.
– И куркума у тебя есть, ты тоже правильно живешь, не парься. Ты ж женщина. Тебе должно быть проще.
– Почему?
– Потому что у тебя есть я, дети и дом. Вот и вся твоя правильность. Остальное блажь. Черт. Переперчил. Теперь соль дай.
Нина дала соль.
– Знаешь, есть такой анекдот про солонку, которую человек передал в поезде. Ну вот.
Илья засмеялся, ему показалось, что он очень удачно вспомнил анекдот.
– Илья, а если у меня другой путь? Если мне хочется чего-то, что-то успеть… А вдруг я болею чем-то серьезным. Вдруг у меня рак?
– Нина, максимум, что у тебя может оказаться, это паранойя. Ты же идеальная женщина-мать, не выдумывай ничего. Слушай мужа, и будет тебе счастье.
Илья раззадорился от разговора, он сердился и веселился сразу. Нина поставила на стол салат и решила сделать еще один заход.
– Понимаешь, я недавно думала, что мы все как дети. Которые никак не могут вырасти. И ждем, что нас спасут. Придет добрый кто-то, такой по-настоящему взрослый – и спасет.
– Что значит спасет? Ты же не в беде сейчас? Откуда тебя спасать?
– Из моего внутреннего ада, – тихо сказала Нина. И снова уставилась в стену, как тогда при разговоре с Катей.
– Какого ада, Нина? Ты о чем? У нас сегодня, что ли, драмкружок на кухне? Уж тебе-то вообще не с чего страдать.
– А тебе есть с чего?
– Ну, я мужчина, я добытчик, мне надо содержать семью. Я в этих обязательствах. Хотя гуруджи говорит, что это все колесо Сансары, которое мешает мне развиваться.
– И как ты спасаешься, Илья?
– Медитирую.
Они оба задумались, каждый про свое колесо Сансары. И про то, что где-то есть их путь, подходящий каждому на все сто процентов. Где-то там, где они никогда не окажутся.
– Научи меня медитировать.
– Хорошо. Лучшая медитация для тебя – это тантра. Пойдем помедитируем. Мне как раз надо избавиться от избытка ша… Да и тебе тоже, – подытожил Илья.